не собирались же мы их, в самом деле, обманывать, убегать с их проклятой водкой. Они, наверное, действительно попытались прокинуть мои данные по ЦАБу. На Зайцева Виктора Сергеевича. И скорей всего ничего у них не вышло — я ведь уже год и три месяца как Серов, хотя первый свой паспорт и не выбросил.
Нет ведь уже никакого Зайцева!
Наверное, что-то пронюхали и насторожились. В общем-то, понять их можно. И если они нас сейчас здесь, прямо в кабине, попробуют убивать, что вполне может случиться — они же все слегка «трюхнутые» — так мне и надо. Сам себя перехитрил, идиот. Болван, дубина!
Болван-то болван, а Борьке опять из-за меня отдуваться придется. Возись тут с ними…
Фэйсом я, естественно, ничего такого не показывал, а даже наооборот, изображал равнодушное спокойствие и легкую скуку. Ни один мускул на морде лица у меня не завибрировал. Но глупая голова моя на случай схватки со скоростью процессора «пентиум» прикидывала расстановку сил в тесной кабине. Позиции, свободу рук, ног… Неудобно выходило для сшибки, очень тесновато.
Но в случае чего — повозимся ради хохмы. Маленького Ахмета я, пожалуй, возьму на себя, иначе большой Боб его просто расплющит. Нехорошо получиться может. А с бородатым тадж-махалом придется Борьке разбираться. Ну, ему это — раз плюнуть. Главное, за бороду ухватить и не дать до трубки с анашой дотянуться…
А все равно — не смешно… Похоже, срывалась халтурка.
Я, по-возможности незаметно, посмотрел в зеркало заднего вида — позади машины вроде бы никого. Не мелькают тени моджахедов или душманов. Не крадутся по снегу талибы в белых масхалатах с белыми пулеметами. На лыжах… Только — снег, снег, снег…
Да, наверное, самый короткий анекдот: таджик-лыжник. Насмотрелся я на них в армии, когда в командировке у вэвэшников был в Заполярье. И какие же сволочи, военкомы эти! Просто гады ползучие: узбеков-таджиков — в Заполярье, а наших бледнолицых пацанов — в Кушку…
Ладно. Надо завершать. Четверть часа болтаем ни о чем, и надоел мне уже этот восточный базар до чертиков. Хотя — сам дурак, накуролесил с паспортом. А еще Борьку за его безумный вояж в казино словами нехорошими бранил, придурком называл.
А может — и не дурак. Будущее покажет…
Борька сидел, как истукан, и ничего не понимал. А нечего ему и понимать. Я потому и дал ему знак заткнуться, чтобы он с моими новыми и старыми фамилиями сам не запутался и людей еще больше не запутал.
Ну не хотелось мне с новым паспортом и с новой квартирой перед этими абреками тюбетеечными светиться! На кой черт им мой новый адрес знать? Какого дьявола! Я ведь о вас, братцы-басурманы, тоже почти ничего не знаю. Что сам Ахмет рассказал, то и знаю. Так что Борькины данные вам и совсем уже ни к чему. Перетопчетесь на самолюбии.
Немного помолчали еще. Бородатый аксакал вновь достал свою анашистую трубку.
— Слушай, хватит, а? — совсем невежливо наехал я на него. — Извини, но мне твою анашу нюхать — не в кайф. Потерпи. Разойдемся, тогда смоли до изумления, хоть кальян кури, пока из ушей не закапает. А сейчас — не надо.
Старый наркоман как-то криво улыбнулся, вздохнул и убрал трубку в карман. Не знаю — обиделся, или нет? Плевать — у вас свои обычаи, у нас свои. И нечего тут борзеть. Скоро уже колоться внаглую на улицах будут. Водку им Аллах пить не дозволяет, а «план» смолить — сколько угодно можно. Нет у них на это дело запретной записи в Коране.
В общем, совсем как-то неинтересно мне стало. Наскучило… Долго они еще свою бодягу бодяжить будут? Над православными изгаляться?
— Ладно, — сказал вдруг Ахмет, — ехать надо. Я вам верю.
Анашист тоже закивал головой. Тоже, значит, поверил? Ну, значит пронесло — не сорвалась работа.
Бородатый аксакал засунул руку за пазуху. Я напрягся — мало ли чего хитрый восточный человек вытащит? А вдруг — четырехгранный штык от русской трехлинейки? Или дрессированную кобру? Кто знает, что у них в карманах?
Уф… Нормально — бородатый достал конверт и торжественно вручил его мне. В конверте были баксы. И много — сразу восемь новых зеленых полтинников.
Живем, Бориска!
Лицом я, разумеется, опять никому ничего не стал показывать. Так — легкий сплин и дремотная скука… Как у кота Матроскина при виде бутерброда с колбасой. Нам, мол, с Борькой эти баксы… Да мы их чуть ли не каждый день получаем.
Я передал доллары Борису — проверь. Боб просмотрел их на свет не очень яркого плафона, обнюхал каждую бумажку, потер в пальцах — только что на зуб не пробовал, кивнул: «Настоящие». Ну, тогда с Богом!
Анашист с важным видом пожал нам всем руки, вежливо извинился за недоразумение и неспеша с достоинством покинул кабину.
Аллах акбар — воистину акбар! В смысле — большой привет и наилучших пожеланий! Мы расселись согласно штатному расписанию: Борька — за баранку, я — справа у дверцы, некрупного Ахмета усадили посередке.
На конверте с деньгами я черканул шариком несколько цифирек — номерок телефонный — и засунул его во внутренний карман. Все. Можно начинать движение за остальными четырехстами долларами.
Снег валил пуще прежнего, ветер усилился. Вконец испортилась погодка на большом складском дворе — Московский, десять. Да нам-то что! Мы — в тепле и уюте.
— С горючкой как? — спросил Боб у Ахмета.
— Полные баки… До Мурманска должно хватить.
— Ну, тогда — с Богом…
Борька завел дизель, выключил в кабине свет и ровно в восемь часов двадцать три минуты — историческое событие — наш «КамАЗ» двинулся к заполярному городу Мурманску. Спаивать аборигенов слегка радиоактивной белорусской «Зубровкой».
Правда, еще предстояла «конспиративная» встреча с Борькиной Верой у станции метро «Купчино». Но уж эту проблему мы как-нибудь решим.
Глава двадцать первая
Особенно тщательно бойцы Маги шерстили Московскую и Мурманскую трассы. Выборгское направление тоже держали под контролем — но туда, к финикам, — вряд ли белорусскую водку повезут.
На мурманском, наиболее вероятном направлении работали сразу две бригады. Одна — за виадуком в конце Народной улицы, другая — в семидесяти километрах, за Ладожским мостом, тоже на контрольно- пропускном посту ГИБДД.
Гаишники, или по новому — прости Господи — ГИБЭДЭДЭШНИКИ, останавливали практически все большегрузные машины и контейнеровозы, но надолго никого не задерживали — мельком взглянув на груз и документы, быстро отпускали. Запломбированные контейнеры, конечно, не вскрывали, но документы проверяли до последней запятой. Некоторые машины — с вином или водкой, а таких тоже было немало — менты осматривали более дотошно, товарно-транспортные накладные проверяли очень тщательно, но получив от парней Маги «отмашку», отпускали и этих.
«Зубровки» пока не было, а другими видами спиртных напитков бойцы Маги не интересовались.
Нервы, нервы… Попсиховал я с бородатым акыном. Теперь бы еще удачно в сторону Пулкова машину заворотить да успеть до девяти часов пройти КПП…
Ну, да ладно — так или иначе, пока поехали. Борька запустил дизель, немного погрел его, газанул
