Журнал «Байкал» 2010–01

Слух они ласкают, мое сердце,
и от них кружится голова.

Пообедав в зале диссертаций, пошел в Ленинку, где часа два провозился в каталогах, выписывал зарубежные издания о Миларайбе и тибетской поэзии. Издание Боссона «Монгольская версия намтара Миларайбы» оказалось недоступным. Taipei, если это Тайвань, не подлежит международному книгообмену. По международному каталогу выяснилось, что это издание есть в библиотеке Конгресса и Беркли (США).

В пять часов — у м. «Площадь революции» — встреча с Н. М. Поехали на речном трамвае, сошли на Университетской. Поднимались вдоль трамплина. Высоко, по песчаной дорожке. Со смотровой площадки на Ленинских горах обозревали Москву. Линия закатного света, ближняя часть в тени, дальняя — на свету. Сталинские высотки, шпага Останкинской башни… Долго сидели у фонтанов. Игра воды успокаивает. Закрыв глаза, слушаешь шелест падающей воды. Эта аллея — одна из самых ухоженных в Москве. Растут южане — кипарисы с мягкой можжевеловой хвоей, северяне — сумрачные строгие ели. Газоны еще не зацвели. Здесь любимое место Н. Можно условно составить список семи чудес Москвы. Это, помимо Университетской аллеи, Большой театр, Собор Василия Блаженного, Ленинка, Останкинская башня, переулки старой Москвы, Малая Бронная с Патриаршими прудами…

Восточные импровизации

Давай отдохнем хоть немного
в тени нам приснившихся рощ.
Пусть будет короткой дорога
и долгим нечаянный дождь.

О путь от колодца к колодцу,
и ноша верблюдов тяжка,
и вслед уходящему солнцу
вздымаются горы песка.

И снится на закате дня,
что мир стал призраком и эхом.
И всадник падает с коня,
шепнув лишь: «Ом мани падме хум».

Но надо верить в тайный знак,
в путь от рассвета до рассвета
и сделать шаг, последний шаг,