состоянии оставаться наверху? А если нельзя, почему руководители решительно не потребовали спускаться?
С. Б.- Группа Хрищатого все же сделала грузовую ходку из лагеря-3 в лагерь-4. Причем трое ребят работали уже с кислородом, а Балыбердин - без. Команда оказалась неуправляемой. Тренерам по радио не удалось убедить их. Как потом оказалось, эта ветка так и не была проработана до перемычки между Главной и Средней вершинами: местами отсутствовали перила, палатку в лагере-5 сбило ветром и чудом не унесло. В результате несделанное на этом участке группами Елагина и Хрищатого пришлось доводить до ума группе Вити Пастуха. Мне по сей день непонятна фраза Иванова на разборе перед траверсом, что все группы отработали на первом этапе добросовестно. Если бы мы позволили себе что-то подобное на Южной вершине, оттуда нельзя было бы начинать траверс.
В 9 утра начинаем спуск в лагерь-2. Там пьем чай, принимаем поздравления Коли Черного, доктора и Мысловского, идем в базовый лагерь. Вот мы и дома! Как раз к обеду. Киношники не дремлют - это их час. Позируя, предвкушаем удовольствие от баньки. Но начинается снег и... там, прямо скажем, не Африка.
Вечером Венделовский решил сделать синхронные записи: на кинопленку и магнитофон. Пытается обыграть конфликт 'Иванов и мы' (когда Валентин сказал, что мы на предыдущем выходе ничего не сделали). А, в основном, подводит к тому, что на Эвересте было лучше, а сейчас все пущено на самотек, руководство некомпетентно.
А. П.- Это на взгляд Венделовского. А по-твоему?
С. Б.- На Эвересте, мне кажется, уровень дисциплины был повыше, мы безоговорочно выполняли распоряжения Тамма и Овчинникова. Здесь же руководителями были наши товарищи по предыдущим восхождениям, по Эвересту. Может, потому многие решения приводили к спорам. А может, дело в том, что время изменилось - демократия, гласность... Но демократия - не анархия. Если пустить на самотек альпинистские мероприятия, начнем таскать трупы.
17 апреля. Утром узнаем от Иванова новость: Казбек на связи сообщил, что они с киношниками были на Главной вершине. Когда мы уходили из лагеря-3, они все вышли из лагеря-4. На дневную связь (в 13 часов) выходили из лагеря-5. И тут же начали восхождение. На вечернюю связь не выходили - вернулись с горы в 21.30. Еще восемь человек на Канченджанге. А всего на вершинах уже побывало двадцать наших восходителей!
В 11 часов уходим из базового лагеря на отдых в лесную зону. Виноградский в это время только начинает восхождение из лагеря-5. Почему так поздно?!!
Венделовский прикрепил к нам кинооператора Васю Иванюка, и тот 'подгрузил' нас камерой 'Конвас', так что рюкзаки значительно потяжелели. В ледовом лагере встречаем шерпов. Угощают чаем. Их маршрут - наверх, наш - вниз. На леднике проваливаюсь по колено в воду. Естественно, ледяную. Дальше вся дорога - под аккомпанемент хлюпающей в ботинке воды.
Иванюк совсем не может идти, задыхается: простудился. То и дело останавливаемся, ждем его. Поэтому в Рамзе приходим поздно, в 7 вечера. Здесь - Володя Шопин! Радуемся встрече с товарищем по восхождению на Эверест. Володя идет в базовый лагерь как гость киногруппы. Привез письма и кассеты с записями голосов наших дорогих и любимых.
Ребята решают заночевать в Рамзе. Мне перспектива завтрашней прогулки в мокром ботинке не улыбается. В начале восьмого ухожу дальше - один. Первые полчаса сквозь тучи подсвечивает луна. Но потом меня накрывает облаком. Видимость становится 3-5 метров. С трудом удерживаюсь на тропе, налобный фонарик почти не помогает. Очередное ночное путешествие! И все же через 2 часа я в нашем 'санатории' в Тсераме, в лесу. Здесь еще не спят - накормили, обогрели. Узнаю, что американцы (они идут на Канченджангу с севера) установили 1-й лагерь.
18 апреля. Утро. Солнце. Чай в постель! На связи базовый лагерь сообщает, что команда России взошла на Южную вершину, сейчас она в лагере-3. А Казбека почти спускали в базовый лагерь. Подозрение на пневмонию. Наш счет в споре с Канченджангой растет: на вершинах уже побывали 24 человека.
Ставлю на магнитофон 'домашнюю' кассету. Похоже, микрофон на мое семейство действовал, как удав на кроликов. Натянутые разговоры, ни слова о том, что там в нашем альпклубе и в федерации. Только маленькая Настя кряхтит свободно и раскованно.
В полдень приходят мои ребята. Москвичи уже отдохнули, 4-й день здесь. Сейчас собрались в 'экспедицию' вниз. Володя Воскобойников наладил отличное питание.
19 апреля. Блаженствуем. Восстанавливаем силы для решающего штурма. Вчера вечером начали спускаться сюда ребята из групп Хрищатого и Валиева. Казбек кашляет. С Гриши Лунякова хоть икону пиши: вид великомученика с темными страдальческими глазами и черной бородкой. Володя Сувига немного подморозил лицо и палец на ноге. Дедий очень похудел. Только Зинур Халитов выглядит, как всегда. Вся их компания, кроме Казбека, поднималась на Главную без кислорода. Когда они выходили из лагеря-3, Трощиненко и Глуш-ковский сразу же подключились к кислороду - предстояла работа ведь не только на маршруте, но и с кинокамерой. В 13 были в лагере-5 и сразу - дальше. Шли традиционным путем - по 'классической полке'. На вершину взошли в 17.30. На спуске у Казбека закончился кислород. Глушковский, когда стемнело, шел очень медленно (быстрее идти, я думаю, Сане не позволяло зрение - он носит очки), потому остался ночевать в лагере-5, а Трощиненко с Моисеевым спустились в свою палатку в лагере-4. Ребята из группы Казбека с Саней Глушковским провели всю ночь сидя в спальниках, в высотной' палатке не было места, чтобы лечь. У киношников сели голоса. Теперь казахская команда планирует идти на траверс без кислорода.
В группе Хрищатого, мне кажется, тяжелый настрой. Все находятся в каком-то напряжении. Говорят: если бы сами, без спросу, не пошли на Средний пик, - не было бы вершины, руководство не пустило бы.
А. П.- А ты, Сергей, на месте руководства решился бы дать разрешение?
С. Б.- Думаю, они, как и все группы, были готовы к восхождению на 'свой' восьмитысячник. Когда слушал радиопереговоры Хрищатого с Ивановым, у меня не возникло впечатления, что Валентин не разрешал команде идти в этот выход на гopy. Предварительно и наша, и другие группы предупреждали руководство, что будем выходить на 'свои' вершины, если установим пятые лагеря и позволит погода. Как поступил бы на месте руководителей? Если бы все было заранее четко оговорено - безусловно, выпустил.
Букреев очень похудел, это сразу бросается в глаза. Арсентьев говорит, что потерял 8 килограммов. После восхождения (на следующий день) они делали грузовую ходку из лагеря-3 в лагерь- 4.
Команда России тоже спускается к нам в 'санаторий'. Сегодня группа вышла из базового лагеря, но до Тсерама не дошла. С ребятами идет Валера Карпенко. Его 'вооружение' - электрокардиограф с аккумулятором - принесли 'казахи'.
20 апреля. Открываю 'цирюльню'. После завтрака привожу в порядок прически Пастуха и Сувиги. На очереди новый 'клиент' - Балыбердин. Моя деятельность не остается без внимания. Вася Иванюк стрекочет кинокамерой, пока я колдую над лысиной Бэла.
Миша с Ринатом с утра взялись строить очаг для парной бани. А я, прикрыв 'цирюльню', устраиваю себе двухчасовую прогулку вниз. Там много цветов и гораздо теплее, чем в Тсераме. Богомолов ходил в Торонтан, вернулся с букетом красных рододендронов.
А. П.- Мне кажется, мужчины равнодушны к цветам. Альпинисты - исключение?
С. Б.- Почему тебе кажется, что мужчины к цветам равнодушны? Не согласен! А что касается нас, просидевших больше месяца среди скал и льдов, не согласен вдвойне. Радовались каждой травинке, не говоря уже о цветах!
Перед обедом наконец приходит Женя Виноградский со своей группой. Хорошо выглядит только Погорелов. Сам Женя подморозил нос. Миша Можаев из их группы еще где-то на подходах к Тсераму. Зато спустились Венделовский и Голубев.
Во второй половине дня - разбор восхождений. Сначала отчитываются москвичи. Им задают много вопросов. Делают и замечание: уходя, не закрепили палатку и ее слегка 'разобрал' ветер. За москвичами - наша очередь. Рассказываю о восхождении на Южную. Вопросов ко мне мало. Тренеры долго спорят с группой Хрищатого. Те пытаются доказать, что поступили очень хорошо, сказав сначала, что идут с грузовой ходкой в лагерь-4, а потом - что стартуют из лагеря-5 на восхождение (по пути они занесли 8 баллонов кислорода в лагерь-4). На вопрос, почему вдруг резко изменили планы, отвечают очень странно: потому что Балыбердин оставил в лагере-4 ветрозащитный костюм. Вспоминается страничка учебника французского языка: 'Что за шум в соседней комнате?' - 'Это мой дедушка ест сыр'. В ответе ребят логика тоже отсутствует. Иванов подводит итог препирательствам: 'У вас нет дисциплины. А у нас нет уверенности в том, что вы сможете выполнить наше поручение'. Хрищатый возражает: группа у них очень ровная; если убрать Мишу Можаева, любое задание - не проблема.
А. П.- Почему Валера хотел вывести из групЬц Можаева - не 'тянул' или не вписывался в коллектив?
С. Б.- У Миши ниже, чем у других в группе Хрища-того, был уровень высотной работоспособности, он дольше остальных акклиматизировался - не 'тянул', как ты говоришь, в их группе.
Слово - Валиеву. Казбек считает, что команда готова к траверсу (за исключением самого капитана) - четверо шли без кислорода. Задание выйти на гребень Ялунга они не выполнили, зато 'очень хорошо посмотрели, что там'.
Команда России вынесла 18 баллонов кислорода в лагерь-5. Сейчас
