недалеко, но все-таки вне пределов слышимости.
Эсккар подождал, пока вернется Сисутрос. Тот последовал примеру молодого воина и встал за спиной Эсккара.
— Меня зовут Эсккар, я военный вождь деревни Орак. Для меня большая честь приветствовать великого вождя клана Месилима, который в этот день убил много воинов.
Эсккар поднял голову и посмотрел на сына вождя.
— И также его сильного сына, который убил всех воинов алур мерики, которые осмелились противостоять ему.
Лучше излишняя похвала, чем риск оскорбить чью-то честь.
— Твои воины смело сражались, вождь Эсккар, — сказал Месилим. — Но мне хотелось бы знать, почему вы присоединились к схватке. Вы ездите и одеваетесь, как люди с ферм, а они не особенно любят степные народы.
Вождь выразился очень деликатно. “Люди с ферм” было самым вежливым выражением, которое член племени мог использовать для обозначения “деревенских ничтожеств”. Тем не менее, Месилим старался.
— Мой народ сражается с алур мерики. Разве враг моего врага не мой друг? Мы выехали на разведку и увидели, как атаковали твоих воинов. Кто бы не присоединился к смелым воинам?
На лице Месилима появилось подобие улыбки. Эсккар подумал, не переборщил ли он с похвалой. Тем не менее, Месилим и все его люди были бы сейчас мертвы, если бы не помощь Эсккара, хотя, конечно, вождь этого никогда не признает. Из уважения к нему Эсккар также не мог этого упомянуть.
— Все так, как ты говоришь, вождь Эсккар. Враг моего врага — мой друг. Ты спас сегодня много жизней, включая мою собственную. Но объясни мне, почему вы сражаетесь с алур мерики? В их клане много, очень много воинов, а люди с ферм не могут им противостоять.
— Мы не хотим идти войной ни против кого из степных народов, вождь Месилим. Но алур мерики идут к нашей деревне, направляя на нас все свои силы, и мы решили сражаться, а не бежать.
Эсккар увидел недоверие на лице Месилима и догадался, что тот думает: у фермеров нет шансов выстоять против такой огромной силы.
— В моей деревне много людей, почти столько же, сколько в племени алур мерики. Мы построили большую каменную стену вокруг нашей деревни, и мы будем сражаться с алур мерики со стены, не со спин лошадей.
Месилим уставился в землю. Он был слишком вежлив, чтобы показывать свои сомнения или отвращение к такой странной для воинов стратегии. Вместо этого он заговорил о своем клане:
— Мои люди впервые столкнулись с алур мерики более двух лет назад. Мы смело сражались и убили многих из них, но они подавили нас своим количеством. Теперь клан ур намму почти исчез. Большинство наших воинов убиты. Остались только мы, чтобы продолжать борьбу. Почти всех наших женщин и детей… убили или забрали алур мерики, — он не мог скрыть грусти, которая давила ему на сердце. — Мы продолжаем сражаться, потому что я дал клятву Шан Кар, хотя, возможно, было бы лучше, если бы я сегодня пал в бою.
Эсккар посмотрел на Субутая с еще большим уважением. Многие сыновья втыкали ножи в спины отцов темной ночью, чтобы не продолжать смертельную схватку. Именно это означала клятва Шан Кар — борьбу до смертельного исхода, и Месилим обрек своих последователей на эту судьбу, поскольку у них не было шанса победить. Сын должен быть очень преданным, а также очень сильным, чтобы защищать такого отца.
— Великий вождь, мне хотелось бы тебя о многом расспросить. Ты знаешь моего врага, и моим людям помогут эти сведения, если ты захочешь поделиться ими со мной.
Месилим кивнул.
— Да, нам нужно о многом поговорить. Но давай вначале позаботимся о раненых, похороним мертвых и разделим трофеи. Скоро стемнеет.
Он протянул руку сыну, который наклонился и помог ему подняться на ноги, затем проводил его назад к другим членам клана ур намму.
Воины отряда Эсккара бросились к нему, как только Месилим отошел, и сразу же стали задавать вопросы. Когда они собрались вокруг, Эсккар объяснил положение вещей:
— Сейчас мы считаемся друзьями ур намму, поскольку сражались рядом с ними. Они соберут все ценные вещи с мертвых и разделят их между всеми сражавшимися. По традиции делить будет вождь Месилим, поскольку большинство воинов на поле были его. Мы должны похоронить наших мертвых и позаботиться о раненых.
Он увидел сомнение в их глазах и решил объяснить поподробнее.
— Не беспокойтесь. Они легко могли бы уже нас убить, если бы решили это сделать. — В ур намму осталось около двадцати пяти воинов, все еще способных участвовать в битве. — Эти люди много знают о наших врагах. Более того, они нам могут помочь в борьбе. Так что следите, чтобы не оскорбить никого из них. Эта группа — все, что осталось от гордого народа. Они ведут смертельную схватку с нашими врагами. А теперь помогите мне встать.
Сисутрос и Малдар подняли его на ноги и смотрели, как он проверяет ногу. Она сильно распухла, но Эсккар сделал несколько шагов с помощью солдат и с радостью понял, что кость не сломана, иначе нога не выдержала бы его веса. Тем не менее, когда он ступал на нее, ногу пронзала острая боль. Эсккар попросил какой-то костыль. Малдар подобрал сломанное копье и дал ему.
Несмотря на ранения, Эсккар настоял на том, чтобы лично осмотреть всех солдат. Большинство ран не выглядели серьезными, в основном это были порезы. Зантар, который потерял сознание во время битвы, лежал на земле, и у него явно кружилась голова. Глаза плохо видели. Он был слаб и едва мог внятно говорить. Только Митрак не получил ни царапины.
Выживший мальчик по имени Таммуз, которого оставляли присматривать за лошадьми, получил самое тяжелое ранение. Стоя над ним, Эсккар увидел, что левая рука мальчика сломана и, вероятно, в нескольких местах. Малейшее прикосновение или движение вызывало стон.
— Ну, Таммуз, я вижу, что ты не подчинился моему приказу. В следующий раз, возможно, ты будешь послушнее.
Если не считать руки, остальные порезы и синяки казались мелкими.
— Я хотел сражаться, капитан, — ответил Таммуз. Голос звучал слабо, и он с трудом сдерживал слезы. Он поморщился даже от усилия, необходимого, чтобы произнести несколько слов. — Я убил одного из них, в самом деле, из… лука. Митрак это видел, я уверен… что видел.
Эсккар взял с собой в поездку два лука из тех, что обычно прикрепляются к боку коня, но они оставались с лошадьми. Глупые мальчишки взяли луки и последовали за мужчинами.
— Я уверен, что убил, Таммуз. А теперь отдыхай.
Эсккар не мог ничего сделать со сломанной рукой, и мальчик, вероятно, умрет через день или два. Он повернулся к Малдару.
— Дай Таммузу воды, потом вина. Много вина, чтобы облегчить боль.
При помощи костыля Эсккар развернулся и посмотрел на ур намму.
Месилим с сыном почти закончили со своими ранеными и приступили к похоронам. Пока Эсккар наблюдал за ними, ускакали несколько всадников с неизвестными поручениями. Другие начали расчищать место для захоронения у одной из стен ущелья. Он похромал к Месилиму, тяжело опираясь на костыль. Воины Месилима с любопытством посмотрели на него, но расступились, чтобы пропустить. Месилим поднял голову.
— Достопочтенный вождь, — заговорил Эсккар. — У меня есть раненый мальчик. У него серьезный перелом руки, и мы не умеем их вправлять. Может, у вас есть кто-то, кто способен оказать ему помощь?
Месилим задумался над просьбой.
— Мальчику нужно оказывать помощь в последнюю очередь, после воинов. У нас есть лекарь, хотя он сам ранен. Я отправлю его к вам после того, как он обработает раны нашим воинам.
Месилим посмотрел на воинов, расчищающих место для захоронения.
— Мы хотим как можно скорее похоронить мертвых. Хочешь ли ты положить своих мертвых с
