пулеметов — полная неподготовленность… Молодежь самоотверженна, но приходится почти на «убой» посылать: вернутся либо нет… Но пока то, что делается, выше всякой похвалы».
6. В бою бомбардировщик
1915 год открыл новую страницу в истории воздушного боя. Свой первый воздушный бой провел экипаж русского бомбардировщика «Илья Муромец». Он героически сражался с тремя вражескими самолетами типа «Бранденбург».
В течение месяца два самолета («Илья Муромец-Киевский» и «Илья Муромец-III») успешно наносили бомбовые удары по объектам противника в районе Ярослава, за что экипажи были отмечены наградами. Чувствительные бомбардировки заставили немцев организовать засады на маршрутах полетов русских самолетов.
6 июля 1915 года «Илья Муромец-Киевский» с четырьмя членами экипажа (летчики поручики Башко и Смирнов, артиллерийский офицер штабс-капитан Наумов, моторист унтер-офицер Лавров) вылетел на очередное задание, взяв на борт 13 пудов бомб. Для самообороны экипаж имел одно ружье-пулемет и один карабин. Над первой целью — полевым аэродромом — экипаж сбросил пять бомб и развернулся в сторону второй цели. На высоте 3500 метров, гарантировавшей от поражения зенитным огнем, в 40 километрах от линии фронта корабль внезапно атаковали три самолета «Бранденбург». Первый самолет через нижний люк обнаружил Наумов. Противник обогнал «муромца» и занял выгодную позицию для стрельбы из пулемета (в отличие от русских двухместных самолетов немецкие имели мотор с тянущим винтом впереди, поэтому огонь велся только назад). Пулеметные очереди попали в оба верхних бака с бензином, в один из моторов и перебили трубопроводы. Командир экипажа Башко был ранен. Германский летчик повторил заход, но напоролся на встречный пулеметный огонь. С большим креном самолет противника рухнул на землю.
Второй немецкий экипаж, опасаясь такой же участи, стал стрелять издали сверху. Его очереди достигли цели: был пробит масляный бак второго мотора «Ильи Муромца». Над линией фронта на высоте 1500 метров его обстрелял и третий «бранденбург», которого отогнали огнем из карабина (ружье-пулемет отказало). Уже над своей территорией на «Илье Муромце» кончился бензин, моторы остановились. Поручик Башко, несмотря на ранение, повел воздушный корабль на вынужденную посадку в поле вблизи аэродрома. В этом полете все было впервые: воздушный бой бомбардировщика, сбитый им противник, благополучная посадка вне аэродрома.
Корабль «Илья Муромец-XV» под командой военного летчика капитана Г.В.Клембовского с его помощником поручиком Демичевым-Ивановым, артиллерийским офицером капитаном Ивановским, вторым летчиком капитаном Федоровым и мотористом унтер-офицером Голубец, вооруженный шестью пудовыми бомбами и четырьмя пулеметами, бомбардировал в глубоком неприятельском тылу штаб дивизии противника. Было отмечено четыре прямых попадания, возникли пожары.
На обратном пути корабль был атакован тремя неприятельскими истребителями. Один из них вышел из боя, подбитый огнем из хвостового пулеметного гнезда, два других продолжали нападать. Корабль поручил повреждения, был ранен моторист Голубец. Уже над нашей территорией напоролся на огонь бортового пулемета еще один «Фоккер». Но летчик сумел его благополучно посадить.
Корабль «Илья Муромец-IX» под командой капитана Р.Л.Нижевского после удачной бомбардировки ст. Троян также сбил вражеский истребитель.
Конструктор русских тяжелых кораблей И.И.Сикорский, в своих мемуарах писал, что, по его скромным подсчетам, по крайней мере 9 неприятельских истребителей были уничтожены в воздушных боях огнем бортовых пулеметов бомбардировщиков.
7. В неравных условиях
Самолеты противника были вооружены раньше, чем русские. В конце 1915 года на фронте появился немецкий одноместный скоростной самолет «Фоккер» с пулеметом, стрелявшим поверх винта, затем на нем был установлен синхронизатор, допускавший стрельбу через плоскость, ометаемую винтом, без «отражения пуль». Таким образом, противник получил явные преимущества.
Одними из первых бой с «фоккером» провели на «Фармане-ХХХ» летчик Петренко и наблюдатель Малишевский. Петренко заметил противника на одной с ним высоте. «Фоккер» кружил и пытался сблизиться с «фарманом» со стороны хвоста. Русский летчик выбрал единственное доступное ему средство защиты — маневр. Подпустив противника на «критическую» дистанцию, он выполнил энергичный разворот на встречный курс. Опасаясь столкновения, «фоккер» отвернул, а затем повторил заход со стрельбой. На ветхом «фармане» крутые развороты делать было опасно, поэтому Петренко резким снижением, грозившим самолету разрушением, оторвался от преследования. После аварийной посадки на машине насчитали 48 пробоин.
Когда на русские тихоходные самолеты были установлены пулеметы, шансы их в борьбе с «ветеранами» противника — «альбатросами» уравнялись.
В одном из разведывательных полетов на «фармане» в глубоком тылу неприятеля Петренко был ранен осколком зенитного снаряда. При возвращении с задания он увидел приближавшийся «альбатрос», который пронесся над головой. Наблюдатель Кузьмин вдогонку ему выпустил очередь из своего «мацона». Это, видимо, охладило пыл немца, он не рискнул сразу повторять заход, а стал занимать выгодную позицию в стороне.
««Альбатрос», используя свою скорость, преследует меня, — вспоминает Петренко. — Метров за сотню разворачивается бортом и снова дает очередь. Кузьмин отвечает огнем, а я ухожу со снижением. Маневр строю с тем расчетом, что «альбатрос» не может стрелять вперед. Снова расходимся за пределы огня и снова сближаемся. Разворотом противник пытается создать условия для стрельбы, но я круто, до треска в деталях, «переламываю» старый «фарман» на 180° и оказываюсь с ним на встречных. «Альбатрос» после схождения на миг оказывается над нами, Кузьмин успевает выпустить очередь в упор из «мацона», которая разрывает противнику левую плоскость…
…Мне кольнуло левый локоть, в горячке не обращаю на это внимания, но через минуту появляется нестерпимый жар. Пальцы стали неметь, из рукава закапала кровь. Кузьмин возбужденно трясет меня за плечо. «Смотрите!» — кричит он и показывает на немца. Взглянув, я забыл о боли. «Альбатрос» скользнул на крыло, потом стал в пике и быстро пошел к земле. «Ура!» — невольно вырвалось из груди. Я радовался тому, что мы сбили немца (рис. 2).
…За успешный бой с «альбатросом» приказом по фронту я был награжден золотым Георгиевским крестом второй степени, Кузьмин также отмечен орденом».
«Выравнивание» возможностей русских и немецких самолетов в вооружении сочеталось с хроническим отставанием наших в скорости, что в немалой степени влияло на способы ведения воздушного боя. Немецкие «фоккеры», имея большую скорость, предпочитали вести бой по тактической схеме «серия атак». Сближение они начинали с безопасной дистанции, но на устойчивой визуальной связи с обороняющимися. Заход выполняли со стороны солнца и с запасом высоты. Уклониться от скоростной атаки можно было только энергичным маневром, который не мог повторить «фоккер». «Бегство с поля боя» обрекало на гибель, так как оторваться от преследуемого противника не удавалось. Преждевременный маневр также эффекта не давал, так как «фоккеру» на большой дистанции было легко взять требуемое упреждение для прицельной стрельбы. Оставалось одно: дождаться сближения неприятеля до рубежа прицельного огня, а затем сорвать атаку энергичным, как сейчас говорят, форсированным разворотом. Для этого требовались железная выдержка, точный глазомер и безукоризненное владение техникой — полное использование пилотажных качеств самолета.
