Приближенные Правительницы дружно подхватили ее смех: ха-ха! Хо-хо!.. А Чайник загремел крышкой.
— А вот никакое не «ха-ха» и не «хо-хо», — пропищала Улитка. — Я вам сейчас все объясню. Он купил облако, то есть то, что ему не принадлежит, — и Улитка показала рожками на Эгейку, — то есть нарушил закон.
— Закон неправильный, — вмешался я. — Разве Эгейка стал бы покупать то, что ему принадлежит?
— Прошу не перебивать! Закон бывает только правильный, — пищала Улитка. — А он его все-таки нарушил. Для чего? Чтоб его схватили, посадили в темную комнату… И чтоб потом он и его соучастник… Как звать? — повернулась она ко мне.
— Леша.
— Ага, теперь еще более понятно. Эгейка и его со участник Леша проникли в самое сердце глиняного городка — в тронный зал нашей несравненной, нашей великолепно-уважаемой Правительницы Калоши. Проникли или нет? Вы все видите, что проникли. А что они видят на мудрейшей голове нашей Правительницы? Что? Шляпу с дворцом. Видишь или нет? — уставилась рожками Улитка в Эгейку.
— Вижу.
— Хотел бы такую шляпу?
— О, конечно.
— Ага, понятно.
— Да, — пытался пояснить Эгейка. — Нам сразу понравились ваши шляпы. И я сказал Леше, но когда я увидел облако…
— Хватит! Теперь уже совсем все понятно. Отвлекающим маневром с облаком они хотели пересчитать все до одной шляпы в нашем городке… А потом прорыть шпионский подземный ход к ржавой Спице и все ей описать и в первую очередь шляпу с великолепным дворцом нашем Прекраснейшей Правительницы Калоши. Какое ужасное коварство! Заслуживают самой смертной из смертных казней. Уф! — и Улитка удалилась в свою раковину.
Правительница Калоша тоже вздохнула и обратилась к Чайнику.
— Что скажет мой Главный, мой Первый советник?
— Они ведь дети, — шмыгнул сочувственно носом Чайник. — Посмотрите, просто дети.
— Дети-пролезети, — крикнула из раковины Улитка. — Дети — ловкие пролезети в самые маленькие дырети…
— А давайте заткнем все дырети, тогда у них не получится пролезети, — воодушевилась Правительница Калоша.
— Получится, — пропищала опять из своей раковины Улитка. — У детей всегда все получается, потому — то их надо скорее потопить в самом глубоком, в самом илистом месте.
Но опять заговорил Чайник с оторванной ручкой, который находился у ног Правительницы на фарфоровом блюде.
— Топить в луже-озерце — это здесь не наказание. Ваше Величество, если мне позволите сказать, как Главному Вашему Советнику, это — просто тьфу… Пустяки. А лучше их отправить туда, откуда они пришли. Тогда они для нас исчезнут.
— Ах ты, головастый Чайник, — прошамкала Калоша. — Хоть крышка у тебя помята, но советы твои подходящие, — и повернулась к слугам, стоящим за креслом: — Повесьте на него еще одну водоросль в знак нашей благосклонности.
— О, вы очень добры, — пробормотал Чайник, который и так тяжело дышал сквозь путы водорослей.
— А этих, — показала на нас Правительница Калоша, — в окно, пусть они исчезнут.
И мне показалось, что она весело подмигнула нам. Глиняные слуги тотчас схватили и вытолкнули нас в окно.
Глава 6. Опять на золотистой тропинке
Человечки схватили нас и вытолкнули в окно. Мы полетели вниз и мягко опустились на илистое дно. Кругом было темно.
— Эгейка! — позвал я.
Никакого ответа. Что с ним? Неужели он погиб? Я стал шарить руками вокруг себя, потом пополз, то и дело проваливаясь. Наконец, я нащупал мальчишку. Он лежал, зарывшись лицом в ил. Я с трудом перевернул его.
— Эгейка! Эгейка! Ты живой?
Он молчал.
Я тряс его.
— Эгейка, милый, ну скажи…
Я даже шлепнул его по щеке.
— Скажи хоть что-нибудь.
— Я исчез, — прошептал он так тихо, что я едва разобрал.
— Как исчез? Ты ведь здесь.
— Исчез, — повторил Эгейка. — Правительница Калоша этого хотела. И Главный Советник сказал, что мы должны исчезнуть. И они выбросили нас в окно. Вот мы исчезли, и ты, и я. А еще исчезло мое облачко с Белым Слоненком, — и я увидел на глазах Эгейки слезы.
— Тебе особенно жалко Слоненка?
— Да, конечно. Теперь бы он должен опять проснуться, откинуть одеяло, поднять хобот и поискать на столе чашку с блюдечком, а в чашке — кофе… Но этого ничего не будет.
Эгейка всхлипнул.
— Погоди, погоди, он не исчез, раз ты так все ясно представил.
— Мы все исчезли, — настаивал Эгейка. — И не будет моего любимого Слоненка.
Эгейка уже плакал вовсю.
— Перестань, успокойся, — уговаривал я. — И так лужа здесь большая, даже не лужа, а целое озеро.
И вдруг мне пришла в голову мысль о нашем спасении, как нам выбраться из этих илистых, гиблых задворок.
— Эгейка, — сказал я твердым голосом. — Ты можешь отыскать в этой мутной луже солнечную золотистую тропинку, по которой мы сюда пришли?
— Постараюсь, — вздохнул Эгейка.
И тут же я увидел знакомую солнечную тропинку. Я ступил на нее — ничего, не качается.
— Эгейка! — позвал я. — Идем скорее отсюда. Мы возрождаемся снова.
И мы пошли с ним по золотистой тропе.
Глава 7. Художник и девочка Лунный Блик
Мы шагали с ним по золотистой тропинке и, конечно, не знали, сколько прошло времени. Кругом нас, насколько хватало глаз, простиралась пустынная местность с огромными подводными камнями. Валялись тут и покрышки от автомобильных колес. Все это видел только я, а Эгейка ничего не замечал. Время от времени он тяжело вздыхал.
— Молодые люди! — окликнул нас кто-то из маленького домика, построенного из щепок и покрытого водорослями. Скорее всего, это был даже не домик, а просто сарай.
Заскрипела дверь — и в проеме показался маленький старичок с длинной седой бородой.
