Истории таверны «Распутный единорог»

Глядя в сторону, Ганс сказал:

— Ты не должен никому говорить.

Темпус знал, что ему ответить:

— Ты обижаешь меня.

Кивок Ганса был так же неприметен, как тонкое лезвие одного из его ножей (сколько их у него на бедре — пять? Или носил еще и шестой? Темпус в этом сомневался — не выдержал бы ремень).

Наконец Ганс ответил:

— Двоих.

Только этих двоих. Темпус кивнул головой, вздохнул, сильно подался назад, так, чтобы только не опрокинуть скамью. Черт побери. Кто бы мог подумать? Слава, которой он пользовался, этот смуглый, мрачный, жуткий (для других, но не для человека, который сейчас называл себя Темпусом) юноша из трущоб, бесспорно, давала ему право полагать, что он поднялся очень высоко в иерархии воров. Темпус знал, что в драках он ранил одного или двух человек и не отрицал этого. Теперь Шедоуспан сказал, что он никогда раньше не убивал! Со стороны такого, как он, это было признанием. Он проливал кровь из-за меня, размышлял Темпус, его преследовала надоедливая мысль: «Ладно, он не первый. Однажды и я начал с первых двух. Интересно, кто они были и откуда?» (Но он знал, он знал. Человек такого не забывает. Темпус был старше, чем о нем думали другие, но не был столь старым и утомленным жизнью, каким считал себя сам или полагал, что считает). В этот момент ему захотелось протянуть руку и прикоснуться к человеку намного моложе себя. Но он, естественно, этого не сделал.

— Что ты думаешь об этом? — спросил он.

Ганс по-прежнему смотрел внимательно на какой-то предмет. Как могло дитя пустыни с такими длинными-предлинными ресницами и с таким чувственным, почти красивым ртом выглядеть таким сумрачным и злым?

— Я кончил.

— Это подтверждает, что ты человек и тот, кто ты есть. Что ты думаешь об этом?

Ганс посмотрел ему в глаза. Через некоторое время пожал плечами.

— Да, — Темпус вздохнул, кивнул головой. Он осушил свою кружку. Высоко поднял правую руку и оглядел таверну. Вновь прибывший ночной гость кивнул головой. Не глядя на него, Темпус опустил руку и посмотрел на Ганса.

— Я понимаю, — сказал он.

— Ладно. Некоторое время назад я сказал Принцу, что убивать — дело Принца, а не вора. И вот теперь убил я.

— Прекрасные слова ты сказал отпрыску королевской власти! Если бы ты сейчас не был так серьезно настроен, я мог бы громко расхохотаться. От меня нечего ждать слов благодарности об убийствах, друг мой. Это случается. Я не просил, чтобы ты мне помогал или чтобы ждал меня. Больше ты этого делать не будешь.

— Таким способом нет, — Ганс откинулся назад, а этот, как там его звали, Культяпка, поставил перед ними на стол две новые наполненные доверху кружки. — Я считаю, все началось тогда, когда Борн… умер, и ты пришел в Мир Воров.

— Мир Воров?

Последовало почти изумленное пожатие плечами.

— Ну то, что мы называем Санктуарием. Некоторые из нас. Теперь во всем городе суматоха и беспорядок, и я думаю, ты имеешь к этому отношение.

— Кажется, ты это сказал.

— Ты меня отвлек, Тейлз. Этот магазин или склад или что там такое. Он… рухнул? Извергся, как вулкан? Что-то в этом роде. Потом Принц…

— Ты на самом деле относился к нему с уважением, правда?

— Я на него не работаю, — подчеркнул он, а Темпус работал. — Он завладел… оружием богов? Продал это место или попытался это сделать. Церберы платили людям за те вещи, которые те покупали там, или еще за что-то! Вещи! Новое богатство в городе, но некоторые из этих вещей уже были украдены, теперь их выкупают у воров. Люди смеются, имея дело с новым менялой — дворцом!

Меняла, Темпус знал это, означает на жаргоне скупщика краденого в этом городе. Бог мой, Вашанка, ты, и в этом Городе?!

— Два корабля стоят сейчас в гавани, — продолжал Ганс, — под охраной. Я знаю, что это за вещи, мрачные колдовские орудия. Их грузят на борт. А что потом? В море и прямиком на дно?

— Самое место для них, — сказал Темпус, медленно поворачивая свою покрытую глазурью фаянсовую кружку. Она была разрисована волнистыми ярко-желтыми полосками. — Поверь мне. В этих вещах заключено слишком много силы.

— И в это время кое-кто из клана чародеев пытался первым наложить на них руку.

Темпус знал и это. За последние двадцать часов трое из бандитов были уничтожены, если только еще один или двое не были убиты сегодня вечером местной стражей или церберами.

— Конечно, союз попытается защитите своих членов. Независимо от обстоятельств. Союз — бездумное