Это они разграбили школу имени Пушкина, разорвали и уничтожили аттестаты выпускников 1992 г., расстреляли портрет великого русского поэта. Это они захватили роддом, детский садик, музыкальную школу, библиотеку и другие здания. Разграбив имущество и учинив поджоги, они напичкали их снайперами, минами и другими взрывными устройствами. Достаточно взяться за ручку двери, как происходит взрыв и гибнут люди. Об этом рассказывают те, которым повезло вырваться из оккупированной зоны.
Днем в этих зданиях царит тревожная тишина. Именно в такие минуты девушки из соседнего двора посетили кафе «Осенние листья». Там они увидели всего одного полицейского. Разговорились.
- Зачем ты здесь сидишь?
- Меня мобилизовали, и я выполняю приказ.
- Сколько тебе лет?
- Восемнадцать.
- И нам 18. Бросай автомат, пошли домой. Зачем тебе умирать?
- Я боюсь. У меня нет выбора. Говорят, меня расстреляют или ваши или свои...
Но такой мирный разговор мог состояться только днем. С наступлением темноты полицейские на улице Комсомольской устраивают кошмарные ночи. Они грабят и убивают.
О ночных повадках опоновцев мне довелось услышать в штабе защиты города от женщины в черном, Лидии Тимофеевны, только что похоронившей своего зятя - защитника Бендер. Заламывая руки, она закончила свой рассказ восклицанием:
- Когда же прекратится эта кровавая бойня? Кто нас защитит от варваров? О, Боже, покарай их!
Если эти слова дойдут до Бога, их обязательно услышат защитники города, ряды которых пополнили родные и близкие Лидии Тимофеевны...
Опасные рейсы «Скорой»
Возле разрушенного здания горисполкома, среди БТРов и автомашин с гуманитарной помощью, выделялась «Скорая». На дежурстве была бригада врача Ивана Николаевича Кушнира. Вместе с ним нелегкую службу несли медсестра Мария Ильинична Самойлова и водитель Борис Константинович Гайдаржи. Все они уже не раз побывали под обстрелом, спасли от смерти многих защитников города на Днестре.
Вопреки всем международным правилам, машина «Скорой помощи», начиная с ночи 20 июня, не раз обстреливалась оккупантами. За ними охотились снайперы. Водителям приходилось делать невероятные зигзаги, сворачивать с центральных улиц, где стояли посты полицейских, в закоулки, чтобы добраться до места вызова.
Из-за невыхода на работу многих медработников отдельные врачи, сестры, водители работали сутками. Шесть дней трудилась без смены врач Валентина Ивановна Шепитько. Она была ранена в руку, но своего поста не оставила, продолжала оказывать помощь раненым.
Иван Николаевич, пожалуй, самый старший на «Скорой». Живет в другом конце города, но ни разу не опоздал на смену.
235
с улицы Суворова на Главана, 17 его путь пролегал через депо. Однажды на калитке, которую он до этого открывал десятки раз, увидел надпись; «Осторожно - заминировано!» Пришлось выбирать другой маршрут. А сколько раз ему приходилось проходить сквозь заслоны опоновцев!...
Машины обстреливались, задерживались опоновцами.
Из диспетчерской то и дело спрашивали;
- Куда вы подевались?
А в это время медработники убирали с дороги «ежей», прятали от обстрела машину, добирались до раненых через окна, заборы и другие препятствия. И это в ночное время. Гвардейцы без конца предупреждали; «Впереди опасно. Вас могут убить...» Но медики ехали, добирались пешком, а иногда и ползком, чтобы помочь, спасти жизнь человеку. И, бывало, их, избежавших пуль и снарядов, жестоко ранили слова некоторых из своих коллег. Прошипит такой нечто о «русских свиньях». Начнет вдруг допрашивать; «В каком районе подобрали? Как фамилия? Кто он, опоновец, гвардеец, казак?...» С такими слишком уж «национализированными» последователями Гиппократа работникам «Скорой» приходилось сталкиваться не только в Бендерах, но и в тираспольской больнице.
Сирена! И машина с красными крестами на бортах вновь уходит в опасный рейс. Кто-то ждет помощи, кому-то еще можно спасти жизнь...
Бендеры
Константин Кирошко ОЖИДАНИЕ МИРА? МИР В ОЖИДАНИИ?-
Командующий кочиерским плацдармом полковник Петри-кэ при нас разговаривал по полевому телефону с Тирасполем. Руководство гвардии утверждало, что ночью на левый берег переправляется молдавская бронетехника. Исчерпав все аргументы, вплоть до того, что на том участке побережья, о котором докладывали гвардейские посты, паром просто не сможет при-
236
чалить, полковник передал трубку двум наблюдателям - приднестровцу и российскому офицеру.
- Откуда вы это берете? Никакой техники в Кочиерах нет. Да, и на том участке мы тоже были - все чисто. На том конце провода поверили, и еще один инцидент оказался исчерпан. Перемирие?
С 8 июля на кочиерском плацдарме спокойно. Спокойно по меркам этой войны. Техника отведена с обеих позиций, что подтвердили представители противоборствующих сторон. Полевые командиры находятся в постоянном контакте. Мы видели наблюдателей от приднестровской гвардии не только в штабах, но и непосредственно на постах. В чем-то это напоминает народную дипломатию. Рядовые приднестровской гвардии мирно беседуют с молдавскими солдатами, причем уже даже не о войне, а о ценах, «фазендах» и прочих житейских вещах. Ненависти друг к другу мы никакой не заметили. Только в первые минуты пребывания на наших постах гвардейцы казались какими-то зашоренными, но потом лед оттаял. Примерно так же, как и на первых телемостах Моск-ва-Сиэтл.
Полковник Петрикэ считает, что это братоубийственная война, в которой победителей не будет. Единственный результат - з^ничтожится цвет нации. То, что происходит сейчас на кочиерском плацдарме - лучше, чем на других участках. Соблюдается перемирие, и во многом это заслуга командующего. Еще в июне он сумел договориться с противоборствующей стороной, и несколько недель люди не погибали. Но полковник Петрикэ знает, что не все зависит от него, и что «государство должно быть готово к перемирию».
В целом у командования плацдарма нормальные, даже личные, отношения с людьми по ту сторону окопов. В разговорах давно перешли на «ты» и беседуют не как с противником. Хотя у полковника Петрикэ есть и замечания. Он считает, что в отдельных случаях гвардия дезинформирует наблюдателей. Примером служит только что описанный эпизод. По мнению командующего, неконтролируемые вооруженные группы на стороне гвардейцев есть, но «ими занимается 14-я армия». Полковник Петрикэ сказал; генерал Лебедь в корне изменил свою позицию. И даже привел одну цитату генерала о молдавском народе: «Как можно воевать с такими прекрасными людьми!»
237
в Кочиерь нам очень часто говорили о средствах массовой информации. Газеты по-прежнему не привозят, о молдавском радио и телевидении речи нет, так что слушают только Тирасполь. Кстати, и командующий и солдаты сравнивали Национальное телерадиовещание и радио Приднестровья далеко не в пользу первого.
Во дворе штаба нас окружили солдаты из кахулского и фло-рештского батальона. Приводим некоторые их высказывания:
- Надо отменить альтернативную службу хотя бы на период военного времени, а то как-то несправедливо получается.
- Нет, мы будем воевать за Молдову. Но почему, когда нас призывали, даже не устроили хотя бы «шаровой» медкомиссии, У нас в батальоне один сердечник оказался, так у него во время «фейерверка» приступ начался, еле выходили.
- Где дети руководства? Почему я их не вижу в окопах?
