Овцы в волчьих шкурах: в защиту порицаемых

права, как и у всех остальных детей. Следовательно, родители не обладают объективными обязательствами по отношению к детям.

Наличие других оснований для возникновения родительских обязанностей перед детьми не является интуитивно очевидным. Кроме добровольного согласия со стороны родителей, ничто не может наложить на них обязательства по отношению к детям. Однако этот аргумент не действует. Отсюда следует, что объективных обязательств перед детьми, присущих родителям, не существует.

«Отсутствие объективных обязательств» означает, что обязательства кормить, одевать, предоставлять жилье (возникающие по рождению, вследствие соглашения и т.д.) распространяются на собственного ребенка не в большей степени, чем на чужих детей или взрослых, которые с ним никак не связаны. Однако это не означает, что родитель может убить своего ребенка. Точно так же, как он не имеет права убивать чужих детей, он не имеет права убивать «своих», или, точнее, рожденных им детей.

Когда родитель возлагает на себя родительские обязанности, он является в каком-то смысле опекуном ребенка. Если родитель желает отказаться от этой добровольно взятой роли или с самого начала не берет на себя подобное обязательство, он полностью волен так поступить. Мать может отдать ребенка на усыновление или по старому обычаю естественного права оставить на пороге церкви или благотворительной организации, занимающейся заботой о детях.

Однако родитель не может спрятать ребенка в дальнем углу дома без еды или отказаться отдавать его на усыновление, дожидаясь, пока он умрет. Такой поступок будет приравнен к убийству — преступлению, которое всегда должно строго наказываться. Родитель, который морит голодом своего ребенка, спрятанного в доме (как будто не совершая насильственного преступления), фактически отказывается от опекунских обязанностей или отвергает родительские связи, которые другие люди были бы готовы взять на себя.

Вероятно, роль родителей в качестве опекунов можно прояснить, включив ее в иерархию гомстединга: ребенок попадает в пространство между животным и взрослым человеком. Если один взрослый помогает другому, он не становится по этой причине владельцем другой личности. Если человек одомашнивает животное, он своими усилиями заставляет животное быть производительным (для человечества) и тем самым может стать его владельцем.

Ребенок — промежуточный случай; им можно «владеть» в рамках принципа гомстединга, но лишь на основе опеки, до тех пор, пока он не будет готов принять ответственность за себя, а именно стать взрослым и независимым от своих родителей. Они могут осуществлять контроль над ним и воспитывать его, продолжая «владеть» им в рамках принципа гомстединга. (В случае с животным или с землей, когда они превращены в собственность, владельцу больше не требуется прилагать усилия, чтобы ими владеть. Он может быть отсутствующим собственником или владельцем животного.) Если родитель прекращает воспитание ребенка и контроль над ним, то он должен передать его на усыновление (если тот слишком мал и беспомощен, чтобы защитить себя сам) или отпустить в самостоятельную жизнь (если ребенок к этому готов).Если родители воспитывали ребенка, предоставляя ему минимальный объем помощи и поддержки, чтобы этого хватало на «владение» в рамках принципа гомстединга, но не более того, и если ребенок находится в сравнительно бедственном положении, то нельзя в этом винить потенциального работодателя. Запрещая работодателю нанимать такого молодого человека, улучшить состояние последнего никак нельзя, можно лишь ухудшить.

Действительно, существуют родители, которые принимают глупые, с точки зрения стороннего наблюдателя, решения относительно своих детей. Однако отсюда не следует, что благосостояние детей будет достигнуто, если отдать их в руки государственного аппарата. Государство тоже принимает глупые и подчас даже нездоровые решения в отношении детей, и ребенку гораздо проще уйти от своих родителей, чем от государства, которое управляет всеми нами.

Мы должны заключить, что все трудовые договоры с участием молодых людей законны только тогда, когда они заключаются добровольно. И они могут быть добровольными. Либо молодой человек является взрослым (независимо от возраста), заработав это свое право, и потому может самостоятельно заключать контракты, либо он еще ребенок и может работать на добровольной основе при согласии родителей.

,

[1]

Предисловие автора к португальскому изданию 1993 г.

[2]

Либертинами называют себя люди, не признающие моральных, сексуальных и религиозных и тому подобных ограничений, считающие их ненужными и нежелательными. Соответственно либертинизмом называют образ жизни либертинов, характеризующийся прежде всего сексуальной распущенностью. —Прим. ред.

[3]

Дальнейшие пояснения см. в: Rothbard, 1970, 1973, 1982; Норре, 1989,1990,1992; Nozick, 1974.

[4]

Этим примером, как и многим другим, я обязан Мюррею Ротбарду.

[5]

С точки зрения религии наше тело нам не «принадлежит». Мы распоряжаемся им, но в конечном счете все «принадлежим» Богу. Однако это касается только отношений между человеком и божеством. А если говорить об отношениях между людьми, то светское утверждение о том, что наше собственное тело принадлежит нам, имеет совершенно иной смысл. Речь о том, что у каждого из нас есть свободная воля; что ни один человек не может брать на себя ответственность за порабощение другого, даже «ради блага» последнего.

[6]

Проблема детей—пугающая и сложная для любой политической философии, не только для либертарианства. Но данный конкретный случай довольно очевиден. Любой взрослый гомосексуалист, пойманный в постели с несовершеннолетним мальчиком (который по определению не может дать согласие на такую связь), должен быть признан виновным в изнасиловании несовершеннолетнего; любой родитель, допускающий такие «отношения», должен быть признан виновным в жестоком обращении с детьми. Это применимо не только к гомосексуальной связи с детьми, но и к гетеросексуальному случаю. Может встать вопрос о том, является ли установление произвольной возрастной границы наилучшим способом отделить детей от взрослых, но при наличии такого закона изнасилование несовершеннолетних в любом случае должно быть незаконным. Это относится и к жестокому обращению с детьми, хотя здесь также присутствует проблема континуума.

[7]

Конечно, вообще говоря, многие, если не все, сутенеры, например, выступают инициаторами неоправданного насилия. Но им необязательно так поступать, поэтому сутенерство как таковое не является нарушением прав.

[8]

Этим соображением я обязан Менло Смиту.

[9]

Невозможно отрицать, что экономические заявления у многих религий едва ли можно назвать звонким одобрением экономической свободы и свободного предпринимательства (см. Block, 1986 и 1988). Сюда входят пасторальные письма от католических епископов в США, канадской конференции католических епископов, папские энциклики и многочисленные заявления по этим вопросом от реформированных иудеев и многих протестантских деноминаций. Тем не менее религиозные организации наряду с институтом семьи остаются главным оплотом борьбы против