скифского эпоса. В целом влияние скифской культуры на эллинский мир было весьма заметным. Греческие и римские поэты нередко обращались к скифским мотивам, их привлекали история, обычаи, нравы, традиции скифов, герои скифских преданий: «прародительница» скифов — змееногая богиня земли, эпический царь Колаксай, царицы-воительницы скифо-сарматских племен и др. Очень популярен в античной литературе был образ скифа Анахарсиса. Уже Геродот рассказывает различные истории об этом скифе царского рода, который объездил много стран, в том числе Элладу. Позднее эллины причислили его к семи из величайших мудрецов мира. Так в античную культуру проникли многие мотивы скифского эпоса. Вместе с реальными фактами, описанием действительно существовавших народов греки получали и фольклорные сюжеты скифов и их соседей.
Довольно широко представлен в античной литературе о Скифии и интересующий нас «северный цикл». Его мотивы нередко приобретали в античной традиции иное толкование, осмысливались под влиянием традиционных эллинских представлений, увязывались с хорошо известными образами, но во многом сохраняли первоначальную основу. Если, например, аримаспы вошли в античную литературу под своим скифским названием, то другие мифические существа часто выступали в ней под именами персонажей, с которыми отождествили их греки (Борей, форкиды и горгоны). Так случилось и с «блаженными» скифской традиции. У античных авторов они стали именоваться «гипербореями» — священный народ в эллинской мифологии, связанный с культом Аполлона в Дельфах и на острове Делос. Трудно сказать, где греки помещали в то время этот народ, но уже с VII в. до н. э. существовала традиция о том, что гипербореи обитают далеко к северу от Скифии, за Рипейскими горами. Эта традиция была представлена, в частности, у Аристея; как полагают некоторые исследователи, она ведет свое начало именно от него.
В греческие представления о гипербореях вливались новые черты, заимствованные из мифологии и эпоса скифов и их соседей. Сведения обоих источников (греческих доскифских и полученных из Скифии) тесно переплелись друг с другом, и не всегда легко определить происхождение тех или иных деталей в описании гипербореев. Но бесспорно, что «скифский вклад» был весьма значителен. Даже в одах Пиндара, повествование которого о гипербореях, быть может, в наибольшей степени проникнуто эллинским колоритом, явно отражены различные представления, основанные на сведениях из Скифии.
В античном мире самой авторитетной считали традицию о гипербореях, возводимую к Аристею. Предполагалось, что именно он обладал наиболее подробными и достоверными сведениями об этом народе. Данная традиция, по которой гипербореи обитали к северу от великих гор, за Скифией, за аргиппеями и исседонами, рядом с аримаспами и т. д., основывалась на рассказах, бытовавших у племен скифского мира, и в частности у исседонов.
Геродот и к таким рассказам подходил с большой осторожностью. О гипербореях за Скифией он говорит лишь со ссылкой на Аристея. Но и сам Геродот включил в свой труд сведения — из числа полученных им в Скифии — об особом народе, якобы жившем далеко к северу от аргиппеев, за высокими недоступными горами, хотя одновременно и замечал: «Я совсем этому не верю». Конечно, Геродот имел все основания подвергать сомнению достоверность подобных рассказов, но бесспорен сам факт бытования в Скифии легенд о чудесном народе за далекими северными горами. Название же «гипербореи» в Скифии Геродот, естественно, не мог слышать, т. к. оно принадлежало собственно греческой традиции и было только перенесено на «блаженных» скифской мифологии.
В сюжетах античной традиции о гипербореях можно выделить некоторые моменты, определенно связанные с представлениями, бытовавшими в скифском мире. Это прежде всего сама локализация гипербореев. Аристей, Дамаст и другие греческие авторы помещали их в области между северными горами и северным морем. Такое представление первоначально было чуждо грекам того времени и, безусловно, заимствовано ими из скифской среды. Обращает на себя внимание и тот факт, что у античных авторов Рипейские горы располагаются под созвездием Большой Медведицы, которая связывается также и со страной гипербореев. Так, римский поэт Лукан (начало I в. н. э.) в одной из своих поэм упоминал о «ледяной повозке Гиперборейской Медведицы».
Негреческие черты в цикле о гипербореях отчетливо выявляются в описаниях «полярных» явлений в их стране. Безусловно, правы те исследователи, которые полагают, что эти сведения входили уже в древнейшую греческую традицию о заскифских гипербореях. Повествования о «полярных» явлениях составляют неотъемлемую часть общих описаний страны гипербореев в античных источниках и тесно переплетаются со столь характерными образами и сюжетами, как Пероносная — снежная страна, пещера Борея, аримаспы, Рипейские горы и расположенное за ними северное море. И наконец, у Геродота отражена самостоятельная традиция о том, что в стране за высокими неприступными горами ночь продолжается шесть месяцев.
Таким образом, из скифского мира в греческую литературу, хотя и в легендарной форме, проникли сведения о «полярных» явлениях в далеких заскифских областях. Они основывались на конкретных сведениях, попадавших в степные районы Юго-Восточной Европы, очевидно, из более северных областей. Так, эллины уже в VII–V вв. до н. э. услышали об удивительных для них феноменах, которые затем подвергались научному осмыслению античными учеными, получая разные объяснения.
«Скифский источник» можно рассматривать как первый этап в истории античных представлений о дальнем севере. К подобным сведениям о северных странах позднее добавились новые, также основанные на конкретной информации, но идущей уже не из скифского мира, а из северо-западных районов Европы. Во второй половине IV в. до н. э. уроженец греческой колонии Массалии (современный Марсель) Пифей совершил путешествие в Страну олова (Британию) и оттуда к земле Туле. Она отождествляется современными учеными с одним из островов к северу от Шотландии, с Исландией или частью Норвегии.
Пифей оставил описание своего путешествия, но от его труда сохранились лишь незначительные фрагменты. Записки Пифея были использованы античными астрономами (в частности, греческим ученым I в. до н. э. Гемином в его сочинении «Введение в явления природы»). Сведения Пифея часто вызывали недоверие у древних авторов. И лишь много позднее европейским ученым стало ясно, что его данные вполне достоверны. Судя по дошедшим фрагментам, Пифей сообщал о том, что на Туле «ночь была очень короткой и продолжалась в некоторых местах два, в других — три часа, так что через очень короткое время после захода солнце снова поднималось». В I в. н. э. Плиний писал о земле Туле: «Там летом нет ночей, но очень мало дневного света в зимнее время. Некоторые думают, что это продолжается без перерыва шесть месяцев подряд». Здесь, как и в некоторых других отрывках сочинения Плиния, соединены вместе свидетельство Пифея и более ранняя традиция о северных заскифских областях.
Так в течение многих столетий при описании северных стран обращались к традиции, восходящей к VII–V вв. до н. э. и основанной на сведениях из скифского мира того времени.
