Причина, по которой Паладин почти все время проводил в Гнезде, заключалась в научном отделе. Дружный хор Коробка и его зарубежных коллег требовал допустить исследователей вниз, или хотя бы организовать сбор материалов (список прилагается). Паладин, с самого начала решивший, что «на этой зачистке яйцеголовым делать нечего», стоял насмерть. Но даже эта крепость начала уставать. Вся база с интересом наблюдала за развитием действа и гадала, когда же разразится гроза — Таггарт вполне мог приказать убраться всем научникам, наплевав на последствия.
Из интересных событий стоит отметить звонок Сергачева. Во время нашего бегства потерялось несколько артефактов из Резервного Фонда, и генерал вымотал мне душу, требуя приложить все силы для их возвращения. Не добившись обещания, он сменил тон, упрашивая помочь Коробку в его исследованиях. Я, в принципе, не возражал, просто не знал, как обеспечить безопасность ученых.
— Моисей Львович, — мне удалось поймать Коробка в столовой — генерал сказал, вы хотели бы побывать на нижних ярусах?
— Да — Коробок торопливо дохлебал суп, отставил тарелку в сторону и обрушил на меня всю мощь словесной атаки. — Аскет, ты понимаешь всю важность нашего пребывания в этом Гнезде? До сих пор нам не удавалось спускаться ниже десятого яруса, не говоря уже об исследовании такого явления, как провалы. Ты даже не представляешь себе, что можно найти на нижних этажах, какие открытия там ожидают. Уже сейчас, обработав материалы наших коллег, можно говорить о прорыве в изучении строения пространства. А ведь нам дают не все данные, точно говорю. От нас что-то скрывают!
Моисей Львович зловеще блеснул модными узкими очками.
— Обследование провалов я организовал. Все, кто работает в этой области, довольны результатами, у них только одна просьба — допустить к исследованиям камеры. А вот остальные области науки не могут похвастаться свежими сведениями! Нас даже на верхние ярусы пускают со скрипом. Я просил того мордоворота, которого ты ко мне приставил, организовать сопровождение, но он отказался.
— Правильно сделал.
— Витя, нам надо вниз. — Он проникновенно заглянул мне в глаза — Очень надо.
— Внизу чужаки, Моисей Львович. Они вас съедят, и нас вместе с вами. Максимум, что я могу сделать, это поговорить с Папой Джимом и выделить вам бойцов. Немного. Для сопровождения двух специалистов. Им выделят место в лагере на двенадцатом ярусе, будут делать оттуда вылазки. А если они не будут слушаться приказов, я выставлю их вон, и больше никаких просьб слушать не стану. Согласны?
— Четырех специалистов!
По предыдущему опыту общения со мной Коробок знал, что спорить бесполезно. Я искренне стремился ему помочь, но больше предложенного ничего сделать не мог. Поэтом сейчас просто молчал, глядя куда-то в сторону его правого уха — маленький фокус, выводящий собеседника из равновесия. Коробок еще немного недовольно попыхтел, но тем не менее согласился и даже выдавил «Спасибо».
Таким образом, две моих группы пасли научников. Я сначала подумывал поручить охрану исследователей людям майора Шивилько, того самого «мордоворота», о котором упоминал Коробок, но отказался после некоторого размышления. Все-таки они как псионы были послабее бойцов СБР, кроме того, их подготовка изначально ориентировалась на другие задачи. Нас учили сражаться в условиях Гнезда и против тварей, спецназ ФСБ тренировали против псионов.
Вопрос, кто сильнее — бойцы СБР или «магический спецназ» ФСБ, занимал умы многих моих подчиненных. В первую очередь Злобного. Сам он, по понятным причинам, лично решить вопрос не мог (о чем сожалел горько), зато подбивал более слабых псионов на проведение дружеского матча. Пришлось пообещать репрессии возможным участникам, после чего разговоры притихли.
В столовой было не протолкнуться. Прибыло пополнение, «старожилы» знакомили новичков с базой, японцы устроили что-то вроде демонстрации своих кулинарных способностей. Японский отряд подчинялся лично Паладину, хотя по условиям соглашения между Евросоюзом и Японией входил в структуру Европейской Службы Безопасности, аналога нашей СБР. Количественно боевых псионов у них было не так много, тем не менее Йосуке Мориту, командира отряда, я ставил на один уровень с Завулоном или Чернышом.
Поэтому свободное место оставалось только за офицерским столом, за которым сидел Мийо. Кроме того, сейчас там же присутствовали Монах и Бертран де Ги, заместитель Мийо, но их общество мне не было неприятно.
Командира французов я не то, чтобы избегал, просто старался поменьше иметь с ним дел. В конце концов, мои нервы не железные (как бы ни утверждали обратное), и в один прекрасный день я могу сорваться. Кому будет хорошо, если я убью Раульчика? Сейчас, я имею в виду. Но и прятаться от него я не собирался. Мой поднос опустился рядом с монаховым.
Разговор за столом шел о предполагаемом штурме камеры. Монах предложил, после нескольких рейдов на нижние ярусы, напрямую ударить по королеве, не дав чужакам время отреагировать. Французы активно возражали.
— Сколько чужаков скрывается на последних этажах, какой они силы? — говорил де Ги — Аскет столкнулся с четырьмя и потерял двух людей из пятнадцати. Что будет, если твари успеют навалиться на наше охранение, пока мы будем внутри камеры?
— Но я же не предлагаю сразу идти в атаку. Сначала следует зачистить прилегающие к камере районы, построить что-то вроде промежуточного лагеря. Полагаю, чужаки к этому времени сами набегут, как это было в первый раз.
— И скольких мы потеряем? — это Мийо — У меня в отряде за эту пару часов больше потерь, чем за весь предыдущий штурм! Зачем вообще нужно было провоцировать тварей!?
Это уже камешек в мой огород.
— Ты полагаешь, я должен был оставить своих людей внизу?
— Нет, — Мийо замялся, он действительно перегнул палку — но ты мог бы отозвать своих людей снизу, сообщить всем командирам, что идешь вниз.
Я собственно, так и сделал, оповестил Паладина, Монаха и Папу Джима — всех, кроме Мийо. Просто говорить сейчас этого не стал.
— Я сообщил Паладину. Насколько мне известно, он поставил всех в известность, что мы можем выйти в любом месте, и что возможна реакция на нашу деятельность. Ты практически проигнорировал его приказ и не предпринял ничего, чтобы смягчить атаку чужаков.
— Так я же еще и виноват? — тихо, нехорошо прищурившись, спросил Мийо.
— Меня не волнуют вопросы вины. Я знаю, что поступил правильно, сохранил жизни своих людей.
Бертран расслабился. Монах рядом потянулся за солонкой, сочтя инцидент исчерпанным. Но Рауль, кажется, решил, что я дал слабину, и решил меня «дожать».
— Иными словами, ты обменял жизни своих людей на моих. — Я немного подумал и решил, что достаточно долго пытался быть благожелательным.
— Нет. Это значит, что ты плохой командир, и не заслуживаешь занимаемой должности.
Монах сложил ладошки вместе и потупил глаза, его губы тихо шевелились. Бертран попытался остановить своего командира, но тот отмахнулся, не отводя от меня бешеного взгляда. К этому моменту к нашему разговору прислушивался весь зал, псионы прекрасно чувствовали, как яростные волны расходятся от офицерского столика.
— И кого ты прочишь на мое место? Себя?
— Скорее Монаха, его отряд больше. Хотя и я подойду — опыта у меня больше, как боец я тоже сильнее. — Глупая попытка поймать на «слабо», но он отреагировал.
— Да ну? Может быть, докажешь?
— Не думаю, что это хорошая идея — это уже Монах вышел из транса.
— Нет, отчего же, — я опередил с ответом Мийо — после штурма камеры, пожалуйста.
— Ну что ты, такой вопрос надо решить сейчас! Если сумеешь меня сделать, я, так и быть, напишу заявление! Только сомневаюсь, что придется что-то писать!
Я задумался. Перспектива заманчивая, избавиться от такой головной боли. Последствия — никаких, сотня свидетелей, что предложение исходило не от меня. Единственное, о чем следует побеспокоиться…
