растение ли это? И да, и нет. Или оно — из горной породы? И да, и нет. Что-нибудь подобное встречалось раньше на нашем пути?
— Отвечаем «нет», субадар.
— Точно. Есть ли у этого хоть чем-то знакомый нам мотив?
— Нет, субадар.
— Есть ли на свете хоть что-нибудь, подобное этому порождению из рук, вони, безумия и зверства?
— Нет, господин.
— Может ли это быть пришелец из космоса, как в развлекательной страшилке?
— Нет, субадар. Наши специалисты по связи знают, что не существует ничего живого вокруг — на много световых лет от Солнечной системы.
— Они это точно знают или полагают?
— Они уверены, господин. Полукилометровый радиотелескоп два столетия шарит лучом по всей галактике — передает силуэт человека, двоичные числа, таблицу элементов, структуру ДНК, схему Солнечной системы… — все безрезультатно. Мы одиноки в нашем уголке Млечного Пути.
— Весьма любопытно. Тогда это не пришелец извне, а чужак из нашей собственной системы. Оно живое, но невероятное. Это непостижимый факт. Невозможный. Непроницаемый. Необъяснимый. И все же — факт. Это новое безумное порождение Гили.
— Да, субадар.
— Так, стало быть, наш долг — обуздать это новое безумие?
— Да, господин. Это наш долг.
— Ну да, наша совесть и закон этого требуют, но что нам делать? Нам что, самим сходить с ума каждый раз в ответ на новое безумие Гили? Неужели нам таким манером приступать к исполнению наших обязанностей — подладиться, чтобы нас считали нормальными, принимали за подобных себе окружающие нас сумасшедшие?
— Придется, субадар. Всем нам.
— А не придется ли нам втихомолку сохранять наши человеческие ценности, быть Тайными Здравыми? Что будет с нами? Что происходит с Гилью и с Коридором? Умоляю, джентльмены, если можете, подскажите мне. Что же это делается с Северо-восточным Коридором?
Глава 3
Разумеется, в наше время Северо-восточный Коридор — это северо-восточная трущоба, протянувшаяся от Канады до Южной Каролины, а к западу — аж до Питтсбурга. В безумии насилия там кишели толпы обитателей, которые непонятно чем были живы и где обретались. Хаос охватывал такую огромную территорию, что демографы и социальные работники давно уже полностью отчаялись. В строю держалась одна полиция.
Это была чудовищная ярмарка уродов, которую все яростно отвергали и обожали. Если ты жил в Коридоре, а тем более — в Гили, то тебя переполняла ненависть к этому месту, но бросить его ты не мог: чувство это было сродни неодолимой похоти к уродливой готтентотской Венере.
Даже те из привилегированных классов, кто, подобно царице Реджине и ее семи дамам-пчелкам, мог позволить себе роскошную жизнь в надежно защищенном Оазисе (а к тому же, черт бы их побрал, могли и дернуть оттуда куда глаза глядят), и не помышляли бросить Гиль. Эти джунгли околдовывали. Да Боже ж мой, это и была жизнь! Расстроенные мозги производили там на свет все новые извращения, пороки, преступления и возмутительные выходки. Кто знает, не окажешься ли ты вдруг в покойницкой, но тем временем как здорово было жить!
В Гили кризис выживания случался по сто раз на дню. Основным неудобством был холод. Страдали все, а зима, казалось, затягивалась на долгие полгода. Одна популярная обновленческая секта в своих проповедях объявляла о наступлении нового ледникового периода, предтече Второго Пришествия. Мистическая дата — 2222 год — грозила окончательным оледенением, когда всех грешников призовут на Страшный Суд. Музыкоделы Скрябина Финкеля состроили гимн Армии Оледенения: «Как Ему пчела предстанет, коли Божий Хлад нагрянет?»
Еще более тяжким испытанием, чем постоянный холод, была нехватка пресной воды. Почти все природные источники питьевой воды уже прибрала к рукам КПССБ («Компания По Строительству Светлого Будущего»), так что на долю страждущего потребителя сегодня почти ничего не осталось. Конечно, ставили баки для дождевой воды на крышах (существовала даже категория «Аш-2-О воришек»). Пользовались оборотной или опресненной водой. Был и черный водяной рынок — вот, пожалуй, и все, так что лишь немногие могли толком искупаться или постирать. Ясно, что джунгли еще и воняли. Уже за десять миль при подходе с моря можно было учуять особый букет Северо-востока.
Не то чтобы все, кто вприпрыжку скакал по гнили на тротуарах, так уж сильно огорчались вонью, но многим это не нравилось — для них единственным выходом было поливаться духами. Сотни компаний соперничали на парфюмерном рынке, но далеко за флагом всех оставляла «ФФФ» (Фабриканты Фигурных Флаконов), где вовремя смекнули, что надо разворачиваться, когда начался парфюмерный бум.
На «ФФФ» честно, хотя и не для посторонних ушей, признавались, что они шли с конкурентами «ноздря в ноздрю», пока к ним не пришел Блэз Шима. На этом конкуренция и закончилась.
Блэз Шима. Происхождение: франко-японо-ирландское. Семейное положение: близких нет. Образование: Принстон, первая ученая степень получена в Массачусетском технологическом институте, а докторат написан в «Дхоу Кэмикл» (они-то и шепнули на ушко «ФФФ», что Шима — самое то! Теперь Комиссия по деловой этике должна была рассматривать иск, вчиненный возмущенными конкурентами). Возраст — тридцать один год, холост, не педик, гений.
Его гениальность заключалась в его обонянии, и у «ФФФ» Блэза обычно втихомолку величали «Нос». Он знал все о химии и индустрии запахов: животные компоненты духов — амбра, бобровая струя, циветта и мускус; эфирные масла, выделенные из цветов и трав; смолы, которыми сочатся раненые деревья и кусты — мирра, бензой, сторакс, перуанский и талуанский бальзамы; искусственные ароматы, полученные сочетанием натуральных веществ с эфирами и жирными кислотами.
Шима был создателем всех чемпионов продаж у «ФФФ»: «Вульвы», «Выпота», «Конских» (верно, лучше звучит, чем «Подмышо», как предлагал Корнблат из Отдела сбыта), «Пре-Траха» и «Ее Слюнок», «ФФФ» дорожили им и платили так много, что он роскошно жил в уютном и всегда теплом Оазисе. Кроме того, у «ФФФ» был такой мощный блат, что они смогли обеспечить Шиму неограниченным количеством чистой воды, «гор» и «хол» — ни одна девица из Гили не могла отказаться от приглашения поплескаться у него под горячим душем.
Однако и цена, которую платил Блэз Шима за все эти радости, была высока. Ему возбранялось пользоваться душистым мылом, кремом для бритья, помадой для волос, одеколоном. Он не мог есть пищу со специями, пить что-то, кроме специально дистиллированной воды. Ясное дело, Нос следовало содержать в первозданной нетронутости, чтобы в стерильно-чистой лаборатории он нанюхивал все новые шедевры. К данному моменту Блэз Шима бился над многообещающим новым ароматом (рабочее название «Мудская волна»), но ему никак не удавалось получить стойкий результат уже в течение двух месяцев, и Отдел сбыта «ФФФ» начал дергаться из-за такого срыва сроков.
Было созвано совещание правления.
— Что, черт побери, с ним происходит?
— Может, утратил нюх?
— Ни Боже мой.
— У него и раньше случались задержки, помните? Та девка из Ипанемы, она его просто высосала. Как бишь ее?..
— Ильдефонса Лафферти.
— Эта Ильдефонса, по всем отзывам, просто вампир, но и она его настолько не задержала. Может быть, отправить парня отдохнуть?
