— Изрядно, — отмахнулся чародей. — В подробности никогда не вдавался и, надеюсь, не придется.
Тем временем проворные служители культа умело свалили подношения Светоносному на огромную груду хвороста рядом с алтарем, обложенную эстетично тонким слоем ритуальных мхов, перемежающихся заплатками из расширяющими границы сознания лишайниками, и с протяжными песнопениями поднесли к сухим веткам церемониальные факелы.
Огонь вспыхнул мгновенно. Густой удушливый дым окутал жертвенную кучу и заставил податься назад застывшую было в ожидании божьего благословения ораву. И жертвенник, и алтарь скрылись на несколько минут от глаз отрягов…
А когда смрадные облака развеялись порывом ветра, вдруг налетевшего со стороны леса, толпа ахнула.
На алтаре, вместо сложивших ранее свои головы баранов, коз, кур, гусей, уток, а также всего утреннего меню и винной карты лучших домов города, неподвижно и с закрытыми глазами сидел ворон.
— Чудо… — благоговейно выдохнули отряги.
— Фокусы, — презрительно фыркнул Адалет.
— Чучело, — предположил Масдай.
— Дохлый, — не согласилась Сенька.
— А сидит почему? — мгновенно нашел брешь в аргументе царевны ковер.
— Закостенел? — пожала плечами та.
Окружающие их богомольцы, как один позабыв про удивительное явление, вперились в них кровожадными взглядами, но Серафиме, Адалету и, тем более, Масдаю, всё было как с гуся вода.
Зато Иванушка покраснел за троих, пристыженно втянул голову в плечи и умоляюще прошипел: «Тс- с-с-с?..».
— Ладно, смотрим дальше, — смилостивилась царевна и воззрилась на огромную черную птицу, так и не проявившую пока ни единого признака жизни.
И только собиралась Сенька сообщить своей компании, что говорила же она, что ворона дохлая, как вдруг круглые блестящие черные глаза птицы открылись и строго уставились на собравшихся.
— Рагнарок!!!..
Отряги повалились на колени.
Ворон, довольный произведенным эффектом, хрипло каркнул пару раз, словно откашливаясь, хлопнул крыльями, переминаясь с ноги на ногу, и скрипучим голосом — но, неожиданно, без вороньего акцента — прокричал:
— Олаф, сын конунга! Тебе выпала честь послужить Светоносному! Ты нужен мне! Сегодня до полуночи я жду тебя в Старкаде, холле героев! Торопись!
Договорив послание, черная птица, вместо того, чтобы исчезнуть в клубах дыма и пламени, провалиться сквозь алтарь, раствориться в воздухе, или сделать еще что-нибудь подобное эффектно- зрелищное, прозаично расправила крылья и, не обращая более внимания на заворожено пожиравшую ее глазами аудиторию двуногих и бесклювых, полетела к морю и затерялась в круговерти чаек.
— Ну, что ж, — пожал плечами Адалет и перевел оценивающий взгляд с застывшего с вытаращенными глазами королевича на его дядю. — Х… Х… брат конунга так брат конунга… с нами.
— Его зовут Хлодвиг, — украдкой подсказал Иван.
— Какая разница, — раздраженно отмахнулся маг. — Надеюсь, на проводы племянника у него уйдет не слишком много времени, потому что я рассчитываю покинуть сей холодный край к обеду.
— Да совсем немножко, — дружелюбно подсказал справа старый жилистый отряг в короткой куртке из медвежьей шкуры, из-под которой блестела усаженная квадратными бляхами кольчуга. — Ведь Рагнарок приказал ему поторопиться. Все это своими ушами слышали. Надо же!.. Старики говорят, такого уж лет сто не было, чтобы посланник Светоносного спустился на землю и говорил с людьми. Хорошо, что лучшие воины дружины его отца и так здесь. Против них ему и минуты не выстоять.
— Я надеюсь, он не собирается с ними драться, — рассеянно пробормотал чародей.
Их добровольный гид по традициям и обычаям народов севера непонимающе моргнул, нахмурился и изумленно уставился на иноземцев, словно они только что сморозили какую-то неописуемую глупость.
— А что же, по-вашему, он будет с ними делать? Песни петь?
Адалет, Иван, Серафима и, не исключено, даже Масдай прикусили языки и медленно повернулись в сторону недоуменно взирающего на них отряга.
— В смысле? — первым нашла подходящие моменту слова Серафима.
— Как же еще, по-вашему, он попадет в Старкад? — не теряя надежды просветить непонятливых иностранцев, демонстративно развел руками воин, изображая для особо сообразительных всем своим видом полное отсутствие альтернатив.
— Старкад — это дворец Рагнарока? — добросовестно пытаясь понять загадочный намек солдата, на всякий случай уточнил Иванушка.
— Ну, конечно же! — облегченно закивал отряг, энергично мотая спутанной и давно немытой гривой волос цвета тусклой меди. — Старкад — так называется дворец Светоносного. А по-другому — холл павших героев.
—
— Они собираются убить его?! — ахнул Иван.
Воин фыркнул, воздел очи горе и выразительно постучал себя согнутыми пальцами по лбу[25].
— Чтобы попасть в холл героев, воин должен доблестно пасть в бою, иначе после смерти он уйдет в Хел, как какой-нибудь плотник или кабатчик. Но Олаф — парень здоровый. Не посрамит отца. Может, даже достанет человека-другого, прежде чем отправится в Хеймдалл. Будет ему знатная компания…
— А я думала, его хотят послать в Старкад? — перебила старого воина Серафима.
— Хеймдалл — страна богов, — снисходительно пояснил разговорчивый отряг, и тут же продолжил размышлять вслух: — Славный бы из парня получился рубака лет через пять… Да и конунг, наверное, неплохой…
— А кто теперь станет наследником конунга Гуннара? — вспоминая пересказ подслушанной накануне ночью супругой беседы, спросил царевич.
— Брат его, кто ж еще, — пожал плечами солдат. — Верховный жрец, уважаемый человек. Хотя воин, конечно, был бы лучше… Глядите, Сутулый уже собирает дружину своего брата! Думаю, человек семь мальцу хватит, чтобы отправиться к Светоносному с честью. Интересно, кого Сутулый назначит? Все ветераны, бойцы как на подбор, свое дело знают…
Увлеченный процессом, отряг позабыл про своих подопечных и устремился с толпой к месту предстоящих проводов на тот свет, чуть поодаль от места жертвоприношения.
Возбужденная орда отрягов уже отхлынула от капища, нашла ровную площадку, и жрецы теперь сообща расчищали пространство размером с арену цирка. В центре его стоял сын Гуннара, ошарашенный и потерянный, но изо всех сил старающийся казаться гордым и невозмутимым.
Наверное, у него это не очень хорошо получалось, потому что даже издалека было видно, что цвет его лица гармонично сочетался теперь с колером растрепанной шевелюры.
Чародей переглянулся со спутниками: о ночной встрече в храме Серафима поведала и ему.
— Монарх — профессия опасная, я всегда это говорил, — брюзгливо косясь на взволнованную толпу, кисло проговорил он. — Надеюсь, что этот Х… Х… Хлор… Фтор… Бром… Йод… Астат…
— Хлодвиг, — терпеливо напомнил Иван, не сводящий хмурого взгляда с приготовлений поодаль.
— Да, он самый. Надеюсь, что он не создаст мне трудностей. Я помню, вчера эта каналья не слишком горела желанием к нам присоединиться.
— Но, если они убьют королевича, а сам конунг не в состоянии править… это означает, что, забрав и жреца, мы оставляем страну без правителя…
— Скорее, шайку разбойников без главаря, — пунктуально внесла коррективу в терминологию
