– Здесь была веха железа, – тоненьким голоском ответила девочка. Голосок был невеселым. – Вехи больше нет. Ее уничтожили.
– Кто?! – вырвалось у меня.
Девочка пожала плечами. И правда, сейчас не так важно, кто уничтожил веху. Гораздо важнее решить, что же делать нам.
– Теперь путь в У-Наринну разрушен, – спокойно сказала девочка. – Дальше дороги нет. И обратно тоже нет. Отсюда нельзя выйти.
– Как – совсем нельзя? – упавшим тоном переспросила я.
Оказывается, я до сих пор продолжала надеяться вопреки очевидности. Очень грустно услышать, как кто-то подтверждает твои самые худшие предположения.
Девочка покачала головой.
– Совсем, – тихо сказала она. – Это место теперь отрезано от мира. Здесь нет времени. Здесь ничего нет.
Я вздрогнула, потому что рядом тихонько заскулил вулх. Наверное, решил, что хуже уже не будет. Можно выть.
– И как же нам быть? – горько спросила я.
– Сделать новую веху, – буднично ответила девочка.
За моим плечом тихо ойкнул Корняга. Девочка протянула ко мне руку и раскрыла ладонь. На ладони лежало продолговатое золотое зернышко. Металл был живым. Он жарко сиял, распространяя вокруг золотистое свечение. И еще он переливался, меняя яркость и оттенки. Желтые блики скользнули по ладони девочки и разлетелись во все стороны, как шаловливые мотыльки.
Я заморгала. Девочка сжала пальцы, и мир снова стал тускло-ржавым.
– Что это? – почему-то шепотом спросила я.
– Последнее семечко Железного поля, – серьезно сказала девочка. – Мне едва удалось его спасти. Если мы сумеем вырастить из него новую веху, то сможем продолжить путь.
– А что для этого нужно? – поинтересовалась я.
– Сначала, – деловито сказала девочка, – нужно развести костер.
И она спрыгнула с железной конструкции, ухитрившись не зацепиться платьицем за прутья. Деревянные подошвы сандалий глухо стукнули о твердую землю. Я огляделась в поисках топлива. На мой взгляд, поблизости не было ничего, что могло бы гореть. Разве что кое-какие вещи из моей поклажи. Да еще эти самые сандалии. Даже если мы с девчонкой согласимся пожертвовать своими вещами, из такой малости костер не разведешь.
Девочка сделала шаг в сторону и поманила меня за собой. Она действовала так уверенно, словно знала, что именно ищет. Наверное, и впрямь знала. Мы спустились в небольшой овражек – такие овражки довольно часто попадались мне на пути. На дне его толстым слоем лежала ржавая труха. А на склонах то тут, то там росли из земли странные металлические кустики. Больше всего они походили на водоросли. Или на сухую полынь. Ажурные серебристые веточки казались невесомыми. Девочка наклонилась и легко отломила один кустик.
– Их нужно много, – сообщила она. – Как можно больше.
Я протянула руки к соседнему серебристому кустику. Металл действительно оказался очень легким. И хрупким.
Мы ободрали все склоны этого овражка, отнесли охапки серебристых веточек туда, где тоскливо топтался на одном месте Ветер, и отправились на дальнейшие поиски. Корняга увязался за нами, а Одинец остался сидеть рядом с Ветром. Уходя, девочка обернулась и хладнокровно бросила анхайру:
– А ты пока поищи такую… ну, вроде как металлическую лепешку. Только изогнутую. Понял? Только не уходи далеко – потеряешься.
На мгновение перед моим мысленным взором мелькнула картинка, которую девочка передала анхайру. На языке вулхов, что ли? Картинка была точнее словесного описания.
Анхайр озадаченно кивнул. И поднялся с места.
В этот раз мы нагрузили металлические водоросли на Корнягу и отправили его назад, а сами продолжали собирать топливо. Пенек, поверх которого громоздился необъятный, в пять раз больше его самого, ворох серебристых веточек, выглядел потрясающе. Я даже и сравнения подыскать не смогла. Провожая его взглядом, я пробормотала себе под нос:
– Одни дрова другие дрова понесли…
Только в этот миг я поняла, что кто-нибудь другой на моем месте, перечисляя способные гореть предметы, мог бы включить в этот перечень и Корнягу. Кто-то другой, умный и расчетливый – но не я. И наверняка не Одинец. Даже если бы единственным способом выбраться отсюда было развести костер из корневика, я бы не смогла убить друга. И плевать мне на все, даже на собственную жизнь. И на У- Наринну.
Да, хоть я и обзываю Корнягу настырным пнем, нахлебником и врунишкой – собственно говоря, он такой и есть, – неунывающий корневик давно стал мне другом, а не просто попутчиком. Как и анхайр. Выходит, путь в Каменный лес подарил мне целых двух друзей – больше, чем у меня было за всю жизнь.
Выбираясь из оврага, Корняга накренился, и несколько веток выпали из охапки. Он не сумел придержать их, и хрупкие веточки рассыпались серебристым прахом.
– Смотри, куда корни ставишь! – прикрикнула я.
– Да я и смотрю, – обиженно проскрипел корневик. – Только ничего не вижу. Ветки глаза застят.
