Перумов Ник
Выпарь железо из крови
Ник Перумов
Выпарь железо из крови...
'Мы - русские;
и с нами - Бог'.
Генералиссимус, князь Италийский,
граф Суворов-Рымникский.
'Abudantas dispicite dissonas gentes:
indicium pavoris est societe defendi'.
('Презрите эти собравшиеся здесь
разноязыкие племена: признак страха
- защищаться союзными силами')
Аттила, король гуннов,
из речи на Каталунских полях.
На Московский вокзал с оружием ходит только дурак. Потому что там, как и в Пулково, до сих пор стоят не городовые, а самые натуральные airborne rangers из знаменитой 82-й дивизии. Оружие должен был передать Хорек - уже после поезда, в Кипрени. Но буквально перед выходом Мишане из Боровичей залили директом полтора метра мыла. Полтора метра всяческой чепухи, бред наподобие 'телефонного эфира', но среди нее одна-единственная кодовая фраза, ради которой Мишаня, собственно, и держал свою ноду.
'Бабушка, говоришь, приехала? Недорулез!' И после этого - тройной хмурик. Вот такой: :-(((
Соня все эти дурацкие коды терпеть не могла, равно как и сленг чудаков-фидошников; но когда одним только Интернетом стало пользоваться неприлично, пришлось смириться.
Глупая фраза на глупой системе 'сигналов' означала, что Хорьку добраться до них не удастся. Сам он цел и невредим, но оружия у них не будет. Ну и ладно, Соня пошла бы на это дело вообще без всякого оружия, голой и босой бы пошла, но разве ж парней переубедишь? Костик тоже уперся, и заявил, что без пары стволов он в эти дикие края - ни ногой. Он не старик Ван Дамм и уж тем более не знаменитый Ухогрыз Тайсон. С дезертирами и прочими беглыми он предпочитает разбираться посредством огнестрельного оружия, а не на кулачках. Вот и потащили... смешно сказать, целый арсенал. Пара старых добрых британских L3, пара еще более древних 'Узи' - для девчонок. Зачем, спрашивается, ну зачем? А Машка - дуреха, Машка-Снайпер туда же. Я, мол, без ствола за пазухой все равно что в мини без трусов. Перекричали, перегорлопанили, хотя в подполье разве ж можно так?.. Да только мальков этих один лишь провал и научит. Вот и остается теперь... не то молиться, не то материться - чтобы пронесло, чтобы не зашмонали.
Толпа на 609-й пестовский собралась изрядная. Народ все больше тихий, трезвый, крепкий. Фермеры... За покупками приезжали - эвон, какие все нагруженные. Коробки, коробки, коробки... выше крыши вагоной коробки.
Перед платформой высился турникет из блестящей никелированной стали и, по обе стороны прохода - две будочки из стеклопластика. Сердце у Сони упало, как только она туда взглянула - за спинами городовых черными башнями маячили четверо негров-рейнджеров. Здоровенные, сытые, накачанные, все - под два метра, а в ширину - не обхватишь. В камуфляжных майках по случаю жаркого августовского дня. Этим-то глазки не построишь. Бедрами не повиляешь, не поноешь: 'дяденька, пустите студентку...'. Особенно после воронежского дела. Городовые-то что, им семьи кормить надо, и не слишком они усердствуют... если хорошенько попросишь. Шмонают так, для вида больше, потому что тоже знают - дураков тащиться на Московский с оружием нет. Три кольца охраны. Три проверки - на входе, на платформе и в вагоне. Муха не пролетит.
Правда, Машка-Снайпер ни разу еще не попадалась. А тот раз, что попалась, не в счет. Замели со 'Стечкиным' - а она потрахалась с урядником в караулке - он ее и отпустил, добрый человек, ни протокола не составил, ни в компьютер свой проклятущий не загнал. Машка уверяет даже, что кончила, но, наверное, врет. Она вообще на эту тему прихвастнуть любит. Соня ей как-то сказала, что если хотя бы десять процентов того, что она, Машка, рассказыват - правда, ей впору идти лечиться. От того, что в народе 'бешенством матки' прозывают.
Правда, когда Машка попалась, на контроле и рейнджеров не было.
К горлу подступил противный комок. Соня оглянулась на мальчишек держатся молодцом, никто и глазом не повел. Когда попал в толпу и тебя несет к турникету - главное не дергаться, не рыпаться и вообще ничем от соседа не отличаться. У ниггеров на такие дела глаз наметанный. Потому что по первости много было... спринтеров всяких.
- Тихо, тихо, граждане! - загремел в мегафон урядник - пожилой дядька с несколькими нашивками. - Не наваливайся, кому сказано! Проходи по двое с кажинной стороны. К досмотру!
Толпа вздыхала, задымливала папироски, вежливо и негромко матюкалась дозволенными в присутствии дам словами. Досмотреть восемьсот человек - не шутка, и дело, само собой, долгое. Вот и начинается:
- С коробками сюда! Сюда, направо, кому сказано! Да не на ваше право, а на мое право, понимать надо!
Толпа гудела и медленно перетекала, словно полуостывшая лава. Соня, Машка, Мишаня и Костик со своими самопальными невеликими рюкзачкам вперед благоразумно не лезли - им важно пройти в конце, когда и городовые подустанут и негры девчонок нащупаются.
Из всей троицы Соня в подполье дольше всех - полных три года, с самого начала. Вроде бы командовать должна, да только вот не получается. Потому что от звания лейтенантского упрямо отказывается, а парни с Машкой только звания и признают. Вот и получается, что, хотя они в подполье - год от силы, все время выходит, что они Соней командуют, а не наоборот. Но тут, верно, и их проняло - все трое на нее смотрят, ждут, что она скажет.
- За мной держитесь, - одними губами сказала Соня. Сняла бейсболку, поправила волосы. И - ага! - наткнулась на мокрый рейнджерский взгляд.
Охо-хо... до чего ж достали этими своими взглядами... козлы.
Сонина внешность - ее лучшее оружие. Никому и в голову прийти не может, что худенькая, невысокая, едва метр шестьдесят, девчонка с вечно потупленным взором оказывается, носит при себе 'Узи' с полным боекомплектом, по ночам, случается, палит в патрульные 'Брэдли' из величайшего сокровища ее ячейки - облупленного старого РПГ, или деловито всаживает пулю в лоб очередному коллаборацинисту прямо в его кабинете...
Соня-Смерть, как ее зовут в питерском подполье.
Костик и Мишаня - типичные хипаны. Тощие, в вечных своих банданах, латанных джинсах и поношенных кроссовках. Длинные волосы у обоих собраны в девчоночьи 'конские хвосты'; предплечья разукрашены татуировками, в ушах по три серьги. Ныне больше всего подозрений вызывают как раз те, что ничем не выделяется...
Машка - полная им противоположность. Машка толстая, носит очки, а вдобавок еще и стрижена под ноль. Экстраваганц. На серьезные дела ее берут редко - только когда надо обеспечить огневое прикрытие с дальней дистанции. Соня не знает, где Машка так выучилась стрелять, но, дай ей в руки самую разболтанную, самую расхлябанную 'драгуновку' или 'калаш' или штатовскую 'ар-пятнадцать' - и через пару-тройку минут Маша положит в яблочко девять пуль из десяти - с предельной дистанции, когда и саму мишень-то едва видать. А еще очкарик!
Досмотр шел скучно. Фермеры на пестовском поезде ездят благонамеренные, дозволенное им (в обмен на продовольственные поставки тем же рейнджерам) для обороны от дезертиров и инсургентов гладкоствольное охотничье оружие с собой не таскают. А неподакцизный самогон даже негры-десантники за нарушение не считают. Говорят, очень они в 82-й его уважают. Ну прямо как у Ильфа и Петрова.
- Уснула, красавица? Документы! - рявкнули у нее над самым ухом.
Не заметила, как и до контроля добрались.
С видом послушной пай-девочки Соня протянула усталому городовому документ - запаянную в пластик
