В Бразилию, — спокойно ответил Роке. — Если быть точным, на мое ранчо недалеко от Сан- Паулу.
— В Бразилию? — прошептала потрясенная Энджи.
— Он будет жить на ферме, научится ухаживать за скотом, научится жить за счет своего собственного труда…
— В Бразилию? — еще раз повторила Энджи, почти срываясь на крик. — Ты отправляешь моего девятнадцатилетнего брата на другой конец земного шара на целый год и не ставишь меня об этом в известность?
— Он уже взрослый. И сам может решить, что ему нужно.
— Но это было твое решение, а не его! И какая у него была альтернатива — Бразилия или тюремная камера?
— Ты попала в точку, — не стал возражать Роке. — Он выбрал работу на ферме как возможность заработать деньги и вернуть то, что украл.
Энджи опустила голову, ей нечем было крыть. Ее брат действительно украл эти деньги у Роке. Она с трудом проглотила ком, стоявший у нее в горле.
— И где же он сейчас?
— То есть в данную минуту? — Алекс посмотрел на свои золотые часы. — Прямо сейчас он наслаждается полетом в салоне первого класса где-то над Атлантическим океаном. На пути в Сан-Паулу…
Энджи не могла пошевелиться добрых полминуты. Она просто смотрела на Роке, который возвышался над своим столом, как какой-то высокомерный господин и хозяин, в котором не было ничего человечного. Роке мог видеть, как в изумрудно-зеленых глазах Энджи вспыхнула искра, а потом погасла, превратив их в бездонный мрак.
Энджи медленно опустила голову и посмотрела на свои руки, в которых держала вещи, возвращенные ей Роке.
— Ты забрал мой телефон.
Роке нахмурил брови, не понимая, что она хочет этим сказать.
Она снова повторила свои слова, на этот раз посмотрев ему в глаза:
— Ты забрал мой телефон, чтобы я не смогла позвонить Алексу. Ты отправил его и даже не позволил мне поговорить с ним, прежде чем он уедет… Почему ты так поступил?
Когда Роке ответил, в его голосе, впервые на протяжении этого разговора, послышалась резкость.
— Мне показалось, что в этом случае ты отнесешься к этому более спокойно, чем если бы…
— Ты сделал так, как было удобно тебе. Ты это хочешь сказать?
— Ему необходимо принять на себя ответственность за свои поступки, — не сдавался Роке. — Он принял мое условие намного быстрее, потому что считал, что ты в этом не участвуешь.
— Ты… ты позволил ему подумать, что я бросила его одного, отвернулась от него?!
Роке вздохнул:
— Энджи, мы ведь договорились, что теперь я буду нести ответственность за твоего брата.
— Больше ни слова не говори об этом дурацком соглашении! — обрушилась на него Энджи.
— Чтобы спасти наш брак, нам нужно время друг для друга, а с твоим вечно вмешивающимся в нашу жизнь братом это было просто невозможно!
— Но я не хочу спасать наш брак!
— Тогда почему ты тут стоишь передо мной?
Энджи затряслась от злости. И он осмелился ожидать от нее, что она превратится в самую лучшую жену на всем белом свете только потому, что он взял под контроль жизнь Алекса и ее самой?
— Для чего тебе все это? — выпалила она.
— В моей семье не принято разводиться, — спокойно ответил он.
Энджи изо всех сил сдерживалась, чтобы не зарыдать. Она сосредоточилась на вещах, которые сжимала в руках.
— Поэтому на этот раз нам нужно приложить еще больше усилий, чтобы добиться успеха в наших отношениях…
Она молча посмотрела на него, взглядом давая понять, что она думает по этому поводу. Роке показалось, что она видит перед собой Надю, которая стеной вставала между ними.
— Я очень хочу этого, — резко добавил он.
Роке видел, как она заморгала, и образ Нади исчез, но в ее глазах осталась боль.
— Роке, запомни, ты потеряешь контроль надо мной в тот самый момент, когда я перестану заботиться о своем брате.
Энджи тихо закрыла за собой дверь. Роке вздрогнул, как будто она ее захлопнула, и поморщился, потому что его жена была права.
Их отношения всегда отличались повышенной сложностью. А все из-за того, что прежде всего учитывались интересы ее брата.
Роке засмеялся, думая о том, что он мог бы и не преодолевать подобные трудности, ведь вокруг было столько женщин, с которыми можно было построить нормальные взаимоотношения.
Но все дело в том, что он никого не хотел, кроме Энджи. Ему нужна была только она, его темпераментная, рыжеволосая сварливая женушка, которая умела любить и любовь которой была безусловной.
Глава 7
Роке миновал ворота своего португальского поместья и въехал на дорогу, по обеим сторонам которой росли, образовывая своеобразный тоннель, деревья с густыми пышными кронами. В момент их поглотил мрак, свет фар мягко лился на ведущую впереди узкую дорогу, покрытую щебнем, и рассеивался по обеим сторонам, вырывая из темноты деревья и обесцвечивая все вокруг. Дорога извивалась и вела их все выше и выше.
Это восхождение началось сразу же, как только они выехали из Лиссабона, потому что поместье Роке находилось на высокогорном, покрытом пышной зеленью плато, рядом с верхушкой устланного лесом холма. Издалека увидеть сам особняк, скрывающийся под отвесной крышей из серой черепицы, можно было только с высоты птичьего полета.
Когда наконец стена деревьев стала не такой плотной, Энджи посмотрела вокруг, впервые за все время с тех пор, как они пересели из частного самолета Роке в его внедорожник. Она была здесь всего один раз, что сейчас казалось ей немного странным, потому что как- никак это место являлось его основным домом. Роке также принадлежала квартира в центре Лиссабона, которая размещалась в великолепном замке XVI века. Раньше они проводили там достаточно много времени. Но это сказочное поместье, с его густыми непроходимыми лесами и ухоженными зелеными садами, казалось ей почти что чужим.
Последние деревья остались позади, уступив место пышным лужайкам и аллейкам, обсаженным цветущими кустарниками. Все вокруг утопало в солнечном свете. Энджи выпрямилась и через лобовое стекло взволнованно посмотрела на сам дом, радушно раскрывающий им свои объятия.
Она подумала, что дом светится от радости, встречая своего хозяина.
Это величественное здание являлось квинтэссенцией элегантности и многовековой истории. Энджи медленно переводила взгляд с ярко освещенных солнечным светом террас первого этажа на сводчатые балконы верхних этажей, окаймленные белоснежными решетками, залюбовалась каменной башней, гордо возносившейся в бескрайнюю синеву неба. Она увидела сверкающую воду плавательного бассейна, окруженного пышной зеленью ухоженного и невероятно красивого сада, прильнувшего к одной из стен дома.
Роке повернул машину налево от центрального входа и направил ее к гаражам. Он остановился, заглушил мотор и вышел из машины.
Энджи раздраженно взглянула на его высокомерное и невероятно привлекательное лицо, когда он обогнул капот машины, открыл дверцу с ее стороны и, подав ей руку, помог выбраться наружу. С тех пор как они покинули Лондон, они вели себя друг с другом подчеркнуто вежливо. И почти не разговаривали. Казалось, дистанция между ними не только не сократилась, но еще больше увеличилась.
Энджи поежилась от прикосновения прохладного воздуха, и Роке, опять же не говоря ни слова, снял с себя пиджак и накинул ей на плечи.
Возможно, он подумал, что ей следовало бы надеть пальто, но она не сказала этого вслух, не желая нарушать молчание, которое стало их постоянным спутником. Перед поездкой она заглянула в свой вещмешок и обнаружила на самом дне бирюзовое трикотажное платье, которое практически не мялось. Она переоделась в него, а остальные вещи, включая ее пальто и зеленую сумку, убрала обратно.
Потому что, несмотря на безрадостное настроение, в котором она находилась, присущее ей чувство стиля не позволило ей выйти на люди в бирюзовом платье и с зеленой сумкой в руках. И все мелочи, которые каждая женщина обычно держит под рукой, отправились в бумажный пакет с фирменным логотипом «Харродс», который она нашла на дне ящика комода. Поэтому она с удивлением посмотрела на гору багажа, который возник, когда они вышли из самолета.
— Твои вещи, — объяснил ей Роке в ответ на ее недоуменный взгляд.
Ее вещи, профессионально уложенные и упакованные в новенькие кожаные чемоданы и сумки известной фирмы, лежали сложенные на заднем сиденье внедорожника. Другими словами, ее перенесли, заперли, упаковали и перевезли в другое место. Ее выселили из ее же собственного дома и заставили покинуть родину, и все это с небывалой оперативностью, которой в два счета мог достигнуть находящийся рядом с ней мужчина, если только это входило в его интересы.
Рядом с Роке, почтительно кланяясь и улыбаясь, возник, как в сказке, невысокого роста мужчина в белой рубашке и черном фартуке. Роке перекинулся с ним парой слов, а затем снова повернулся к Энджи:
— Сокровище мое, знакомься, это Антонио. Он не говорит по- английски, поэтому будь добра к нему.
Его слова больно ударили ее. Разве она могла быть другой с его персоналом? Неужели он и вправду полагал, что она стала настолько строптивой и несговорчивой, что не знала, как вести себя с другими людьми?
Энджи улыбнулась Антонио и протянула ему руку:
— Boa tarde, Антонио.
— Boa tarde, senhora, — с улыбкой ответил на ее сердечное приветствие Антонио. Он затараторил на португальском, заставив Энджи бросить беспомощный взгляд на Роке.
— Он говорит тебе «Добрый день», — пояснил Роке.
— Д-добрый
