Но, как вы уже, наверное, успели заметить, я не был платным жиголо, поэтому не собирался доказывать собравшемуся сброду, что у меня все в порядке с потенцией, а также то, что я абсолютно нормальный во всех отношениях молодой человек. Вместо этого я упорно продолжал лежать на грязной земле с очень нехорошими предчувствиями насчет самого ближайшего будущего и наполовину мокрыми от страха штанами. Единственным плюсом во всем этом чересчур затянувшемся ужасе было то, что подобные безумные маневры были частью моего идиотского плана.
«Вот и началось самое интересное», — промелькнула не слишком оригинальная мысль на периферии сознания в преддверии кровавой развязки.
При этом сердце снова начало работать с перерывами, грозя вот-вот остановиться совсем.
— Я подожду на выходе. Расскажешь потом, как все было.
Скалк медленно подошел, наверное, с помощью такого драматического жеста давая мне в полной мере прочувствовать весь ужас создавшегося положения[108], взял одной рукой, как щенка, за шкирку[109] и, не напрягаясь, поднял в воздух, на уровень своей ужасной морды. При этом наши взгляды встретились, и я увидел то, что потом стало часто приходить ко мне в ночных кошмарах и рвать на куски сознание, целиком утащив его в преисподнюю безумия.
Скалка даже издалека нельзя было назвать милым, вблизи же это чудовище выглядело настолько отвратительно, насколько это вообще можно себе представить. Именно в эти мгновения впервые в жизни я заглянул в тусклые, безликие, подернутые мутной пеленой глаза смерти, и они мне, честно говоря, совсем не понравились. Черные, огромные, замораживающие кровь в жилах, капля за каплей высасывающие остатки рассудка, они, не мигая, смотрели на меня. Впиваясь все глубже и глубже, достигая холодным безжалостным жалом самого сердца, не останавливаясь на этом, а продолжая опускаться все ниже и ниже...
Пока наконец не достигли первичных половых признаков и стыдливо не отвели взгляд.
И все это — в гробовой тишине. Ни единого вздоха или даже малейшего колыхания воздуха или ветерка. Все затихло.
Время замерзло до минус 140 по Фаренгейту. Все остальное просто умерло. Еще чуть-чуть — и вселенная, сжавшись до точки, исчезла бы, растворившись, как пыль в канализационной системе города Ангелов[110].
Да-а-а... Вот, оказывается, каким талантливым гипнотизером может оказаться самый заурядный палач. А по виду никак не подумаешь, что эта громадная туша мяса способна на что-либо большее, чем за несколько минут виртуозно превратить до этого вполне живого человека в несколько килограммов кровяной колбасы с ливером.
Посмотри он на меня вот так ласково на пару секунд подольше — и я наверняка не долго думая просто умер бы от разрыва сердца. Но, к счастью, хриплый лай Компота — наверное, единственного из всех присутствующих, кто сумел сохранить ясную голову[111], — разрушил очарование момента, тишина разбилась на осколки, вся банда завыла, как обычно выражая таким образом обуревавшие ее чувства, а Скалк, повернувшись лицом к аудитории, издал оглушительный рев, по- видимому символизирующий радость от великой победы над равным противником, добытой в нелегкой битве.
— Он не палач, а жалкий клоун, — презрительно процедил внутренний голос.
Как ни странно, именно это замечание вернуло меня к беспощадной реальности, тонко намекнув, что пора переходить к решительным действиям. После чего в который уже раз за сегодняшний день я понял, что настал момент истины. Это был единственный шанс, упустить который означало умереть наверняка.
— Ну что ж, настала пора отделить мальчиков от мужчин, — с надрывом подумал я.
— Только смотри не облажайся, второго шанса не будет.
— О'кей... Постараюсь.
— Именно это я и имел в виду.
Все это время, крепко сжав в руке браслет, подаренный мне Гархом в обмен на дубину, я, невзирая на всякие отвлекающие мелочи, как то: здоровенного живодера с увесистой палкой, гоняющего меня по кругу с навязчивой идеей вышибить мозги, и толпу чудовищ, подбадривающих его в этом благородном стремлении, — терпеливо ждал удобного случая. И вот наконец мой звездный час пробил...
Со скоростью, неожиданной даже для себя самого, я протянул руку, положив браслет на плечо палача. Одновременно с этим, сгруппировавшись, я уперся ногами в грудь Скалка, резко оттолкнулся и, слыша краем уха треск разрываемой ткани, отлетел в сторону, при этом чуть было не сломав себе пару ребер из-за не совсем удачного приземления на жесткий грунт. Все произошло за какие-то доли секунды, так что никто, включая моего партнера по спаррингу, ничего не успел понять.
Скалк так и остался стоять с куском ткани от моей одежды в руке и с подарком, который я ему по доброте душевной[112] оставил на вечную память.
Восточная мудрость гласит: нужно отрешенно сидеть на берегу реки, созерцая мир внутри своей души, до тех пор, пока по реке не поплывут трупы твоих врагов.
Это я плавно веду к тому, что сегодня у реки сидел не напрасно. По крайней мере, один труп моего врага неспешно проплыл мимо, и я даже набрался наглости весело помахать ему рукой на прощание.
Да, да. Вынужден вас огорчить. Мы, как это ни прискорбно звучит, потеряли Скалка. Окончательно и бесповоротно. Без всякой надежды на чудесное воскрешение во второй части, как это обычно бывает с понравившимися публике монстрами из малобюджетных фильмов ужасов вроде «Зловещих мясников» или «Безжалостных тварей». Поэтому никакого продолжения вроде «Зловещих мясников-2» или «Возвращения безжалостных тварей» не предвиделось, даже чисто теоретически,
Не спорю, возможно, этот садист был колоритной фигурой, не лишенной очарования, и в определенном смысле даже обладал некоторым бесхитростным шармом, присущим простым труженикам, беззаветно отдающим все свои силы и энергию любимой профессии[113]. Но что поделать — как говорится: «Хорошие парни покидают нас первыми, а подлецы остаются и живут долго». Смиримся же с этим и пойдем по пути, предназначенному нам судьбою. Как ни печально это сознавать, но она давно уже распределила все роли.
Убить живое существо, наделенное к тому же зачатками разума, психологически не так уж легко. Это неоспоримый факт. После такого потрясения у нормального человека обычно пропадает аппетит, его начинают мучить угрызения совести, он хандрит, начинает болеть, плохо спит. На смену эротическим снам и сопутствующим им поллюциям приходят ужасные кошмары с реками крови и вывороченными внутренностями, причем выглядит все это настолько натурально, что можно и вовсе не проснуться.
Смею вас заверить, все именно так и происходит. Но в данном случае Скалк не мог выступать в роли катализатора всех этих кошмаров, потому что он никоим образом не попадал под термин «живое существо с зачатками разума» из-за отсутствия последнего компонента как такового. По большому счету он был отвратительной, жестокой, безжалостной тварью, поэтому его преждевременная кончина никак не сказалась на моей психике, и насчет вышеперечисленных примеров я мог оставаться абсолютно спокойным. Ничто после этого не тревожило моих сновидений.
Вы спросите, а как же я ухитрился так ловко, почти не напрягаясь и не прилагая особых усилий, избавить мир от этого чудовища? Ведь в обычной жизни подобного не происходит, такие чудеса за редким исключением — удел легендарных героев.
Отвечаю — очень просто.
На браслет был намотан старина Билли. А когда я положил его на плечо Скалка, мой верный товарищ за доли секунды обвился как удав вокруг немытой шеи палача и...
ХРЯСЬ!
