― Ты один? ― спросил Дидакт, и дал мне понять взглядом, что ждет результатов сканирования. ― Неужели все старые воины сейчас в одиночку? ― Здесь у меня, Домен единственное утешение, ― сказал Кофирмье. ― Я прорабатываю мой путь к предкам. Я узнал такое, о чем даже не подозревал… Но в последнее время, Домен имеет наглость отвергать меня… ― Я прибыл сюда по заданию Лайбрериан, ― сказал Дидакт. ― Мы, путешествуем с двумя выбранными ею людьми. Нам нужно задать вопросы лидерам Сан'Шум. ― Где же сама Биоскульптор Лайбрериан… Последний ее визит вызвал некоторые трудности. Возможно, вы заметили, щит и стражи находятся в состоянии боевой готовности. ― Моя жена сейчас занята, ― сказал Дидакт. Я продолжал изучать планеты внутри карантина. Из того малого, что я мог видеть, через фильтр щита, почти все выглядело темным, и скорее всего, поврежденным. ― Любопытно, почему никто даже не вспоминает о старых Воинах, ― сказал Кофирмье. ― Время от времени, я перехватываю сообщения о больших событиях, происходящих в Столице. Я их игнорирую. В них нет ничего для меня, и нет новых приказов. Домен все, что они мне оставили, а теперь и он закрыт. Вы не знаете, почему? ― Я бы хотел бы просмотреть эти отчеты. ― Когда вы прибудете сюда, можем порыться в памяти корабля и поискать их. Но позволять Сан'Шум встретиться с людьми… это запрещено. Мы разделили их по весьма определенной причине, мой старый друг. ― Можем ли мы по прибытию обсудить это? Пауза. Кофирмье замер в позе каменной скульптуры, шевеля только толстыми, грубыми руками. Затем, он ожил и сказал: ― Да Дидакт, конечно. Ложитесь на курс к 'Глубокому уважению', и прикажите анцилле своего корабля, ввести эти коды, и стражи позволят вам пройти защитный барьер, по вашему орбитальному курсу. Славно было услышать вас! Друга из прошлой легендарной жизни! Передача закончилась. Наш корабль изменил свой курс и передал коды соответствия. Мониторы показали, что стражи действительно больше не мигают предупреждающими сигналами, из сектора, нашего проникновения за щит блокады. ― Кофирмье был великим Воином и хорошим другом, но я никогда не считал его большим экспертом в изобразительном искусстве, ― сказал Дидакт озадаченно. ― Соберите побольше информации с этих планет. ― Я должен предупредить людей? ― Да. И убедитесь, что они одели броню. Я пошел на корму в каюту пребывания Чакоса и Райзера. Они неохотно подчинились приказу Дидакта, потирая глаза ото сна. Райзер явно не хотел облачаться в броню: ― Синяя женщина, и я поссорились, ― объяснил он. ― Я не люблю ее. Чакос оделся молча. Я сказал Райзеру: ― Мы идем навстречу возможной опасности. Броня защитит вас. Я покажу вам, как отключить анцилл, если вы не хотите, слышать ее на данный момент. ― Выключить ее? ― сказал он. ― А она не рассердиться на меня? Точно? С содроганием, он облачился в броню, и опять стал выше. Подойдя ко мне, он критически смерил меня взглядом. ― Ты стал больше, ― сказал Райзер с сомнением. ― Запах тоже другой. Я показал им, как отключить анцилл, и послал ей запрос о претензиях людей. ― То, что они вспоминают, делает их сердитыми, ― пояснила она. ― Они задают вопросы, а я не уполномочена, чтобы на них ответить. Я стараюсь, успокоить их. Это делает их только злее. ― А ты, прекрати успокаивать их, ― сказал я ей. ― Они должен пройти через это испытание. 'Глубокое уважение' грозно отобразилась на наших мониторах. Я впервые увидел судно класса 'Крепость', во время торжественной церемонии еще в ранней юности, в комплексе туманности Ориона. Крупнейшее из одиночных военных кораблей Предтеч, 'Крепость' была пятьдесят километров в длину, с огромным полушарием на переднем конце. Средний уровень, был оснащен множеством платформ и пусковых консолей, также здесь находились артиллерийские установки. Нижний уровень, был в виде длинного шипованного хвоста. В самом широком месте, его размер достигал десяти километров и мог нести сотни тысяч Воинов, а также около миллиона автономные вооруженных дронов для поддержки в бою военных кораблей. Я не сразу понял, что это был доступ не к моей собственной памяти, а к воспоминаниям Дидакта. Чакос с ужасом посмотрел на 'Глубокое уважение': ― Мы здесь, чтобы посетить наших старых союзников, не так ли? ― сказал он. ― Вы наказали их, также как нас? ― Не совсем. Они заключили сделку, ― сказал я. ― Давайте поговорим об этом позже. Дидакт поднял руку, как бы в предупреждение: ― Мы входим в зону карантина, ― сказал он. ― Если есть скрытые ловушки, мы обнаружим их достаточно скоро. Анцилла судна появился на подиуме между нами: ― Контроль судна передается командиру, ― сказала она. ― В прохождении щита, все показания датчиков ограничиваются, остается только визуальное сканирование. Мы будем более чем наполовину слепы. Когда мы приблизились, а затем начали маневрировать, чтобы занять позицию для швартовки в док, становилось все более и более очевидно, что 'Глубокое уважение' видело и лучшие дни. Поверхность была в язвах от столкновений метеоритов. Без ремонта остались все повреждения полученные в боях. Это выглядело даже хуже, чем оспины звездной пыли на старых 'Боевых Сфинксах'. Пандусы и бухты были в основном пустые. Очевидно, Предтечи вывели 'Крепость' на эту дальнюю орбиту, в надежде забыть о ней, забыть о старой войне, об этом мире, о Сан'Шум в целом. Капитуляция была подписана. И без гордости за победу, а может и от стыда, 'Крепость' была оставлена в этом проклятом месте. Тем не менее, старая военная платформа оставалась впечатляющей, хотя бы своим размером. По сравнению с 'Крепостью', наш корабль был пушинкой застрявшей на рукаве гиганта. Анцилла пришвартовала наше судно к одному из открытых доков станции. И через несколько минут после этого, мы шли по холодной палубе Крепости. Чтобы не расстраивать Кофирмье, мы оставили людей на корабле. Пространство, по которому мы шли, было почти лишено атмосферы, и в тени фиолетовых переборок, палуба была покрыта тонким, хрустящим инеем из водяного льда. Всюду со свистящим звуком, из корпуса вырывались пульсирующие фонтаны паров и газов внутренней атмосферы станции. ― Да, Долг не в почтении у Кофирмье, ― сказал Дидакт. ― Воин не должен позволять ржаветь своему оружию. С высокого сводчатого потолка спустился лифт и открылся, чтобы впустить нас. Послышался треск, плохо воспроизводимого голоса, наполняя эхом хранилище: ― Проходите, старый друг! Все нарушения Домена ждут Вашего осмотра. Дидакт посмотрел на меня, как только дверь лифта закрылась.
