на позициях пролетариата. В задачу клубов входило «выяснить принципы и задачи революционного искусства и литературы, пропагандировать их и практиковать». В 1934 году, когда состоялась вторая национальная конференция Федерации клубов Джона Рида, в их рядах насчитывалось около 1200 человек. В 1935 году многие члены клубов Джона Рида вошли во вновь организованную Лигу американских писателей, в работе которой Драйзер принимал активное участие, хотя и не являлся формально ее членом.
Поэтому его размышления о месте и роли писателя в современном обществе основывались не только на хорошем знании истории американской литературы и собственном богатом опыте, но и на фактах литературной борьбы последних лет, борьбы, в которой он бескомпромиссно стоял на стороне «миллионов рабочих всего мира». Об одной из таких статей — «Великий американский роман» — мы уже говорили в связи с работой писателя в журнале «Америкэн спектейтер». Остановимся здесь только на тех ее аспектах, которые касаются оценки произведений современной ему американской литературы. Драйзер понимал, что искусство питается жизнью, что важно «не дать засориться жизненным каналам, связующим искусство и общество». И произведения американской литературы он рассматривает прежде всего с точки зрения их соответствия жизненной правде. Своими книгами он подтвердил мысль о том, что задача подлинного писателя-реалиста заключается не в «зеркальном» отображении действительности, а в показе закономерностей жизни, сущности жизненных явлений. Уместно в этой связи вспомнить известное положение Фридриха Энгельса, который писал: «Реализм подразумевает, помимо правдивостей деталей, правдивость воспроизведения типичных характеров в типичных обстоятельствах»[ «Маркс и Энгельс об искусстве». М., «Искусство», 1967, т. 1, стр. 6–7.].
Драйзер исходит именно из этой позиции, когда рассматривает американскую литературу. Об американском романе он говорит и «как человек, и как представитель современного реализма». Он отмечает «узкий… подход к описываемым событиям» Джеймса и говорит об отсутствии «социальных характеристик» у героев Хоуэлса, о приторной сладости романов Бута Таркингтона, называет «псевдореалистические литературные детища», обязанные своим появлением Г. Менкену. Вместе с тем он обращает внимание на книги, принадлежащие перу, по его мнению, «настоящих и никем не воспетых реалистов». К их числу он относит «Джунгли» Э. Синклера, рассказы Ш. Андерсона, «Главную улицу» С. Льюиса, «Прощай, оружие!» Э. Хемингуэя, «Манхэттен» Джона Дос Пассоса и некоторые другие.
Конечно, не со всеми оценками Драйзера можно безоговорочно согласиться, кое-какие его суждения явно появились на свет в пылу полемического задора, другие продиктованы условиями данного момента. Так, мы не можем согласиться с тем, что Драйзер в этой статье относит к «веренице псевдореалистов» таких мастеров прозы, как Джек Лондон и О'Генри. Но тем не менее суждения Драйзера о современной ему американской литературе свидетельствуют о глубоком понимании им литературного процесса, об умении выделить из огромного потока книг самое лучшее, то, что впоследствии действительно выдержало трудную проверку — проверку временем.
Летом 1933 года в московском журнале «Интернациональная литература» была опубликована статья Драйзера «Обращение к художнику». В Соединенных Штатах статья аналогичного содержания появилась на страницах радикального журнала «Коммон сэнс» осенью под заглавием «Вызов людям творческого труда». Исследователь творчества писателя И. Анисимов отмечал, что в ней «Драйзер развертывает целостную программу прогрессивной литературы в США».
Еще в опубликованной 1 августа статье «Мухи и саранча» Драйзер заявил о том, что «творческая мысль, открытия, изобретения призваны укреплять и улучшать духовное, физическое и социальное положение и благосостояние человечества» в целом, а не только «биржевых маклеров и посредников самой захудалой в умственном и нравственном отношениях породы», не только «банкиров, спекулянтов и промышленников и их акционеров, судей, адвокатов и чиновников… Все достижения изобретательской мысли во всех ее формах идут на пользу миллионеру, а не рабочему». Погоне за прибылью автор противопоставляет духовный энтузиазм и любознательность, выступает в поддержку вековой борьбы «человека за создание организованного современного общества, в центре которого будет стоять он сам, — общества, которое предоставит каждому человеку возможность работать и жить». Статья эта была в декабре 1933 года перепечатана журналом «Коммон сэнс» под новым заглавием — «Погоня за прибылью — воровство» — и явилась как бы продолжением статьи «Вызов людям творческого труда».
«Обращение к художнику» (здесь и далее мы будем цитировать этот вариант статьи) — это прежде всего страстный призыв к собратьям по искусству, ко всем людям творческого труда «объединиться с массами в их борьбе против одного класса, за установление лучшего и более справедливого строя». Положение интеллигенции в американском обществе, говорит писатель, мало чем отличается от положения «наемных и всегда плохо оплачиваемых» обычных служащих. «И таково было положение интеллигенции во все исторические времена, несмотря на все хваленое благородство ее патронов и меценатов». Писатель вынужден с сожалением констатировать, что «возрастающее количество» американских деятелей умственного труда «все больше и больше отходит от масс, переставая сознавать их социальное значение, вырабатывавшееся так медленно и с таким трудом, а ведь от этого, — подчеркивает Драйзер, — целиком зависят формы устройства и богатство современной общественной жизни, столь важные для каждого отдельного индивидуума».
Писатель ставит перед американской и мировой интеллигенцией важный вопрос самой творческой судьбы художника — вопрос о необходимости неразрывной связи с широкими трудящимися массами, этими «щедрыми и до сих пор почти непризнанными друзьями и утешителями мыслителя, поэта, всякого творца вообще».
«Как могли бы существовать теперь или в какую-либо другую эпоху интеллигент, эстет, мыслитель, поэт, драматург, ученый, философ, изобретатель, если бы не существовало масс, массовой собственности и труда, столь грубо эксплуатируемых и расхищаемых классовым эгоизмом? Как могли бы они существовать? Что бы они сами на этот счет ни думали, они могут и могли существовать не по милости самозваных владык любых времен и народов, а только благодаря труду миллионных масс на дне общества».
Писатель обращает внимание интеллигенции на то, что «только от масс (с их великой, настойчивой потребностью жить и окружать себя разумным миром и довольством) может исходить создание реальных экономических ресурсов, а также умственные и художественные запросы по отношению к тому, что могут предложить миру мыслители, изобретатели, ученые, интеллигенция и гении». Драйзер призывает современных художников, творцов и мыслителей «повернуться к массам, включиться в их борьбу за развитие красоты, мысли и искусства вообще… Ибо не только ваши экономические, но и ваши социальные и художественные мечты совпадают с мечтами миллионов рабочих всего мира… Включайтесь теперь же в ряды борцов. Пишите, выступайте, боритесь за тех и вместе с теми, чье будущее есть ваше будущее. Прогресс развивается в этом направлении. А рука об руку с прогрессом идет искусство».
Статья эта была подлинным криком изболевшейся души художника, она давала прямой и недвусмысленный ответ на вопрос о позиции крупнейшего американского прозаика в те годы, когда вся интеллигенция земного шара отвечала на знаменитый, набатный вопрос Максима Горького: «С кем вы, мастера культуры?» Но Драйзер своей статьей не только отвечал на этот вопрос, он призывал других последовать его примеру и открыто выступить от лица «тех масс, из которых вы вышли и к которым вы принадлежите в действительности…».
В начале лета 1934 года Драйзер дал интервью нью-йоркскому корреспонденту газеты «Правда». В нем он снова вернулся к положению в американской литературе, подчеркнул резкое несоответствие между потерпевшим аварию кораблем капитализма и картиной создавшегося положения, открывающейся со страниц книг, литературных журналов и прессы. «Литература в общем на кризис не отозвалась, — говорил писатель. — Страдания масс в «большой литературе» не получили отражения… Если упоминается то или иное явление, то поверхностно и мимоходом, без связи с целым. Воображаю, что сделали бы с нашим современным общественным материалом Диккенс или Достоевский…»
Причины создавшегося положения для Драйзера абсолютно ясны: «Живуча романтика наживы. Голливуд своей мертвой хваткой держит не только кинематографию, но и всю литературу. Идеал: человек, который никогда не работает». А какой горечью проникнуты слова писателя о том застое, который какое-то время наблюдался в литературной жизни: «Американская литература спит глубоким сном. Гром кризиса ее не разбудил. Приблизительно в таком же положении, как я, находятся Шервуд Андерсон и еще несколько писателей, обладающих не только стажем, но и общественным, политическим сознанием. Мы —
