потому время от времени станете делать нам небольшие подарки…
– Например, отдавать вам процент от наших доходов, – закончила ее мысль Тананда. – Ничего у вас не выйдет, бабуля. За последние пару дней мы заработали всего ничего – едва хватает, чтобы покрыть расходы на аренду помещения и оборудования.
– Этого дерьма? Наверно, вам понадобятся наши друзья… торгующие мебелью? Нет-нет, о проценте с выручки никто не говорит. Мы имеем в виду другое. Твердую таксу, нечто вроде арендной платы. Пять золотых монет. Таким образом вы всегда знаете, сколько вам нужно заплатить за неделю, потому что мы вернемся ровно через семь дней.
– За неделю? Но ведь пять золотых монет – это уйма денег! А если неделя неудачная, и мы ничего не заработаем? – вмешался я.
– Что, если у вас плохая неделя? – переспросила Вергетта, глядя на меня. – О, милок, вряд ли тебе захочется узнать, что тогда произойдет.
– Мы ведь только-только начали наш бизнес, – произнесла Тананда с несчастным видом. – Если вы отберете у нас все, что мы заработали за эту неделю, то следующей просто не будет.
– Ну хорошо, – проворчала Вергетта, поднимаясь на ноги. Она нежно похлопала Тананду по щеке. – Что ж, на первый раз мы дадим вам недельную передышку. Но потом вернемся. И учтите, мы не спускаем с вас глаз.
– И только без фокусов, – буркнула Чарилор. – Базар большой, но если вы свернете свою палатку и попробуете переехать в другое место, мы вас из-под земли достанем.
– Они в нашем измерении совсем недавно, – задумчиво произнесла Тананда, как только мы опечатали нашу палатку и установили шпионский глазок, чтобы убедиться, что никто не подслушивает нас при помощи магических штучек. – Биркли!
– Иду сию секунду! – Фотожучок выпорхнул нам навстречу, соскочив со своего невидимого насеста. – Чешуйчатые зеленые леди! Однако я сумел сфотографировать всех остальных прежде, чем они разбежались. Я это ловко делаю, лучше меня никого нет!
С этими словами он приземлился на плечо Тананде и протянул ей моток подкрыльных клеток.
– Ну разумеется, разве кто-то с этим спорит! – нежно проворковала Тананда. Она размотала отснятую фотожучком пленку и поднесла к волшебному фонарю. – Тонкость давно почила в бозе, джентльмены. Я думала, нам придется разгадывать загадку, кто они такие, перебирая тысячи возможных кандидатур, а вместо этого они сами заявились сюда, как к себе домой, и в первый же раз сделали нам предложение.
– Что означает, – сделал вывод Гвидо, выгибая бровь, – что они торопятся.
– Верно, – задумчиво добавил я. – Хотел бы знать почему.
– Надо выяснить о них как можно больше, – не унималась моя сестренка.
– Я покажу их изображения Перси? – спросил я.
– Нет. Нет смысла пугать парня лишний раз. Нам теперь и без того известно, кто они такие. Остается только подыгрывать им еще неделю-другую, пока не раскусим их до конца, и тогда мы положим конец этому безобразию. Меня просто бесит мысль о том. что можно вот так нагло заявиться сюда и использовать Базар для набивания собственных карманов, – возмутилась Тананда и огляделась по сторонам. – Эх, был бы с нами Скив! Вот бы кто нам помог!
Мне нелегко сказать, в чем, собственно, заключалась разница между первыми двумя днями работы нашего салона, то есть до того, как к нам наведалась парочка извергинь, и днями после их визита. Однако я ощущал в наших клиентках какое-то напряжение, которого раньше не было. И дело не в том, что мы ожидали, что все эти деволицы, бесовки и им подобные перестанут робеть, более того, будут даже получать удовольствие от того, что ресницы им завивает своими мохнатыми лапищами тролль. Внутрь нашей палатки начал просачиваться вполне ощутимый страх.
Признаюсь честно, мне это не нравилось. На протяжении всех последующих дней я ловил себя на том, что негромко ворчу себе под нос, смешивая косметические препараты, причем
– Что-то мне все это не нравится, – шепнула сестренка, остановившись рядом с моим креслом, когда собралась выплеснуть за дверь палатки тазик воды. – Я прямо-таки нутром чую, как вокруг нас туманом повисли чары дурного настроения. Я их чувствую по всей палатке, но никак не могу обнаружить источник. Странно, ведь поблизости нет ни одного живого мага, не проходит ни одной силовой линии.
– Возможно, это чистой воды техническая уловка, – заметил я. – Какая-нибудь силовая станция, расположенная на достаточном от нас расстоянии, использует давно накопленные запасы энергии. А, как известно, изверги – мастаки как по части техники, так и по части магии.
– Как и мы с тобой, – возразила Тананда. – И поэтому во что бы то ни стало обязаны что-то придумать, иначе к концу недели от нас разбегутся все до последней клиентки.
Вечером мы в буквальном смысле раскурочили нашу палатку. Я одно за одним отвинтил от пола все три кресла, чтобы Тананда и Гвидо могли проверить, нет ли под ними чего подозрительного. Мы шов за швом распороли стены, проверили каждую баночку, бутылку, контейнер, в которых могло быта спрятано магическое устройство. Проверили все лампы и коврики в поисках какого-нибудь зловредного джинна или эльфа. Как известно, те – большие любители селиться в подобных укромных уголках.
Моя сестренка даже была вынуждена прибегнуть к асассинской технике в надежде обнаружить возможные наземные и воздушные следы, которые могли оставить существа, что побывали поблизости от нашей палатки после визита извергинь.
– Все, кто являлся к нам, приходил сюда на своих двоих, за исключением Биркли, – заявила Тананда, после того как наши поиски не принесли ровно никаких результатов. – Видите отпечатки крыльев?
Мы с Гвидо посмотрели на едва заметные пушинки в воздухе, которые удалось обнаружить при помощи магии.
– Одну минутку, – сказал Гвидо, указывая на две совершенно различные линии, оставленные в воздухе пушинками. – Смотрите, эти ведь совсем другие. Я за свою жизнь проследил за целой армией ночных бабочек и точно знаю, что это не мои.
– Черт возьми, а ведь ты прав, – воскликнул я, присмотревшись как следует. – Что бы это значило?
– Лично я пока не знаю, но зато догадываюсь, кто мог бы просветить нас на сей счет, – заявила Тананда и нетерпеливо притопнула ногой. – Биркли!
– Иду сию же минуту, моя красавица! Готов явиться по первому зову! – И с потолка на нас свалился фотожучок – галантный кавалер и сердцеед. – Вот вам наши сегодняшние милашки. Ну, разве они не хороши? Разве не душки?
Тананда протянула руку, и фотожучок опустился на нее, как на насест. Тананда поднесла любвеобильного жука ближе к лицу и нежно спросила:
– Боюсь, мой милый Биркли, что одну из них ты почему-то не запечатлел на пленку. Или я не права?
– Ни одну, ни одну, моя зеленая красавица, – запротестовал было Биркли и даже обиженно закрыл усиками свои фасеточные глаза.
Было видно, что он смущен и растерян.
– И кто же она? – потребовала отчет Тананда.
– Говори, кто? – перебил я сестру.
– Та самая, что оставила в воздухе отпечатки крыльев? – продолжала Тананда, буравя взглядом проштрафившегося жука. – Тебе было поручено снимать на пленку всех, кто переступает порог этого заведения, за исключением нас троих. Почему ты не запечатлел эту особу?
– А откуда вам известно, что это «она»?
– Откуда мне известно? – возмутилась Тананда. – Вы только посмотрите на него!
Было видно, что фотожучок готов от стыда провалиться сквозь землю.
– Простите того, чье сердце влюбчиво, но кому недостает мудрости, – ныл он. – Столь прекрасна была она, избранница моего сердца, которая приземлилась рядом со мной, когда я облетал ваш прекрасный и неподражаемый Базар! О, ее точечки, черные как ночь! О, ее крылья, красные, как кровь! Она воздала
