просто бесполезно…
— Угу, — согласно кивнул я, наклонился, сорвал уже давно облюбованный колосок и принялся его грызть.
— Взывать к совести принца из рода Властелинов — тоже…
— Угу, — еще раз кивнул я, перекатив травинку в другой угол рта.
— Тогда спросим по-другому… — Гил помолчал, а потом очень тихо поинтересовался: — Ди, это безопасно для тебя?
Я хотел взорваться (он что, тоже считает меня маленьким?!), но, увидев в глазах Гила неподдельную тревогу только слегка улыбнулся:
— Вполне. Они смирные… Местами. Рыжий вот только нервный больно. Кидается. Он чего-то темных сильно не любит. Но в принципе я с ними справляюсь.
Брат усмехнулся мне в ответ.
И в этот момент Шамит (ну что у него за шило в одном месте?) умудрился каким-то образом скинуть веревки, молнией метнулся к нам, сжимая в руке стилет… и без чувств повалился на землю, получив двойной удар «Воздушным Молотом». От меня и от Гила.
Нет, я, конечно, бил вполсилы — мне он пока нужен живым, — но и полуторная плюха «Молотом» — это вам не хухры-мухры.
Команда потрясение замерла…
Гил в тот же момент развернулся к Пиньке, собирающемуся выплюнуть струю пламени в покусившегося на любимого хозяина и не менее любимого меня, и рявкнул:
— Нер'тха!
Бедный дракон заглотнул язык пламени, уже готовый вырваться из пасти, чуть не подавившись при этом, после чего раскашлялся черными клубами дыма и, жалобно моргая, уставился на Гила. Нет, ну нельзя же так резко! А потом он жалуется, что у Пини несварение! Брат похлопал дракона по носу, успокаивая, и занялся более важными делами.
Минуты через две Шамит очухался, открыл глаза, пытаясь сесть, но, скривившись от боли, остался лежать на земле. На правом запястье вора удобно примостился подкованный каблук Гила. Второй ногой брат прижимал к земле длинные волосы рыжего. Я всегда говорил, что их подстричь надобно, а то одна морока.
Поэтому пришлось Шамиту ограничиться партией злобных взглядов и почему-то как всегда в мою сторону!
Гил легонько пошевелил ногой на запястье, заставив Шамита болезненно поморщиться, и поинтересовался:
— Так за что ты не любишь темных, оборотень?
Во взгляде Шамита сверкнула ярость. Радужка постоянно менялась, перетекая из черной в золотую и обратно…
— А за что мне вас любить, темный? — выдавил вор. — За то, что такие, как ты, вырезали за просто так мою семью?!
— Не может быть! — выдохнули мы одновременно с Гилом.
Убийство, совершенное без достаточных на то оснований (а таковыми у нас считаются, например, дуэль или кровное оскорбление), запрещено! Наказание лишь одно — смерть. А тут кто-то просто так, походя, уничтожил целую семью оборотней!
— Не может?! — взорвался вор, не обращая внимания на боль в руке. — А то, что я сам видел, как отрубили голову моей матери? Что я сам слышал, как кричала моя сестра! А ведь ей было всего восемь, темный! Всего восемь! Видел, как бросили в огонь моего отца! И за что, темный?! За то, что мы — оборотни?!
Всего лишь на миг я представил… Если бы я вернулся в Кардмор, а там… Мама… Папа… Тери… Гил… Марика…
Глаза заволокла багровая пелена, верхняя губа чуть приподнялась, обнажая клыки в яростном оскале, а из горла вырвался низкий нечеловеческий горловой рык…
— Диран! — Знакомый голос пробился сквозь алую пелену, и я ощутил, как меня встряхнули за плечо. — Диран, маргул тебя за ухо, успокойся!
Я непонимающе мотнул враз потяжелевшей головой и, сфокусировав почему-то расплывающийся взгляд на источнике звука, разглядел обеспокоенное лицо Гила.
— Что… случилось? — Слова нехотя прорывались сквозь плотно, до хруста сжатые зубы.
— Ты начал перевоплощаться, — мягко и успокаивающе пояснил брат, все еще плотно удерживая меня.
М-дя… вот только этого мне не хватало. Я же даже начальной подготовки не прошел! А Гил тем временем продолжал:
— Подними его кинжал. — И он, еще раз заглянув мне в глаза, отпустил меня.
Я повел все еще налитыми кровью глазами в сторону светлых. Те потрясенно уставились на меня. Лишь в глазах Шамита горела ненависть, да Амата тихой кучкой пребывала в глубоком обмороке.
Окончательно успокоившись, я поднял с земли кинжал Шамита, и в тот же миг брат убрал сапог с его запястья. Рыжий, как разжатая пружина, взвился в воздух и замер, напряженно уставившись на меня с Гилом.
— Где и когда это было? — ровным голосом спросил брат.
— Десять лет назад. На юге Мореании, — сквозь зубья выплюнул Шамит.
— Кто это сделал? — все так же ровно продолжал Гил.
— Зачем тебе это, темный?!
— Кто это сделал?! — В зеленых глазах брата алыми всполохами играла ярость.
— Барон Кенсард и его люди!
— Ты готов ответить за свои слова перед Властелином?
— Да! — рыкнул рыжий. — И перед этим вашим Властелином и перед всеми богами разом!
Гил смерил Шамита странным взглядом и повернулся ко мне:
— Как ты думаешь, старший или младший?
— На месте разберешься! — недобро ухмыльнулся я, так же полыхнув взглядом.
Брат осклабился в ответ и рявкнул на гоблинов:
— Пошли вон! Вы здесь никого и ничего не видели!
— Но… — попытался было спорить какой-то смельчак.
— Считаю до трех! «Один» и «два» уже были!
Гоблинов словно ветром с полянки сдуло.
А Гил легко взлетел в седло дракона и крикнул:
— Удачи, Ди! Отцу я напишу о неперекрытой дороге часа через два, когда буду в Мореании!
— Договорились! — в ответ усмехнулся я и помахал брату рукой: — Ты не особо торопись с бароном!
А Второй Рыцарь Тьмы вдруг хлопнул себя по лбу… И как ему не больно — мириновой перчаткой да по голове? Правильно Марика говорит: были бы у братца мозги, было бы сотрясение, хи-хи-хи! Не, он, конечно, ничего, да и брат, как ни крути, но… порой ведет себя так… Брат тем временем подманил меня пальцем. Я, ничего не понимая, подошел к дракону.
Гил сунул мне под самый нос кулак и задушевно так сообщил:
— Получишь в этой школе хоть одну двойку или еще как опозоришь наш род — лично прилечу и откручу тебе голову.
И черный дракон резко взмыл в воздух, заставив меня прикрыться рукой от сильных ударов ветра. Я проводил взглядом Пиню и направился к команде, собираясь развязать их.
— Почему он спросил, когда это было? — спросил у меня Шамит, напряженно застыв на том же месте, где мы оставили его с братом.
— «…Оборотни, вервольфы и волкодлаки, а также иные аниморфы и полиморфы, вне зависимости от наименования и самоназвания, не приносящие вреда жителям или имуществу империи, обладают равными правами с иными жителями Темной империи и находятся под защитой Властелина…»
