свободного места.
– Как скажете, – заверил меня Моа. – Может быть, вы хотите воспользоваться моим кабинетом?
Я огляделся вокруг, бросив взгляд на обстановку, в особенности на роскошную обивку кресел и диванов и на обилие хрупких вещей на стенах и столах.
– Нет-нет, – сказал я. – Вполне может случиться так, что я не смогу справиться с карточками, и тогда мне придется проводить здесь ремонт.
Остановились мы на пустом складском помещении, располагавшемся в конце того же коридора, в котором находились кабинеты администрации. Двое гвардейцев Парваттани стали на часах у входа. Четверо других дежурили в коридоре. Маша, Корреш и, к моему величайшему раздражению, Вуфл стояли на безопасном расстоянии, но тем не менее достаточно близко, чтобы в случае необходимости прыгнуть на меня. Все они нервно поглядывали в мою сторону.
Я привел в действие следующую карточку.
Мне очень много приходилось экспериментировать с магией. Но ни в молодости, когда я к подобным делам относился значительно более серьезно, ни позже, когда я занимался ими порой по необходимости, порой просто ради развлечения, я никогда не сталкивался ни с чем, даже отдаленно напоминающим ратиславскую систему. Подобно большинству волшебников я привык черпать магическую энергию из тех силовых линий, которые в большей или меньшей степени имеются практически во всех измерениях. Этот поток неисчерпаем. Кроме того, он безличен и не является ни плохим, ни хорошим, и любой маг имеет возможность использовать его в соответствии со своим талантом, склонностями и интересами. В данном же случае я столкнулся с чем-то принципиально иным. Я чувствовал, как от карточки, которую я держал в руке, в меня слабым ручейком входит некая энергия, а вместе с ней и чужая личность.
Если вы никогда не бывали одержимы, постарайтесь никогда и не подвергаться подобному испытанию. Ощущение от использования карточкой было каким-то жутким и напоминало столкновение с чем-то потусторонним. Я знал, кто я такой – изверг по имени Аазмандиус, – а также множество мелких деталей, которые делали меня самим собой, однако, кроме того, я знал, что также был Дрео, резчиком по дереву с Крета. Я воспринимал свое новое «я» как вполне достойное, но, с другой стороны, мне хотелось уйти как можно дальше от шумных толп посетителей Пассажа. У меня почти появилась способность чувствовать сквозь стены присутствие тысяч других покупателей. И это до предела взвинчивало мою нервную систему, ведь само по себе подобное отношение прямо противоположно моей исконной природе, природе Ааза, обожающего быть в центре шумных компаний. Между двумя «я» возникал серьезный конфликт. Мое положение было значительно хуже, чем при телепатии, – ведь некуда было спрятаться от того второго парня, чью личность я позаимствовал. Впервые в жизни я посочувствовал гидре.
– Как его зовут, Ааз? – спросил Парваттани, приготовившись занести имя очередной жертвы в список.
– Дрео. Кретин. То есть, я хочу сказать, кретанец, – поправился я, ощутив сильнейшее давление своей заемной личности.
Я отбросил карточку. И вскоре, но, между прочим, не так скоро, как мне хотелось бы, я снова остался один на один со своим собственным «я».
– Этим можно было бы торговать, – заметил Вуфл, пока я возвращался в свое обычное состояние.
– Ни в коем случае! – воскликнул я. Он взглянул на меня с явным раздражением. С каждой минутой финансист нравился мне все меньше и меньше. – Ни при каких обстоятельствах! Вы даже представить себе не можете, насколько опасной может быть подобная идея. Попытка торговать ратиславским открытием может привести к самоубийствам и к бесконечным судебным процессам. Впрочем, если вы уж так желаете, попробуйте сами.
– И попробую! – рявкнул Вуфл, принимая вызов.
Он взял у Маши карточку. И стоило ему произнести заклинание, как его тощее тело превратилось в высоченную фигуру насекомоподобного существа с Трутния, заключенную в черный панцирь.
– А теперь сами рассудите о тех возможностях, которые заключены в… – начал было Вуфл, указывая на свою/ее фигуру (ибо существо оказалось женского пола). И в то же мгновение его/ее мандибулы как-то неприятно щелкнули, а ячеистые глаза начали вращаться. Он схватился за голову. – Прекрати! Заткнись! Нет, ты ошибаешься, я не зануда-костюмер! Успокойся! А-а-а!
С невероятной поспешностью Вуфл прекратил действие заклинания и швырнул карточку на пол. Его округлая флибберитская физиономия исказилась ужасом и отвращением.
– Уничтожьте их! Все без исключения!
– Мы именно этим и занимаемся, Вуфл. Успокойтесь, – отозвался Моа.
– Назовите имя, сэр, – попросил Парваттани. – Нам необходимо сравнить его с торговой документацией, чтобы составить реестр покупок, сделанных обманным путем.
– Неужели вы полагаете, что я стал бы его запоминать? – рявкнул Вуфл.
Я застонал. Ничтожество!
– Дайте мне. – Я поднял карточку с пола и за несколько мгновений «вошел» в оболочку трутнианки и «вышел» из нее. – Ее зовут Ч'тк'лл.
– Спасибо, сэр.
– Вот видите? – сказал я, обращаясь к Вуфлу и стараясь не злорадствовать, хотя этот господин и был мне крайне неприятен. – Вы пробыли в ее личности всего какое-нибудь мгновение. А если бы оставались ею в течение достаточно длительного времени, то могли бы лишиться собственной личности.
– Ответьте же мне в таком случае, каким образом жалкой крысе удается пользоваться ими снова и снова? – воскликнул Вуфл.
– У нас, как вы сами говорите, не так уж много ума, который мы могли бы назвать своим, – смиренно признался маленький негодяй.
– Если вы обладаете здоровым эго, данная система способна его разрушить, – сказал я, обращаясь к Эскине.
Следователь махнула рукой.
– Естественно, ее необходимо дорабатывать.
– Пока будет идти доработка, может погибнуть множество ни в чем не повинных душ, – возразил я и продолжил работу по выявлению личностей, заключенных в волшебных карточках.
Карточка Скива была в стопке третья от конца. И мне не понадобилось всматриваться в потрясенные физиономии друзей, чтобы понять, что я до нее наконец добрался. Я услышал его внутренний голос, клочок разговора с самим собой, возможно, в тот момент, когда карточка была похищена или скопирована.
Я отодвинул карточку от себя. Кроме приведенного выше внутреннего монолога, я услышал и почувствовал значительно больше того, что мне хотелось бы знать о переживаниях моего бывшего партнера. Было такое ощущение, словно я совершил проникновение со взломом в самые сокровенные уголки его личности.
– Уничтожьте ее! – прохрипел я. – Немедленно!
– Ты прав, Ааз, – поддержал меня Корреш. Он разломал голубой пластиковый прямоугольник сначала на две половинки, потом на четыре кусочка, а затем на восемь.
– Ачто делать с этими? – спросила Маша, протягивая мне остальные.
– Минутку! – рявкнул я. Ко мне вернулось мое обычное спокойствие духа и я сумел «обработать» еще две карточки: беса и гнома.
– Спасибо, спасибо, Ааз! – заулыбался Моа. – Вы оказали нам неоценимую услугу. Мы понимаем, что у вас больше нет причин помогать нам, но мы все равно вам весьма, весьма благодарны.
– Не за что, – пробурчал я. – А что вы собираетесь делать с Пушистиком?
И я показал пальцем на пассажную крысу, скованную цепями из молний.
– Мы его посадим в темницу. Судя по тому, что вам удалось установить, мы сможем предъявить ему обвинения по целому ряду краж.
