тяжелым вздохом закончил он.
Айнур передал кольцо Горму.
– Отправляйтесь с Нарином в плавильню и немедленно уничтожьте его, – распорядился он. – А ты, Рамарон, был рядом с Фандуилом? Рассказывай, что с ним случилось – от этого зависит, как мне лечить его.
– Я… в общем, спиной я к нему был… – заговорил бард. – Кольцо в дыру провалилось, а я его ножиком доставал. Оглядываюсь, а призрак этот совсем рядом, шагов двадцать до него осталось. Фандуил руки на него направил – а они у него так голубым и светятся – и говорит что-то, но непонятно. Призрак стоит напротив, в одной руке у него секира, а вторую он вытянул и тоже что-то бормочет. Затем его рука словно бы расти начала – огромная такая, голубая, прозрачная – и тянется через все двадцать шагов к горлу Фандуила. Она схватила его за горло, но тут призрак взвыл так, что аж тошно стало, и понесся назад. А Фандуил упал… Вот так.
Коугнир помрачнел.
– Понятно, – пробормотал он себе под нос. – Заклинание «длинной руки». Мгновенно забирает жизнь того, на кого оно направлено. Если Фандуил все еще жив, то только потому, что встречное заклинание помешало призраку довести дело до конца.
– А он выживет? – с надеждой спросил Рамарон.
– Трудно сказать. – Коугнир озабоченно оглянулся на эльфа. – Его тело я вылечу, но заклинание «длинной руки» действует в первую очередь не на тело. Нужно, чтобы дух Фандуила справился с отторжением.
– А что для этого нужно?
– От нас – ничего. Нам нужно только заботиться об его теле, чтобы ему было куда вернуться. – Коугнир снова пощупал голову эльфа. – Чанис, нужны грелки.
Гномиха ушла на кухню за грелками. Коугнир покрутился вокруг Фандуила, явно не зная, что делать. Когда Чанис вернулась, он заботливо помог ей подложить грелки и уселся в просторное хозяйское кресло.
Рамарон сидел на лежанке, все глубже погружаясь в хандру. Он не прикасался к лютне, и уже одно это свидетельствовало о непорядке, творившемся у него в душе. Заметив это, Чанис подсела к нему.
– Спой что-нибудь, – попросила она.
– Только для вас, гномов, и петь… – вяло откликнулся Рамарон. – Не успеешь одну песню спеть, как вы уже засыпаете. Не любите вы песни, совсем… – его голос ослаб и оборвался, словно у него не было сил договорить фразу.
Видя, в каком он настроении, гномиха не обиделась.
– Мы любим песни, – сказала она. – Просто мы – другой народ и у нас другие напевы. Свои, гномьи. Ты вряд ли когда-нибудь слышал их, но, если хочешь, я спою их тебе. А ты мне подыграешь.
– Только песен сейчас и не хватало…
– Может, как раз их и не хватает. – Чанис кивнула на Фандуила: – Вдруг и он их услышит?
Увещевания гномихи подействовали на Рамарона, и он нехотя потянулся за лютней. Затем Чанис запела низким приятным голосом, а бард начал подбирать аккорды на лютне. Для него это оказалось несложным, и вскоре его музыка слилась с голосом женщины. Гномьи мелодии были ритмичными, простыми и понятными, как сама земля, в толще которой селился подгорный народ. Ко времени, когда Горм с Нарином вернулись из плавильни, в комнате вовсю звучало пение, может, и невеселое, но задушевное.
Их возвращение напомнило Чанис об ужине, и она ушла на кухню стряпать. Рамарон завел эльфийские мелодии, ухватившись за подброшенную гномихой надежду, что Фандуил может услышать их из своего глубочайшего забвения. Вскоре ужин поспел, и Чанис накрыла на стол. Все поели без аппетита, просто потому что нужно было есть.
Затем посуда была убрана со стола, и Рамарон снова взялся за лютню. Но не успев сделать и несколько аккордов, он вдруг бросил играть и подскочил на месте – ему показалось, что Фандуил шевельнул губами. Коугнир тоже заметил это и подошел к постели эльфа.
– Что он говорит? – спросил Горм, тщетно пытавшийся заглянуть за широкую спину айнура.
– Про Тинтариэль, – ответил Рамарон, расслышавший последнее слово.
Фандуил говорил на языке авари, поэтому никто из них не понял его слов. Их понял только Коугнир – слова, но не их смысл. Даже айнур не мог догадаться, почему этот хрупкий эльфийский юнец повторяет короткую фразу: «Прости, Тинтариэль». На свете не было такого всеведения, которое подсказало бы, чем же он виноват перед ней.
Зеленые глаза Фандуила открылись – два живых изумруда на мертвенно-сером лице. Эльф увидел склонившиеся над ним лица друзей, обвел взглядом каменный потолок и не стал спрашивать, где он находится.
– Значит, вернулся… – едва слышно пробормотал он.
Коугнир заглянул Фандуилу в глаза, и у него отлегло от сердца. Как бы ни плох был парень, с таким взглядом он выживет. Оставив эльфа на Чанис, которая тут же захлопотала вокруг него и побежала за укрепляющим питьем, айнур вспомнил и о других делах. Кольцо было уничтожено – второе кольцо – но призрак Грора оставался в шахтах и наверняка вылезет оттуда в город, как только действие отпугивающего заклинания закончится. Сколько гномов он убьет до тех пор, когда наконец удастся избавиться от него?
– Нарин! – окликнул он. – Нужно запретить работу в шахтах, пока там бродит этот призрак.
– Шахтеры сами туда не пойдут, – отозвался гном. – Боюсь, что этого будет мало, мастер Коугнир. Этот кошмар не станет тихо сидеть в старых выработках. Вот увидите, он явится в город, поэтому нам нужно организовать защиту.
Коугнир плохо представлял, что ещё может защитить Габилгатхол от призрака, если даже сам он с трудом заставил его ненадолго отступить.
– Нужно завалить большинство подходов к городу, – предложил он, – а в оставшихся поставить дозорных. Как только они увидят Черного Гнома, пусть сразу же бегут за мной.
– Мастер Коугнир! – вмешался в разговор Горм. – Может, лучше завалить проходы не здесь, а там?
– Где? – не понял айнур.
– В старых выработках, пока он оттуда не вылез. Если гномы с легкостью окружили там Рамарона, значит, туда ведет малое число путей. Нужно только перекрыть их, и пусть он там гуляет, сколько хочет.
– Догадливый парень! – Коугнир на радостях разразился громоподобным хохотом. – Воистину ты – любимец Небесного Молота! Я прямо сейчас их засыплю, пока чего похуже не случилось. Нарин, ты пойдешь со мной – мне нужен проводник. Покажешь, какие коридоры нужно обрушить, чтобы зажать этого призрака в угол.
Они с Нарином наскоро собрались и вышли. Коугнир шагал быстро и широко, заставляя гнома впритруску бежать за ним. Он понимал, что действие заклинания Фандуила вот-вот закончится, а до шахт было еще далеко. Они прошли мимо дежурных в опустевшие шахты, миновали вереницы замерших вагонеток и наконец добрались до заброшенных разработок, в которых засел призрак.
– Вот этот коридор, – указал Нарин, когда они подошли туда. – И еще два неподалеку.
Коугнир велел гному ждать снаружи, а сам углубился в коридор. Прислонив топор к стене, он сжал огромные ладони в кулачищи и заговорил заклинание подвижки горной породы. Это было мощное заклинание, нелегкое для любого мага, кроме Коугнира, любившего землю и ее подземных обитателей. Он умел обращаться к ней, и она охотно откликнулась на его призыв.
Каменные своды задрожали, а затем медленно сдвинулись с места. Стены коридора поползли навстречу друг дружке, пока наглухо не сомкнулись перед магом. Коугнир вернулся к Нарину, потрясенному таким проявлением могущества. То же самое айнур проделал и с остальными коридорами.
– Это только отсрочка, – предупредил он Нарина. – Саурону будет нелегко освободить своего кольценосца, но майар заставит Черного Гнома рыть завалы, пока тот не прокопается к выходу. Я обрушил
