затаились. Ждем-с.
Не прошло и трех минут, как в ночной тишине леса послышались шаги… Шел человек. Один. И даже не шел — ломился, как лось сквозь кусты, громко и хрипло дыша.
Я толкнул ногой Борьку показал ему один палец и направление… Борька кивнул в ответ. Потом зачем-то, партизан хренов, достал пистолет и передернул затвор. Мол, к бою готов! Не шмальнул бы сдуру…
К счастью, вскоре все и прояснилось. К схорону с северо-западной стороны, противоположной той, с которой накануне подошли мы с Борисом, подлетел, попыхивая паром, словно курьерский поезд, владелец фазенды собственной персоной — Крючков Николай Иванович! Видок у него был тот еще… Седые патлы торчали из-под ленинской кепчонки во все стороны, лицо налито кровью, дышит словно астматик после гаванской сигары.
Я встал во весь рост и громко сказал: — Коля, ку-ку…
Он какое-то мгновенье дико смотрел на меня, потом скачками, как молодой лань, взлетел на бугор и давай со мной обниматься… Обрадовался, значит.
— Витя, Сергеич?!..
— Я, я… — столь бурного проявления эмоций я от Коли, признаться, не ждал, поэтому слегка растерялся.
— Мы решили — зверь какой-нибудь к нам в гости явился. Думали, лось за проволочку дернул. А это оказывается — хозяин пришел.
— Не пришел — прибежал! — Николай Иванович наконец отдышался и задал вопрос, на который у меня не было простого ответа. — А ты-то как здесь оказался?! Ну, да ладно, потом расскажешь… Все равно — молодец! Ну, повезло. Теперь — все! Теперь им хана. Да вдвоем мы их живьем возьмем. Мы их как котят сделаем…
Я тоже, в общем-то, обрадовался Коле, но и смутился немного. Во-первых, из-за того, что не понял, кого надо «брать живьем», а во-вторых, следовало убедительно объяснить Николаю Ивановичу присутствие в заповедном месте еще одного человека. Человек этот, Борька, поняв, что реальной опасности нет, вышел из укрытия и приблизился к нам.
Тут Николай Иванович сделал лицо… То еще лицо, с выражением. А, плевать, не в игрушки играем!
Знакомься, Николай Иванович, — это Борис… Борис, — это Николай Иванович, хозяин убежища.
Коля переводил взгляд с Борьки, на меня и молчал, Боб тоже помалкивал и вежливо так улыбался. Пауза затянулась. Наконец я решительно прервал игру в гляделки:
— Вот что, мужики, нечего здесь рожи корчить и глазки строить, полезли вниз и обо всем потолкуем. Ты, Коля, нам расскажешь о своих запутках, кого живьем брать надо, а кого мочить, мы тебе о своих сердечных тайнах поведаем. Покурим, успокоимся, и объясним все друг другу.
Я повернулся и пошел к лазу под елочкой, Коля с Борькой — следом.
— Может, наверху посидим, на свежем воздухе? — предложил Боб.
— Внизу спокойнее, — ответил Николай Иваныч. И опять пристально посмотрел на меня. Даже не пристально, а как-то с укором, что ли. Обиделся, значит… Тайну его заветную раскрыли.
— Коля, ну не смотри ты на меня, как солдат на вошь. Ты же меня знаешь — если я сюда не один пришел, значит, была причина, и я за этого человека ручаюсь. А чтобы тебе спалось спокойно, этот парень — только с виду большой, а в лесу — валенок и сам дороги ни сюда, ни отсюда никогда в жизни не найдет. Городской он.
На последнее замечание Борька слегка надулся, но промолчал.
— Да ладно, Витя, ладно, — забубнил Николай Иванович, отводя глаза. — Я же ничего…
Ну, ничего, так ничего.
Мы спустились вниз, слегка успокоились, налили Коле кружку чаю, закурили и принялись делиться информацие.
Первым сообщил свою приключенческую историю с сорочьим переполохом и тремя автоматчиками на болотном острове Николай Иванович. Интригующе звучало, прямо — вестерн. Однако чуть-чуть непонятно было — за что же он этих ребят живьем брать захотел? Откуда вдруг в тишайшем Коле такая крокодильская злоба?
Интересно, МДП — маниакально депрессивный психоз — как начинается? С маниакальной фазы, или с депрессивной? То ему «птичку жалко», а то: «если живьем взять не получится, из „дегтяря“ покрошим».
Ладно, поживем — увидим. Может, он прав, а я не прав. Я же этих парней на болоте не видел, а Коля видел. И почему-то не понравились они ему. «Не показались», как в первый раз Ваня Солнцев капитану Енакиеву.
Потом я вкратце поведал Николаю Ивановичу невеселые события, произошедшие со мной в последние дни. Я ничего не утаивал, рассказал все, как было, и даже подробно описал Коле с Борькой места заначки двух видеокассет. Случись что со мной — заберут.
— Уверен, что квартиру сожгли? — спросил Николай Иванович. — Может, проводка?
— Достали вы меня с этой проводкой! На сто процентов я в своей проводке уверен. Понял? Даже на двести. Лиды с детьми дома не было. Аппаратуру я накануне отключил. Даже кошку вывез. А факнуло сразу и мощно. Вон, Борис на разведку ходил и выведал от соседей, что пожарные предполагают наличие в квартире емкостей с горючим. Так, Боря?
— Ага, — Борька кивнул своей большой головой. — Сказали, что занялось как-то сразу, полыхнуло, а потом еще и рвануло вроде.
— Патроны мои рванули… От МЦ-21–12. Хорошее ружьишко было. Жаль.
— Ладно, парни, ваше дело пока подождет, — подытожил Коля. — Все равно отсюда мы ничего изменить не сможем. Давайте решать, что с болотными бойцами будем делать. Стрелять их, или топить? Или в плен живьем брать…
— Далеко это? — спросил Борис.
— В том-то и дело, что рядом, — озабоченно сказал Николай Иванович. — Километра два по прямой… И все два я бегом бежал. Ну, почти бегом, большую часть, по крайней мере.
— На карте показать можешь? — я достал из внутреннего кармана куртки сложенный планшет и протянул его Николаю Ивановичу. Несмотря на нервозность момента, Коля, взяв карту, выразил изумление и восхищение.
— Ты смотри, что делается… Все тропочки, просеки, каждая лужица обозначена. Хорошая вещь… Генеральный штаб… Цены нет такой карте. Это же клад! Откуда, Витя?
— От верблюда, Коля. Там же написано — Генеральный штаб, вот оттуда и есть. Прямо спецкурьером прислали. Не задавай вопросов, на которые я не могу ответить.
— Хоро-о-шая карта…
— Хорошая, хорошая… Ты лучше разберись и ткни пальчиком, где своих супостатов видел.
Николай Иванович достал из кармана куртки очки, протер их тряпочкой и при неярком свете керосиновой лампы, причмокивая от восхищения губами, углубился в изучение топопланшета.
— Ладно слюнями капать — выкарабкаемся из этого дерьма, я тебе почти такой же планшет подарю. На ксероксе цветном откатаю.
— Вот именно — если выберемся! — хмыкнул скептик Боб:
Коля быстро нашел на карте наше место, определился и показал на оконечность небольшой холмистой гряды, протянувшейся с северо-запада на юго-восток: здесь. Действительно, выходило километра два с небольшим.
— И какие будут предложения, товарищи? — невыразительным голосом спросил Борис. Прямо как председатель собрания. Только графина с водой и кумачовой скатерти на столе не хватает. Ну, артист!
— Предложения простые. Берем пулемет и автоматы: «дегтярь», ППШ, «Суоми», тихо подходим и… Эх, жалко у меня здесь гранат нет! — закручинился Коля. — Я же оружие не для боя собирал и восстанавливал. Коллекционные «стволы», — он хмуро покосился на стол с «вальтером» и «люгером».
— Знаете, мужики, не нравится мне все это, — перебил Колю Борис. — Пулеметы, автоматы… Витек, уж извини меня за нескромный вопрос: ты когда в людей последний раз стрелял? А вы, Николай Иванович,
