Пособия маленькие, получить их – все ноги сотрешь за бумажками. В поликлиниках бардак – пока выстоишь с малышом на прививку, сто вирусов подхватишь в этой толпе. И в «четверть миллиона за второго» никто не верит: давали бы по-настоящему – так давали бы сразу. И лучше бы индексировали по городам, а то в Петербурге цены на жилье так вверх пошли, что этих денег и на четвертинку комнаты не хватит – половичок подстелить. Опять за неполный квартал плюс 20% за тот же метраж, причем не в каком-нибудь центре, а в самых ходовых районах: в Озерках, на «Просвете», на Ржевке. А все почему? Потому что зарплаты кое у кого такие стали, что…
Ну и так далее: на любые темы вразбивку, и на многие часы подряд, пока малышня сосредоточенно тыкает лопатками в снег или совочками в песок – в зависимости от сезона. Правительство не любит никто: ни либеральная творческая интеллигенция, которая никогда не простит Путину Бабицкого, ни средний класс, которому не дают развернуться. Ни тем более «белые воротнички», клянущие невыносимую, дикую коррупцию, бардак с налогами и безумные, сравнимые разве что с Нигерией требования разрешений на любую имеющую отношение к бизнесу мелочь. Все это было чистой правдой. В стране был бардак, в стране воровали по-черному, но при этом индекс рождаемости уверенно полз вверх: Россия несомненно начинала выкарабкиваться. Странно, что на этот индекс, да и на пару других интересных любому медику показателей не обращал внимания ни один «независимый эксперт», так любящий порассуждать о невыносимости запрета на свободу слова для любого истинно свободного человека.
Вообще это было даже интересно – задуматься на секунду над одной, почти произвольно, в ходе вяло текущих размышлений небольшой темой. О вопиющем положении дел со свободой слова в современной России говорят все, кому не лень. Причем среди лидеров в продвижении этого тезиса в широкие массы обнаруживаются отнюдь не только Би-би-си, Си-эн-эн и Евровидение со всеми их клонами большей или меньшей популярности. Об этом говорят и отечественные «информационные ресурсы» – от окончательно потерявшей связь с реальностью «Независимой Газеты» («В Москве +30° и солнечно? Видите – на это у них деньги есть!») до стремительно набравшей популярность за какие-то три-четыре года «Газеты. Ру». Возражений не было ни у кого из тех, кто имел право выносить суждения – выше Центрально-Африканской Республики стоит Россия в рейтинге государств «по свободе слова» или за последний год она спустилась еще ниже. Мысль о том, что любая настоящая тирания ведет себя со своими журналистами «немножко иначе», не приходила почему-то в голову никому. Представьте себе настоящего, несомненного тирана – из тех, имена которых знакомы всем. Гитлер, Пол-Пот, даже Сталин, в конце концов. Представили себе, как Анна Политковская гордо получает в Хельсинки премию за то, что так смело его обличает, а затем возвращается в Москву и принимает очередные знаки поклонения от профессиональных диссидентов-«восьмидесятников», так и не нашедших себе места в жизни после разгрома карательной психиатрии? Правда ведь, это сюрреализм? Или Валерия Новодворская, задвинув глубоко в глубь себя рвущийся из недр души лозунг «Дайте же денег, суки!», сообщает миру из расположенной в центре столичного русского города благоустроенной квартиры с удобствами, что организовываемая Иосифом Виссарионовичем спартакиада с футболом, легкой атлетикой и офицерским пятиборьем есть не что иное, как безуспешная, возмутительная в своей бесполезности попытка отвлечь народ и то же мировое сообщество от собственных кровавых преступлений. Которые (если вы еще не забыли) «скоро переполнят»… Что было бы с ними через час после такого заявления? Догадайтесь – это нетрудно, потому как Сталин был без всяких оговорок тиран. Но в наши дни тезис проходит «на ура». Как же можно не верить, если они, эти журналисты и борцы, сами русские? Кто же не знает все это, если они сами так говорят? Убийство Политковской стало только очередным доказательством того же, и в то, что его совершили чеченцы, не поверил ни один здравомыслящий человек. И без доказательств было понятно, что это Путин, и только не вполне ясно, почему у него заняло так много времени отдать приказ уничтожить ее. И почему это сделано в подъезде, а не на Лобном месте на Красной площади, при помощи ржавой от кровищ-щ-щи секиры…
Все это было очень скучно. От попыток вести рассуждения в такой плоскости пропадал аппетит, снижался уровень иммунитета, и вообще в отпуск куда-нибудь на море начинало хотеться сильнее, чем обычно. Именно поэтому подавляющее большинство российского населения обрывало такие мысли в самом начале и глушило разговоры на эту тему в зародыше. Исключения, разумеется, были – как они есть всегда. Но так выходило, что люди, с удовольствием и много говорящие о всемирном заговоре против России и о грозящем ей вторжении, почему-то оказывались удивительно, странно похожи на тех же выпущенных из профильных медучреждений «восьмидесятников». Жирные длинные волосы, блестящие от увлеченности глаза, одежда, едва-едва уступающая по эпатажности униформе «готов»… Общаться с такими людьми любому нормальному человеку было настолько неприятно, что это оказывалось просто еще одним доказательством того, что все это бред. В конце концов, почти такие же группы людей боролись против психотропного оружия, гомосексуализма или за выдвижение обвинения покойному Густаву VI Адольфу,
Николай очень надеялся, что пока удерживается от соскальзывания в ту же нишу: голову он мыл каждый день, разговоры на прочие темы поддерживал уверенно и вообще был достаточно адекватен. Так ему, по крайней мере, казалось до тех пор, пока свои в доску, понимающие и верящие ему ребята из «Юрок» не застонали вслух в ответ на описание увиденного документального фильма о каракулеводстве. Минута была «обычная» – возвращение домой после страйкбольного упражнения на базе в Татьянине, под Гатчиной. Очередная пара тренировочных боев прошла с более-менее удовлетворительным результатом, и настроение у ребят было как раз подходящим для относительно серьезного разговора. Но договорить до конца ему не дали, – просто перебив, как вполне можно было поступать среди своих.
– Я видел не хуже, – отметил «Железный Винни». – Про «Маму Путина» слыхали?
Несколько человек из их команды, как оказалось, не слышали об этом, и Винни с удовольствием рассказал содержание голландского фильма. Даже странно, что это выдающееся произведение самовыразившегося режиссера прошло мимо кого-то: в свое время лента произвела на европейцев столь сильное впечатление, что была признана лучшей документальной картиной 2004 года. Впрочем, на то она и борьба со свободой слова в современной России – при всем разгуле бреда в телевизионном эфире это кино русскому зрителю до сих приходилось скачивать из Интернета.
Несколько человек подсказывало и дополняло на редкость косноязычного «Винни», и в итоге рассказ в подползающей к Балтийскому вокзалу промерзшей полупустой электричке превратился в что-то такое, что происходит в пионерлагерях в «тихий час», а в туристических походах – вечером у костра. Злой Путин, отказавшийся от родной мамы – бедной и старой грузинской крестьянки, – это было в самый раз для всех. Отказаться маму признавать! Старую и больную! Правда ведь, возмутительно? Вот они, русские, какие!
– Я только не вполне понимаю, что они так рано начали, – отметил Леша «Тихий». – До выборов тогда еще годы и годы были. А сезон как раз был такой, что неясно было: станет президент раздавать Курильские острова направо и налево или нет. 2003–2004 годы – это, значит, самое начало его второго срока, так?
– А потому что «капельная пропаганда», если вы знаете такой термин. Про теннисиста Бориса Беккера и полсотни его девок, заявляющих теперь, что он является отцом их ребенка, и требующих генетической экспертизы – это все помнят. Про Майкла Джексона, слишком долго держащего на коленях детишек и как-то неправильно их гладящего по головкам – в общем, тоже. Так что этот фильм отнюдь не все на полном серьезе восприняли, не думайте. Как и твой собственный, Колька, – про несчастных овечек. Но как в одном, так и в другом случае какая-то фракция людей зафиксирует глубоко в подкорке, что русские большие бяки. Вот и все дела. Десять-двадцать таких фильмов в течение одного президентского срока – и никакие наши борьба за мир и взносы на спасение китов приниматься в расчет уже не будут. А размазываются подобные фильмы по бюджетам десятка стран, вплоть до той же мелко плавающей Голландии. И делаются отнюдь не по заказу Мальтийского ордена или каких-нибудь масонов, а исключительно добровольно, на общественных началах и от переполненности эндогенным энтузиазмом.
Николай посмотрел на вещающую Лену с сомнением. Лицо у нее было сильное и властное, а глаза умные, но выбивающийся из-под шапочки с помпоном белокурый начесик не вязался с уверенным тоном совершенно, и это смазывало впечатление. Так иногда кандидата в депутаты губит неудачно подобранный женой галстук.
– Ты последний несогласный, – ткнул его в бок слева вечно оптимистичный Леша. – Все остальные уже вообще внимания не обращают на такую ерунду. Расслабься. Все нормально. Документалистики о
