языке. Удивило отсутствие каких-либо упоминаний о похищенных европейцами фресках, в отличие от музейной экспозиции, где такая информация аккуратно прописана, хотя в конце концов это дело самих китайцев.
Окончательно сбили с толку репродукции фресок, которых в Безеклыке уже давно нет, в частности из пещер 16 и 20. Скажем, «Жертвователи-уйгуры» (фигуры расположены в два ряда) и «Поднесение согдийскими купцами даров Будде» находятся в берлинском Музее индийского искусства. Судьба некоторых опубликованных фрагментов, которые также были срезаны в начале XX века, мне неизвестна. Можно допустить, что авторы издания вдруг решили забыть старые обиды и отказаться от хорошо известных претензий Китая по поводу утраченных сокровищ, но, вероятно, они попросту предпочли сделать красивую рекламу, а туристы со всего мира пусть приезжают и разбираются на месте с их недобросовестностью.
Однако вернемся к средневековью. В XII веке Турфанское княжество попало, как известно, в вассальную зависимость от государства каракитаев Западное Ляо, а затем признало власть Монгольской империи. Фрески того периода сохранились в пещерах 27, 39 и др. Например, в пещере 27 изображены жертвовательницы из числа поселившихся в этих местах монголок, на которых женились знатные и высокопоставленные уйгуры с целью укрепления союза с могущественным соседом.
После убийства в 1209 году наместника каракитаев идикут Барчук решил искать поддержки у Чингисхана и направил к нему своих послов. Тот принял их довольно благосклонно. «Сокровенное сказание» («Тайная история монголов») — эпическое повествование о Чингисхане и его роде, составленное не ранее 1240 года, излагает дальнейшие события следующим образом. Уйгурским послам основатель монгольского государства ответил: «Дочь за него отдам и быть ему пятым сыном моим. Пусть идикут приезжает, взяв с собой золота, серебра, жемчугов, перламутров, златотканной парчи, узорчатых штофов и шелковых тканей». Когда правитель с дарами явился в его ставку, Чингисхан отдал за него свою дочь, как и обещал.
Поступки великого и жестокого покорителя многих стран и народов могут показаться несколько неожиданными, однако в целом они вписываются в общую ситуацию, сложившуюся на тот момент в Центральной Азии. Родственные отношения (не только с уйгурами) создавали некую основу для установления союзнических отношений и в конечном счете способствовали достижению успехов на поле брани и в дипломатической сфере. Монгольским правителям, энергично воевавшим как на востоке, так и западе, нужны были надежные союзники в тылу. Кроме того, они пополняли их армию и чиновничий аппарат, поставляли продовольствие и фураж.
Добровольное признание уйгурами вассальной зависимости от империи позволило им сохранить от неизбежных в случае войны разрушений свои города, сложную оросительную систему, ремесленные производства. Идикуты какое-то время пользовались известной самостоятельностью в области внутренней политики: в подвластные им земли не направлялись монгольские наместники — даругачи (даруги), не были четко определены размеры дани и т. д., но долго так продолжаться не могло, учитывая обострившиеся противоречия между потомками Чингисхана.
В середине XIII века Западная Джунгария и часть Кашгарии вошли в состав Чагатайского улуса, а уйгурское государство в Турфане оставалось в вассальной зависимости от монгольских правителей, которые вели упорную борьбу за императорский трон в Китае. Великий хан Угэдэй (1226–1241 гг.) — третий сын Чингисхана и его преемник— к 1234 году окончательно сломил сопротивление чжурчжэней, создавших на территории Северного и Северо-Восточного Китая государство Цзинь. В 1258 году великий хан Мункэ— внук выдающегося полководца, правивший с 1251 года, начал войну против китайских правителей Южной Сун, но умер во время похода.
Лишь следующий (пятый по счету) великий хан Хубилай (1260–1294 гг.), также приходившийся внуком Чингисхану, в 1279 году завершил завоевание Поднебесной. Ранее (в 1271 г.) он основал династию Юань, которая просуществовала до 1368 года. Империя монголов к тому времени уже распалась на несколько государств, под его непосредственным контролем находились земли собственно Монголии и Китая.
На западной окраине своих владений Хубилай вел многолетние и кровопролитные боевые действия с мощной коалицией недавних союзников, возглавляемой внуком Угэдэя Хайду (Кайду), о котором прославленный путешественник Марко Поло говорил, что «при нем много князей императорского роду, то есть чингисханова». Венецианец, служивший при дворе великого хана, так рассказывает об одном из сражений непримиримых противников: «Переполнился весь воздух стрелами, словно дождем; много людей и коней было смертельно поранено. За криками и воплями и грома нельзя бы было расслышать; воистину, видно было, что сошлись враги смертельные. Метали стрелы, пока их хватало; и много было мертвых и насмерть раненных. В дурной час началась битва для обеих сторон; с той и другой стороны много было побито. Вышли все стрелы, попрятали они свои луки в колчаны, схватились за мечи и палицы и бросились друг на друга. Стали они наносить сильные удары мечами и палицами; началась злая и жестокая битва; наносились и получались удары сильные; отсекались руки, и замертво падали люди на землю; знайте, по истинной правде, вскоре после того, как началась рукопашная битва, покрылась земля мертвыми да смертельно раненными».
Война охватила всю территорию региона. В 1268 году Хайду атаковал Бешбалык, обратив в бегство идикута и его окружение, а также значительную часть местного населения. В «Истории династии Юань» (кит. «Юань ши») по поводу этих событий записано: «Во время бунта Хайду народ уйгуров был разорен и рассеян. Идикуту было приказано собрать его и оказать помощь… Уйгуров, которые бежали в монгольские владения, по приказу Шицзу (Хубилая. —
Набеги на уйгурские земли с запада приобрели регулярный характер. Спустя семь лет с трудом удалось отстоять Кочо (Гаочан), в 1286 году Хайду захватил Бешбалык. Попытки юаньских властей сдержать экспансию своих несговорчивых соседей носили в целом ограниченный характер и приносили лишь временный результат. Даже авторитетный Хубилай, максимально загруженный сугубо китайскими проблемами и организациями военных экспедиций в Японию, Вьетнам, Бирму и др., не смог оказать достаточно эффективной поддержки уйгурам. Что же касается его менее влиятельных и талантливых преемников, то они в итоге утратили контроль над этими территориями.
После продолжавшегося в Китае свыше пятнадцати лет массового крестьянского восстания против иноземного монгольского владычества династия Юань была свергнута в 1368 году. Воспользовавшись данным обстоятельством, Чагатаиды (правители Чагатайского улуса) вскоре заняли большую часть Уйгурского государства, которое окончательно прекратило свое существование.
В условиях политической нестабильности и острого военного противоборства в рассматриваемый период значительная часть уйгуров пыталась найти убежище на востоке. С разрешения юаньской администрации переселенцы обосновались в Ганьсу, Хэнани, Юньнани, Тибете и других районах. На юго- западе Китая, в частности, были созданы уйгурские военные поселения, занимавшиеся земледелием.
Одновременно представители уйгурской знати получали высокие чиновничьи должности, удостаивались почетных званий. Впрочем такая практика распространялась не только на них. Как известно, завоевание монголами Поднебесной привело к возникновению совершенно новой внутриполитической ситуации, когда страна впервые полностью оказалась под властью иноземцев.
Иностранное влияние в обществе не только усилилось, но и стало очевидным. Для того, чтобы не раствориться в огромной массе местного населения и обеспечить сохранение своего господства, монголы всячески старались дистанцироваться от китайцев, демонстративно отвергая их образ жизни и зачастую игнорируя научно-практические достижения. При династии Юань зафиксирован мощный приток в Срединное государство выходцев из Центральной и Западной Азии. Кого-то привлекли рассказы о его сокровищах и на редкость благосклонное отношение к иностранцам со стороны местных властей, других, в основном воинов и ремесленников, привели завоеватели. Монгольские правители охотно брали на службу представителей иных государств и территорий, подчеркивая свой космополитизм и параллельно ограничивая китайское влияние на чиновничью среду.
Глава 4
