— Ну что ты, Тревинер! Я и читать умею на стенах, — важно ответил табунщик.
Выйдя в Лур, Тревинер недолго оставался позади. Выучив у Шеммы монтарвский счет до десяти и освоившись в системе кольцевых и радиальных туннелей, он помчался по переплетению подземных ходов вдвое быстрее неторопливых монтарвов, предоставив табунщику впритруску поспевать следом.
— Куда ты бежишь, Тревинер? — взмолился запаренный Шемма.
— Кто знает, долго ли мы здесь проторчим, а мне хочется увидеть побольше. Вот это — что за значки?
— Первый кольцевой.
— Так я и подумал. Отсюда, наверное, и центр близко?
— Прямо и вниз по спуску.
— Чудненько. Что-то мало местных нам попадается.
— В это время они не ходят по коридорам, а работают. Каждый на своем месте.
— Да, дисциплинка у них… — Тревинер нырнул в проход, которым начиналась лестница. — Сюда?
— Сюда.
— А вон тот парень, в голубом, он почему здесь шляется?
— Это не парень, а женщина. Голубое — значит, работает на кухне.
Наверное, в другую общину за чем-нибудь пошла.
— Женщина? — развеселился охотник. — Боюсь, здесь не сыщешь ни одной красавицы. И деревьев нет — сплошной камень. Я бы предпочел лес. А это центр? Ты знаешь, неплохо выглядит.
Тревинер остановился у выхода, оглядывая переплетение лестниц, колонн, залов и переходов, чередующийся орнамент, травяные картины самых разнообразных оттенков, украшавшие стены и уютные уголки, где можно было, не мешая другим, посидеть в хорошей компании. После прямых и гладких туннелей глаз отдыхал на открывшемся разнообразии линий и света.
Лестница, по которой пришли Тревинер и Шемма, располагалась на уровне средних ярусов центра. Охотник вертел головой, пытаясь запомнить дорогу, но постоянно отвлекался то на каменную морду диковинного зверя, в котором при сильном желании можно было признать василиска, то на крупные, полупрозрачные цветы, распустившиеся на травяных картинах. Он поднес руку к одному из таких цветков, бледно-розовому, невиданной красоты и хрупкости, но так и не решился потрогать лепестки.
— Они совсем не пахнут, — ограничился он замечанием, поведя носом у цветка.
Пройдя по пустынному центру, охотник устремился наугад в один из коридоров на противоположной стороне.
— «Один» и «два», — разглядел он два значка подряд на стене коридора. — Это Двенадцатый радиальный.
Шемма промолчал — он умел распознавать надписи лишь в пределах первого десятка. Не заметив этого, Тревинер продолжил:
— Значит, в том конце — Двенадцатая община. Нам туда не нужно.
Найти бы что-нибудь новенькое — выход наверх или еще куда… Шемма, куда идти?
— Если идти по Третьему кольцевому, там бывают и добавочные пути.
— Очень хорошо, поглядим добавочные. — Тревинер зашагал по туннелю, высматривая, когда его пересечет Третий кольцевой. — А вверх, вниз пути есть?
— Если и есть, я их не знаю, — ответил Шемма. — Обед ведь скоро, Тревинер, а мы неизвестно где.
— Какой ты скучный, Шемма! — беззлобно отозвался охотник. — Все одно на уме — лопать да лопать. Ты погляди вокруг, когда еще такое увидишь!
— Натощак-то — и вид не тот, — вздохнул в ответ табунщик.
Тревинер порылся в кармане, извлек оттуда предусмотрительно прихваченную дорожную лепешку и, разломив, отдал половину Шемме.
— На, кормись. А это что за отнорочек? — Охотник свернул в проход.
Шемма со вздохом последовал за ним. Коридор был длинным, узким и вел куда-то вниз, где замкнулся на другой, пошире.
— Пятый кольцевой, — прочитал на стене охотник. — Ты о таком слышал?
— Нет.
— Тогда вперед! Смотри, от него отходят ветки… Семнадцатый…
Что это за буковки, Шемма?
— Боковой, — поскребся в памяти табунщик.
— Вперед! — Тревинер лихо отмеривал шаги по коридору. — Восемнадцатый… Девятнадцатый… А это что? Держу пари на свою голову, здесь написано не «двадцать». — Он храбро нырнул в узкий и темный, без травяного освещения, проход. Шагов через тридцать под ногами охотника заскрипела каменная крошка.
— Что-то много здесь грязи, не похоже на этих монтарвов, — задумался вслух Тревинер. — Ну-ка, Шемма, иди вперед, раз светишься, а то я ничего не вижу.
