Если б вы его только знали…
— Как же нам его не знать! Мы его отлично знаем, — сказал Пешкин. — Еще когда Василий котенком был, то и дело закатывал нашего брата под буфет или под кровать. А одного офицера разбойник однажды в сад уволок и катал его там, как простую деревяшку. У него и сейчас все обмундирование исцарапано… Ах ты, старый мурло, Е-два, Е-четыре! — чертыхнулся Пешкин. — Ну, погоди, отольются тебе наши слезы!
— А наши, мьшжины, тоже? — спросил Пик.
— Точно, и ваши, — подтвердил солдат.
— Ведите же, ведите же меня скорей к храброму Пешкину! — запищал Пик.
— Вести, говоришь?.. А ты повертись вокруг своего хвоста по команде «кругом» и найдешь его.
Пик быстро схватил зубами свой розовый хвостик и сделал один круг.
— Ну, я уже повернулся? А где же Пешкин?
— Прямо перед тобой и стоит, разве не видишь? — И солдат приложил руку к нацарапанной на его голове пилотке.
— Так это вы и есть храбрый солдат Пешкин?!
— Так точно — гвардии рядовой! Насчет «храбрый» не нам судить, а вот что Пешкин — генерал подтвердит.
— Ой, товарищ солдат, так идемте скорей! Ведь Пыжик там пропадет!
— Эх, беда, сразу пойти не могу, — покачал головой Пешкин. — Увольнительной нет! Шахматная служба строгая, у нас правила что устав! Прежде всего надо по начальству доложить, а лучше бы самому генералу. Короче, ты беги домой, а я уж тут сам все улажу. — И Пешкин, четко повернувшись кругом, направился в штаб.
В штабе главного шахматного командования шла напряженная работа. Сам генерал с офицерами разбирал запутанную ситуацию, которую создали горе-игроки Коля и Петя. Офицеры и генерал отлично изучили все шахматные защиты: и староиндийскую, и голландскую, и все другие, но защиту с помощью чернильницы, которую придумал Петя, — «чернильную защиту», они еще не знали. Просто никто в мире еще не применял такой защиты.
Пешкин явился в штаб и по всем правилам шахматной игры обратился к генералу:
— Разрешите обратиться, товарищ генерал.
— Слушаю тебя, Пешкин, — отрываясь от своих важных дел, сказал генерал. — Докладывай, с чем пришел?
Пешкин коротко и ясно рассказал генералу обо всем, что услышал от Пика, и закончил так:
— Жаль птенца, только-только летать научился.
Пыжиком его звать, товарищ генерал.
— Как же, как же, помню, матери его поздравительную телеграмму посылал, — сказал генерал. — Хороший парень, только больно горячий… — и, встав со стула, добавил: — Хоть и не время, а выручать нужно! Вот что, Пешкин, поручаю это тебе. Спасешь птенца — к награде представлю!
— Слушаюсь, товарищ генерал. Только мне бы в помощь несколько ребят…
— И то верно, — сказал генерал. — Сколько же просишь?
— Ни много ни мало — пять.
— Пять, Пешкин, не могу. Сам понимаешь — черные каждую минуту могут атаку начать. Бери двух — и точка.
— Есть взять двух! — по уставу отчеканил Пешкин, а про себя подумал: «Просил бы восемь — дал бы четыре. Все генералы одинаковы».
Когда все было готово к походу, Пешкин вдруг обратился к жителям стола:
— Где же искать в саду этого паука Лапонога? Сад большой, а географической карты, как на грех, у меня нет.
— Спросите у глобуса, — забулькали чернильницы.
Но глобус пренебрежительно покачал своей круглой головой и сказал:
— Такие мелочи, как сад, на мне не указаны, пусть сами ищут.
— И поищем, и найдем! — воскликнул Пешкин. — Язык да ноги найдут дороги!
Солдаты спрыгнули на пол, и вскоре раздалась команда:
— В затылок равняйсь! Прямо перед собой шагом марш!
И по паркету четко зацокали солдатские сапоги, подбитые для устойчивости свинцом. Потом послышалась бодрая строевая песня:
Скоро песню услыхали в саду, на тропинке, которая вела к кусту малины.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Как шпионы подслушали секретный разговор Пика с Пешкиным и что из этого вышло
Как только солдаты генерала сошли с доски, во вражеской армии началось оживление.
Прежде всего нужно сказать, что половина фигур этой армии были шпионами и лазутчиками и занималась только тем, что подслушивала да подглядывала за каждым солдатом противника. Шпионы забирались на чужие позиции, шныряли по окопам противника и вертелись перед генеральским штабом.
Но наиболее пронырливыми были два шпиона. Прозвище одного из них было Длинноухий, другого — Головешка. Длинноухий получил свое прозвище за то, что на его деревянной голове были пером нацарапаны треугольные висячие уши, как у ищейки, но ни носа, ни глаз, ни рта не было. У Головешки был отбит череп, отчего был он на полголовы ниже всех других солдат. Однако это не мешало ему считаться лучшим шпионом.
Головешка давно приметил мышонка Пика и немедленно повел за ним наблюдение. С одной стороны, это было простое любопытство, а с другой — очень подозрительным показался розовый длинный хвост. Он принял его за шпагу и рассуждал так: «Если бы это существо с усами не было военным, оно не носило бы такой длинной шпаги. Во-вторых, это существо все время что-то вынюхивает, причем так старательно, что усы все время ходят ходуном».
Шпион начал неотступно следовать за мышонком, чуть ли не наступая ему на хвост. Когда же он подслушал разговор Пика с Пешкиным, сомнений больше не оставалось.
— Ну, миленький Пешкин, — забормотал шпион, — теперь я в покое тебя не оставлю, все узнаю и
