— Так ведь и капитан считает, что надо попробовать, — растерянно оправдывался Тимофей.
Кравчук продолжал напирать:
— Вот чудак. Я же с тобой говорю, а ты за капитана прячешься. Потом, смотри, вот лежат лоции, таблицы приливов, атлас течений — бери их и, если уж тебе так требуется научно снос рассчитать, рассчитывай. Но кому это нужно? Всегда мы на глазок определяем снос, и получалось не хуже.
Глаза Тимофея загорелись.
— Ага! На глазок! А надо точно. Для чего же нас учили?
— Какая наука в каботаже? — искренне изумился Кравчук. — Кому она нужна? И так забот по службе полный рот, а тут еще…
— Ну, знаешь, — начал раздражаться Тимофей, — если ты считаешь, что это нужно лично мне, тогда лучше сразу откажись. Я сам все сделаю.
Кравчук усмехнулся.
— Ладно, ты в бутылку-то не лезь. Больно обидчив. Я же тебе свои сомнения высказываю, а ты сразу «обойдусь», «не привык». Цитату из Крузенштерна вон разыскал, вывесил.
— Это не я. Капитан подсказал ее и попросил написать и повесить здесь.
— Ну, значит, в точку попал ты, Тимка, ох-хо-хо, никуда, видно, не денешься, придется гнуть спину на третьего помощника. У-у! Эксплуататор! — ткнул он кулаком в спину Тимофея.
Тимофей рассмеялся.
— Дошло наконец! Имей в виду, любая попытка бунтовать будет подавлена силой. А если не будешь выполнять положенную норму наблюдений на вахте, посадим на хлеб и воду. У нас с капитаном на этот счет строго, понял?
— Так точно, вашескородь! — выпучил глаза Кравчук. — Не извольте сумлеваться!
— То-то, — Тимофей шутливо погладил Кравчука по голове.
— Ты ведь умненький мальчик, в школе на пятерки, поди, учился?
Эти два молодых парня откровенно дурачились, радуясь тому, что поняли друг друга.
Когда утром Тимофей вышел на мостик и принял вахту от старпома Ильи Ивановича Долидзева, тот передал ему вахтенный журнал и тетрадь.
— Все записи занесены мной сюда по графикам. Правильно?
Он не задавал вопросов «зачем?» и «почему?», а принял задание капитана как должное и выполнил его как еще одну штурманскую обязанность. Тимофей посмотрел заполненные старпомом таблицы и кивнул.
— Все верно, Илья Иванович, большое спасибо.
Долидзев пристально посмотрел на Тимофея и, уже уходя с мостика, сказал:
— Штурманское мышление у вас есть, очень приятно отметить, только не зазнавайтесь.
Этот вечно озабоченный хлопотами по судну человек был, в сущности, мало знаком с Тимофеем. И тем не менее счел нужным похвалить. «Какой чуткий и отзывчивый человек, — растроганно думал о старпоме Тимофей. — Хотя тоже, наверное, думает, что я виноват в том, что капитан заставил всех штурманов принять участие в наблюдениях за течением. Может, ничего из моих хлопот и не получится. Ну и что же? Меня же от этого не убудет. А Кравчук поругается, поругается да и перестанет…»
В течение лета Тимофей редко покидал борт парохода. С приходом в Мурманск заступал каждый раз на береговую суточную вахту. Зато в порту Лиесме он был свободен от вахт и от всех штурманских обязанностей — там вахту несли другие штурманы, а Тимофей отдыхал, отсыпался и до одурения сидел в штурманской рубке, пытаясь разобраться в наблюдениях над течением и хотя бы приблизительно систематизировать их. Но чем больше накапливалось фактов, тем больше впадал в уныние Тимофей — системы не получалось.
Временами хотелось выбросить за борт эту груду карточек с длинными колонками цифр и специфических терминов, выбросить и перестать чувствовать себя рабом этих карточек, намертво прикованным к ним толстой цепью.
Ох, как хотелось освободиться, наконец, от кошмара цифр, никак не желающих сходиться в стройную систему таблиц!
А тут и капитан начал вдруг проявлять повышенный интерес к работе Таволжанова.
— Дело к осени. Пойдут туманы. Таблицы очень пригодятся, — говорил он Тимофею.
Тимофей лишь беспомощно разводил руками и вновь думал, думал, думал…
Кравчук уговаривал:
— Брось ты это дело, Тимка. На кой черт они нам сдались? Не ломай голову понапрасну.
— Ты бы лучше подумал, может, что и подскажешь мне.
Кравчук посмеивался и отнекивался.
— Я тебе даю наблюдения. Тут я понимаю, что и как делать. А дальше — извини, для меня теория всегда была как темная ночь.
Помог Тимофею Долидзев. Сдав как-то ему вахту, Илья Иванович остался в штурманской рубке и спросил:
— Выходит что-нибудь?
Тимофей уныло покачал головой.
— Запутался я. Столько цифр и столько разных данных, что никак они не сходятся в таблицы.
Долидзев выслушал жалобы Тимофея и сказал:
— Попробуйте резко сократить количество сведений, свести отдельные показатели к общему.
— Как раз этого-то я и не могу добиться.
— Зачем вам каждый раз писать осадку носом и кормой, например? Сделайте отдельную таблицу, чтобы можно было легко узнавать площади надводного и подводного борта, и тогда…
— Понял! — вскричал Тимофей. — Вы гений, Илья Иванович! Боже мой, как просто — узнать площади и вычислить влияние сил течения и ветра… Это же сразу на треть сократит цифры. Спасибо, спасибо! — Тимофей тут же схватился за расчеты…
Через две недели он вручил капитану «предварительные», как он их называл, расчеты-таблицы сноса корабля в зависимости от силы ветра, осадки, скорости и курса судна и течения.
В очередном рейсе таблицы были проверены на практике; хотя и стояла ясная погода, капитан приказал идти строго по счислению, с учетом Тимофеевых таблиц и запретил определять место судна по береговым предметам.
— Представим, что мы идем в сплошном тумане и для определения своего места у нас есть только таблицы, — так сказал капитан, и весь переход морем он простоял на мостике, спускаясь вниз лишь на короткие промежутки времени.
Перед входом в бухту назначения капитан нанес на карту обсервованную точку. Она расходилась с расчетным счислением всего на полмили.
— Что ж, для восемнадцати часов счислимого плавания такой результат неплох, — сдержанно похвалил он. — Таблицы будут работать.
Еще три рейса проверялась надежность таблиц. И они «работали», как говорил капитан, вполне удовлетворительно.
— «Удовлетворительно», — недовольно хмыкнул Кравчук. — Это же отличный результат, а он «удовлетворительно»…
— Ладно, ладно, — успокаивал его Долидзев, — на море отличных отметок не ставят. Все-таки это стихия, а на нее полагаться полностью нельзя. И таблицы, конечно, хороши, но без оглядки их использовать тоже не следует. Контроль — великое дело, а на море особенно.
Тимофей в душе ликовал. Таблицы получились. И пусть со знаком «удовлетворительно», но они пригодились!
А спустя два месяца капитан принес на судно и вручил штурманам морской журнал, где была напечатана его статья. Она называлась «О важности изучения течений на регулярных линиях». В статье рассказывалось о разработанных Тимофеем таблицах.
— Ну, Тимка, ставь бутылку коньяку. Ты теперь прославился на весь советский торговый флот, — радостно хлопнул Кравчук по спине Тимофея. — Вот так и выходят в люди. Черт, завидую я тебе, по-
