Последние два предложения Серафима, лукаво улыбаясь и косясь на потерявшего дар речи супруга, произнесла вполголоса, только для его ушей.
Претенденты с негодованием загомонили, но протестному их гомону недоставало конкретики. Отрицать сказанное царевной и написанное в клятве, да еще и перед сотнями и тысячами жадных глаз будущих подданных значило распрощаться с надеждой на престол.
Такую подножку со стороны доброй и доверчивой лукоморской четы они никак не ожидали.
По крайней мере, трое из них.
Четвертый же — поцарапанный и усаженный занозами, ссадинами и синяками граф, неуловимо и тонко улыбнувшись, поднял правую руку с несгибающимися пальцами и обратился к народу:
— Не могу сказать про остальных, видя их непонятное неудовольствие, но лично я ни в мыслях, ни на словах не отрекаюсь от своей клятвы, и вся магия в мире не в состоянии поколебать моей в том решимости!..
Толпа одобрительно взревела.
Дважды проигравшие бароны зло замолкли.
— Так давайте же забудем про этот пустяк и выслушаем, какое задание приготовили вашему будущему правителю люди из Лукоморья! — предложил Брендель.
Бароны отметили «пустяк», толпа — «будущего правителя», Серафима — «людей из Лукоморья», и Иванушке, пришедшему к этому времени в себя после непонятной выходки супруги с несанкционированным использованием одной из самых древних и опасных магий на земле, ничего не оставалось делать, как снова откашляться[86], сказать «э-э-э», и более-менее твердым голосом проговорить:
— Во время первого испытания благородные претенденты на корону Царства Костей должны будут показать, что они являются людьми образованными, много знающими и знания свои использовать умеющими. Во втором испытании участники должны будут доказать свою отвагу, упорство и искусство тактика и охотника, устранив угрозу добрым жителям Царства Костей от гигантского вепря, третирующего страну уже полмесяца. Третьим заданием будет развлечь верноподданных своей страны — так мы найдем претендента, пекущегося больше остальных о досуге и настроении своего народа. А последнее, четвертое испытание, выявит самого заботливого суверена: добывший за день наибольшее количество дичи для прокормления горожан и гостей столицы во время празднования Дня Медведя выиграет его наверняка. А в субботу, первого декабря, в День Медведя, состоится торжественное и принародное подведение итогов и коронация нового государя Страны Костей.
— Битва же титанов интеллекта назначается на завтра, и будет проводиться в Большом зале дворца ровно в полдень, в присутствии жюри из ваших покорных слуг, — подхватила Серафима, окидывая церемонным взглядом себя и супруга, — и кабинета министров Временного Правительства, которых в настоящее время мы не видим по той причине, что они застряли где-то в переулке, но которые к завтрашнему дню, надеюсь, оттуда выберутся.
— Но вы и так их все знаете, — успокоил затихшую и ловящую каждое слово с балкона аудиторию Иванушка.
— Правила и регламент первого конкурса все заинтересованные лица могут выяснить сегодня до двух часов дня во дворце у канцлера Макара, — деловито-противным голосом завершила оглашение Серафима и махнула трубачам и барабанщикам дворян: — Всё. Играйте отступление.
Седьмой час подряд Сенька, Иванушка и дед Голуб ускоренными темпами изучали всемирную историю, географию, традиции и обычаи всех, кого только порождал Белый Свет, заморские страны — чем дальше за море, тем страннее; войны, знаменитых людей (часто эти самые войны развязывающих и завязывающих, как шнурки на ботинках), этикет и предсказания.
То есть, темы, настоятельно рекомендованные «Сугубо научным трудом», без знакомства с которыми любой монарх должен был с позором признаваться профнепригодным и сурово направляться на повышение квалификации или на получение новой профессии — как повезет с подданными.
Семь тем, по шесть вопросов в каждой.
И сейчас, после почти полного рабочего дня, если не принимать во внимание, что это была уже рабочая ночь, третья по счету, оставалось придумать еще четыре.
Дед Голуб, задумчиво подперев лысую, как глобус Белого Света до Большого Эксперимента[87], голову бессовестно дремал с открытыми глазами.
Лукоморцы, пыхтя и чихая, с глухим стуком передвигали по длинному столу и открывали уже наугад тяжеленные тома.
— Чего у нас не хватает? — листая ломкие желтые страницы тома в черном кожаном переплете с такой скоростью, что старика, если бы он не спал, хватил нервный тик, устало поинтересовалась Серафима.
— Одной истории, одной географии и двух этикетов, — не поднимая носа от страниц другого фолианта, пробормотал Иван. — Вот, смотри. Кажется, я нашел один этикет. «Когда благородному дворянину, идущему с дамою по улице, дорогу перебегает черная кошка, кто должен поплевать три раза через левое плечо?»
— Кошка? — рассеяно продолжая переворачивать страницы в поисках триста пятьдесят первой, как указано в оглавлении, предположила Сенька.
— Зачем? — оторвался от книги Иван и озадаченно уставился на супругу.
— Чтоб не пнули? — предположила та, не отрываясь от своего увлекательного занятия.
— Ты уверена? — на всякий случай уточнил царевич, после двух часов изысканий на тему придворного, семейного, посольского, застольного, уличного и прочих видов этикетов не уверенный уже ни в чем. — А тут ничего не говорится…
— Странно… Триста тридцать девять… Всем известно, что кошки принадлежат… триста сорок один… семейству верблюдообразных, подвид плюющихся… триста сорок три… триста сорок пять…
— Сеня, я же серьезно тебя спрашиваю!.. — жалобно взвыл Иванушка и в изнеможении обрушился челом на разворот своего тома, вызвав к жизни пыльную бурю, которой позавидовала бы любая пустыня Узамбара.
— Триста сорок семь… триста сорок девять… Ёшкин кош!!! Выдрана!!! Чтоб им всем, кто так с книгами обращается!!!.. — с чувством пожелала царевна, сердито захлопнула фолиант и грохнула его на стол с такой силой, что дед Голуб подскочил.
Правда, не проснулся.
— Ты что-то говорил, Вань? — повернула в сторону мужа голову она. — Извини, я не расслышала.
Иван повторил вопрос.
— И кто же? — с любопытством поинтересовалась супруга.
— Если исключить кошку, то кавалер, — победно сообщил Иван. — Потому что он находится слева от дамы, так как меч у него пристегнут слева, и в том случае, когда плевать станет дама…
— А если он левша? — практично уточнила Сенька.
— Тогда, по логике, дама… — неуверенно проговорил Иванушка.
— А по этикету?
— М-да… — на глазах скис Иван, тяжело вздохнул и обреченно выговорил: — Ладно, поищем что- нибудь другое.
Но перед тем как снова углубиться в дебри этикета, царевич вспомнил нечто, беспокоящее его с момента оглашения заданий на площади.
— Сень?
— М-м?
— А куда вы с Находкой плиту дели?
— Плиту?..
Серафима тупо уставилась в очередной манускрипт, словно пытаясь вычитать там, что имел в виду е супруг под загадочным термином «плита».
— Ну, да! Ведь пергамент с клятвой и подписями дворян превратился в плиту у всех на глазах
