— А во-вторых? — не унимался король.
— А во-вторых, их там с самого начала могло быть больше одной!
— Что?..
— Да! Именно! Потому что по универсальному закону Белого Света, где одна неприятность — там жди еще десяток!
— Так их там десять? — тупо уточнил монарх.
— Если тебе это так любопытно, сходи и посчитай, — откусил и принялся недовольно жевать оставшуюся без самого вкусного оболочку давешнего угощения волшебник. — А мы свою работу выполнили. На двести процентов. Ты просил нас уничтожить туманную тварь — получай их две…
— Но…
— …Но из нашего нечеловеческого гуманизма мы согласны взять с тебя как за одну, — закончил речь чародей, деловито затолкал остатки пирожка в рот и, остановившись оценивающим взглядом на испорченном балдахине, всё же скромно вытер руки о свой балахон.
— Но…
— День расчета — сейчас. Нам некогда. Мы торопимся.
— Но!?..
— Ну, хорошо. Может статься, на обратном пути, если ваша держава всё еще будет здесь… — быстро смилостивился под напором запачканной не только повидлом совести маг.
И хотя Адалет сказал, что надеется застать Багинот на этом же месте, совсем по иной причине, с тенями тумана ничего общего не имеющими, Август подскочил на своем одре болезни, словно вместо подушки под ним внезапно материализовалась туманная тварь, воздел трясущиеся руки горе, и жалостливо возопил:
— Да как ты можешь, лукавый чаровник?!.. В то время как… в то время где… в то время когда…
— Успокойтесь, ваше величество, премудрый Адалет так пошутил.
— Что?.. — неуклюже застыл в позе Ярославны, рыдающей на крепостной стене, и недоверчиво скосил на Ивана глаза несчастный король.
— Что?! — подавился недожеванным пирожком сам шутник.
— Я заявляю, и уверен, что моя любезная супруга и мой друг меня поддержат, что пока мы не избавим вашу страну от заразы теней тумана, мы ее не покинем, — решительно выпрямился на стуле и твердо заявил Иванушка.
— Так и скажи, что хочешь остаться здесь жить, — хмыкнула любезная супруга.
Но возражать не стала.
— Тем более что у меня теперь к ним свои счеты, — мрачно процедил Олаф, потирая расшибленный при падении с кобылы рог помятого шлема.
— Да вы что?! Мухоморов объелись?!..
Маг ускоренно прокашлялся и дал знать, что настала его очередь возмущаться.
— Вы тут с ума все посходили?! — с апломбом и пафосом, достойными лучшего применения, продолжил он. — Да?! Так так и признайтесь!!! Как вы собираетесь от них избавляться, о умопомрачительное сборище юных идиотов и идеалистов, что, впрочем, одно и то же, скажите мне, соблаговолите, сделайте милость!!!..
— Так же, как и от первой, — невозмутимо сделал запрошенную милость юный идиот-идеалист, конунг по совместительству.
— От первой?! Да нам повезло, что в то время не подоспела вторая!!! А если их было не три, а больше?! Например, четыре?!
— А в чем проблема? — недоуменно уставился на старика царевич, святая вера которого в математику и физиологию теней тумана не позволяла ему всерьез принимать гипотезу старика о более чем трех тварях, оккупировавших Багинот. — Вместо четырех амулетов вы сделаете восемь. А мы их используем как надо. Квадратом. Мы всё поняли и запомнили. Находим. Окружаем. Применяем. Это ж недолго!
— Да стоит нам один раз встать не квадратом, и амулетов не понадобится уже нисколько!!!.. — исступленно стиснул кулачки и взвился Адалет, сыпля искрами, и словно бы стал больше, угрюмей и страшнее.
В комнате на миг потемнело, мигнули свечи, пыхнул и погас камин, посыпалась штукатурка с потолка…
— …А забывать, какова наша истинная цель, вы вообще не имеете морального права! По сравнению с тем, кто нас ждет в конце пути, эти монстры — слепые котята!!!
— Ой… — король, исчерпавший еще до обеда все отпущенные на его безмятежную монаршью жизнь лимиты на страсти-мордасти, нервозно попытался спрятаться за краем натянутого одеяла.
— Успокойся, — удовлетворенный произведенным эффектом, благодушно махнул рукой волшебник. — Это от вас далеко. А когда станет близко, то всё равно понять вы ничего не успеете.
— Д-да?.. Д-да, к-конечно… Я с-спокоен… я с-совершенно сп-покоен… — как сквозь сон выдавил Август, сомнабулой опустился на подушки и могучим усилием воли снова остановил руки с одеялом на уровне подбородка. — А ч-чего мне в-волноваться… Всё п-прекрасно… всё в-великолепно… всё под к- контролем… Если эта ваша цель тут появится, то туманная тварь беспокоить нас уже не будет… Если тебя раздражает заноза, сунь руку в кипяток…
— Бруно Багинотский? — узнал руку мастера Иван.
— Он самый…
Адалет фыркнул, недовольно подхватил прислоненный к королевскому туалетному столику скипетр и сердито устремился к выходу, словно намеревался пробить вставшие на его пути двери (Впрочем, «словно» в данной ситуации можно и опустить. Если бы проворные лакеи — хранители королевской двери — не распахнули бы обе створки настежь за пять метров до его приближения, то оставаться бы им без работы до окончания восстановления дверей, косяков и стены).
— Э-э-э?.. А-а-а?.. — простер к нему руки король, жалобно протягивая вслед позабытый у прикроватной тумбочки посох.
— Но ваше премудрие… Адалет… я не понимаю… — Иванушка, даже перемещаясь почти вприпрыжку, едва успевал держаться вровень с гневно несущимся вперед по широкой багинотской улице чародеем.
— Он не понимает… Ха!..
— Я не понимаю, — не сдавался царевич, — почему бы вам не раздвинуть тучи над этим туманом, и тогда оставшаяся тварь сама превратится…
— А над островом, где они водятся, по-твоему, солнца нет?!
Иван задумался и сбился с шага.
— Есть? — ответил за него Олаф.
— Естественно!!! Но туман, выделяемый тенями, имеет магические свойства, и поэтому простым солнечным деньком его не рассеешь!!! Тем более что жди его, этого солнца, еще Гаурдак знает сколько!!!
— Ну-ну, не скромничай, — знающе усмехнулась Сенька. — Мы же все видели.
— Что вы там опять видели? — хмуро зыркнул в ее сторону Адалет.
— Как ты махнул посохом, подул ветер, и тучи раскрылись, — улыбаясь, словно выпущенное на волю солнышко, доложил рыжий парень.
— Что?..
Иван налетел на внезапно остановившегося волшебника и чуть не сбил его с ног.
— Сеня права. Мы все это видели. И весь город видел тоже, — слегка смущенно, будто сообщал о чем-то нелицеприятном, подсмотренном тайком, подтвердил Иванушка.
— Но это… это… это же было простое…
По лицу чародея прокатилась локальная война противоречивых чувств и соображений, окончившаяся, впрочем, очень быстро.
— Ах, вы об э-этом… — высокомерно задрал бороду и протянул он. — Я говорю, что если вам показалось, что это — очень простое заклинание, подумайте еще раз. Вы стали свидетелями настоящего управления стихиями, что есть узкоспециальный, остроспецифичный и жуткотрудный раздел магии.
