перестраивались для битвы – приближалась встреча с противником.
Это произошло через полчаса, когда авангард армии встретился с ближними дозорами Слава. Короткая схватка и, потеряв по несколько человек, отряды разъехались.
Появление китежан для противника было явным сюрпризом. Не зная сил наступающих, Слав и его офицеры растерялись, упуская возможность предпринять что-либо для отражения атаки. Их противоречивые приказы еще больше запутали ситуацию. Где-то полки выходили из укрепленных лагерей и строились для боя, где-то, наоборот, закрывали ворота, готовясь отражать атаки за частоколом. Отряды же тяжелой и легкой кавалерии Китежа врывались в не успевшие закрыться ворота укрепленных лагерей, размахивая горящими факелами. Палатки и деревянный частокол вспыхивали и быстро разгорались – пламя стремительно распространялось по лагерю. К стенам лагерей подкатили баллисты и стали обстреливать их глиняными горшками с нефтью. Следом был дан залп горящими стрелами. Огонь взметнулся к небу.
Паника мешала обороняющимся сразу приступить к тушению пожаров, в результате огнем оказалось охвачено более половины укрепленных лагерей. Это сразу лишило мятежников возможности укрыться за частоколом и вынуждало их принять бой в открытом поле.
Однако вскоре паника была остановлена, и офицеры Слава, восстановив порядок, провели контратаку, отбросившую кавалерию китежан. Артиллеристы тоже вынуждены были отходить под прикрытием конницы к главным силам.
Теперь, когда в битве наступила небольшая передышка, можно было оценить результаты атаки. Для мятежников она была если и не катастрофичной, то очень близка к этому. Были разрушены шесть из шестнадцати укрепленных лагерей, еще четыре были так повреждены, что оборонять их было практически невозможно, да и не имело смысла. Еще удалось разбить два полка, опрометчиво пытавшихся атаковать основные силы княжеской армии. Не получив поддержки, они были быстро смяты и рассеяны. Но главное, что в первые же минуты боя дух армии мятежников был основательно подорван.
Не давая врагу опомниться, главные силы Китежа разворачивались в атакующие колонны. Фланги занимала конница, а тяжелая кавалерия в любой момент готова была ринуться в промежутки между полками и расширить любую щель во вражеской обороне.
Протрубил рог, и вся армия мерным шагом двинулась вперед. Через голову атакующих ударили стрелометы и баллисты, а через равные промежутки времени из строя вылетала целая туча стрел. Мятежники отвечали тем же. Уцелевшие укрепленные лагеря задержали наступление, и армия Слава смогла построиться для битвы. Его лучшие полки встали в центре, опираясь флангами на укрепления. И, хотя река за спиной существенно сковывала возможность маневрирования, позиция мятежников была хорошо укреплена, и они вполне могли рассчитывать на успех обороны.
– Не повезло, что не удалось атаковать их, пока они не успели построиться для боя, – констатировал Буефар.
– Не повезло, но я и не рассчитывал на подобное, – ответил князь. – Это было бы слишком хорошо.
В этот момент из одного укрепленного лагеря выскочило около тысячи тяжелых кавалеристов- наемников. На полном скаку они ударили во фланг наступающей пехоты Китежа.
– Сейчас сомнут, – прошептал Буефар.
Князь усмехнулся одними губами и ничего не ответил.
Впрочем, ответа и не требовалось. Пехотинцы Китежа подались назад под натиском, но строй не сломали. Задние ряды опустили копья на плечи впередистоящих товарищей, которые, закрывшись щитами, опустились на колени и уперли древки копий в землю. Из глубины строя во всадников полетели копья и стрелы. Лошади налетали на плотную стену копий и вставали на дыбы, сбрасывая седоков. И вдруг передняя шеренга разом поднялась с колен, и стена копий устремились вперед, так же четко ударила вторая шеренга. Еще один шаг. Эта стальная стена пехоты казалась несокрушимой. И не в силах пробить эту стену, кавалеристы начали пятиться.
– Я знал, что хорошо обученная пехота может устоять против конницы, но я никогда не видел это в реальности, – пробормотал Буефар. – Но какая слаженность действий! – Он покачал головой.
Из-за лагеря показался еще один отряд наемников Слава, но на помощь атакованным пехотинцам уже спешил еще один отряд пехоты.
– По-моему они устоят. – Я повернулся к рыцарю и замер, настолько страшно тот выглядел.
Бледное, без единой кровинки лицо, рот перекошен в беззвучном крике, глаза с невообразимой яростью смотрели на новый отряд наемников. Из его горла вырвался звериный рев.
– Он!!! Это он!!! Его герб на знамени!!!
Я с испугом поглядел на развивающийся флаг над одним из наемников. Ничего особенного в нем не было.
– Ты что, Буефар? Что с тобой?
– Это он, тот убийца! Человек, который убил мою семью! Вот, значит, где он прятался! Наемник!
Рыцарь одним движением надел на голову шлем и изготовил копье.
– Стой, Буефар! Куда ты?!
– Я должен с ним разобраться! Не останавливай меня, Энинг! Прошу тебя, пожалуйста!
Я не знал, что делать. В голосе рыцаря было столько мольбы, что я растерянно отступил. Тот пришпорил коня и помчался прямо на отряд наемников.
– Надо было его остановить. – Князь сердито посмотрел вслед Буефару.
– Как?
– Хороший вопрос. Чего он так взбесился?
– Он сказал, что командир второго отряда наемников – барон Тевтонии. Когда-то он с помощью предательства взял замок Буефара в тот момент, когда самого Буефара в нем не было, и убил всю семью рыцаря. Буефар много лет разыскивал его, но тот куда-то исчез.
– Ясно. И сейчас он встретил того человека?
Я подавленно кивнул.
– Глупец! Неужели нельзя было подождать? Никуда бы тот негодяй не делся!
Мы с тревогой наблюдали за рыцарем. Буефар на полном скаку врезался в строй наемников и точными ударами выбил из седел двух всадников. Третий удар – и еще один человек вылетает из седла, но в руках рыцаря остался только обломок копья.
– Он же погибнет! – обернулся я к князю. – Надо помочь ему!
– Не могу.
– Почему? – Я оглянулся и посмотрел на отряд, стоящий позади нас.
– Энинг, я не могу сейчас раскидываться резервами. Еще рано.
– Но он же погибнет!
Князь жестко посмотрел на меня.
– Никто его туда не гнал.
– А! Будь проклята вся ваша стратегия и тактика! – Я пришпорил коня и помчался к Буефару, пытаясь связаться с ним с помощью обруча: – Я иду, Буефар, держись.
– Нет, – раздался в голове знакомый голос. – Он мой!
– Стой, сумасшедший! – закричали у меня за спиной, но я уже ни на что не обращая внимания, гнал коня туда, где Буефар сражался с наемниками.
Его ярость была такова, что он в одиночку раскидал солдат и пробился-таки к командиру наемников. Пожалуй, он смог бы справиться с ним, но тут на подмогу командиру бросились другие солдаты. Буефар что-то кричал, но шум боя заглушал все слова. Я был отрезан от рыцаря вражескими рядами и никак не мог прийти к нему на помощь.
Я погнал коня в самую гущу врагов. Кто-то попытался насадить меня на копье. Я поднырнул под брюхом коня, а снова оказавшись в седле, перерубил копье шерконом. Не глядя на ошарашенного наемника, мчусь дальше. Неожиданно солдат впереди меня валится из седла, следом еще один, потом еще, еще. Просвистела стрела, и еще один всадник вылетел из седла со стрелой в шлеме.
– Спасибо, Эльвинг, – прошептал я.
Благодаря этой неожиданной помощи в рядах наемников образовалась брешь, чем я и не замедлил воспользовался. До Буефара остается уже совсем немного, а там пусть попробуют одолеть нас двоих. Его
