Я, процитировав параграф из Уложения о Пришлых Расах, вытащил из-за пояса Шамитов кинжал и, бросив его под ноги рыжему, начал развязывать позабытую команду.
Сперва я думал развязать Аэлиниэль, но, наткнувшись на злобный взгляд вора, передумал и занялся Аматой. Та, по крайней мере, все еще пребывала в глубокой отключке, так что дергаться не будет.
Развязав всех, я направился в сторону слегка позабытого Трима, поскольку после последних переживания и откровений мне захотелось есть. Похоже, Триму тоже, поскольку из его пасти уже торчал, быстро исчезая, хвост какой-то неосторожной зверушки.
Флегматично пожав плечами, я вынул из сумки продукты и направился в сторону постанывающей и растирающей конечности светлой компании.
При виде меня все разговоры как-то быстро смолкли, и светлые неловко отвели глаза. Не понял? Это еще что? Я и не рассчитывал на вопли восторга, но такой откровенной неприязни, честно говоря, не ожидал.
— Та-а-ак… — протянул я, сгружая еду прямо на. траву. — Еще раз и с того же места?
— Что? — фальшиво удивился Вангар, пытаясь не встречаться со мной взглядом.
— Я говорю, опять все с начала? Да что же вы так меня боитесь?
— Мы? — вылез гном. — Тебя?!
— Ну а кого же? — начал злиться я. — Что, даже смотреть страшно?
— Не кричи! — оборвал меня мелодичный эльфийский голос — Чего же ты ожидал? Здесь всем известно, кто такие Властелины и что они могут совершить.
— Так то ж Властелины! — удивился я. — А я еще даже не посвященный.
— Ага! — ехидно ответила Тайма. — Такой беззащитный, что аж плакать хочется! Навзрыд. А то мы не видели ни твоих глаз, ни клыков!
Все, в ком течет кровь Властелинов, достигая определенного возраста, называемого посвящением, обретают способность в гневе, ярости, злости или при других сильных эмоциях менять свой облик. И не скажу, что он очень приятный и милый. Скорее, он очень страшен и идеально приспособлен для одного — боя.
На поле боя один обернувшийся Властелин стоил тысячи хорошо обученных солдат. Кроме того, почти полная неуязвимость для магии и для обычного оружия превращала их в поистине страшных противников.
Вот за это светлые нас не просто недолюбливали, а ненавидели. Горячо и исступленно.
И эти светлые, увидав мою начальную стадию превращения, решили, что я уже один из Властелинов. М-да, проблемка…
— А в ваших книгах не пишут, какими свойствами обладает кровь Властелинов? — ровно, глядя поверх голов своих спутников спросил я.
— У нас — пишут! — отозвалась эльфийка, настороженно поглядывая на меня.
Я молча достал кинжал из ножен и от души полоснул по запястью. Кровь, мгновенно наполнившая рану и обхватив руку подобно причудливому браслету, стекала на ладонь, а затем закапала на траву. Красная, как хорошее вино… У посвященных она светится зеленоватым светом.
Если они этого так хотят!
Эльфийка уже успела шепотом растолковать светлым разницу между кровью Властелина и непосвященного, так что над полянкой пронесся дружный облегченно-разочарованный вздох. Не понял, они что, надеялись, что я посвященный? А тогда чего боялись? М-да, с этими светлыми пока поймешь, чего они хотят…
— Ди, — окликнул меня Вангар, когда я опустился на землю и наложил на порезанную руку заклятие исцеления, — а ты действительно сын Темного Властелина?
— Да, — нехотя ответил я. Лучше они бы и дальше принимали меня за мелкого дворянчика. — Самый младший, если тебя это так волнует.
— И каково это? — не утерпев, вылез гном.
— Что — «каково»? — не понял я.
А рана-то щиплется! Ай! Все! В следующий раз никому и ничего доказывать не буду! Что я, крайний? И вообще, чего это я полез им что-то доказывать? Это общение со светлыми действительно отрицательно действует на мою бедную голову.
— Каково это — быть сыном Темного Властелина?
— А как ты думаешь? — ехидно поинтересовался я.
— Не, мы, конечно, слышали ваши вопли, — не отставал Торм, — но а все же?
Остальные тоже с любопытством уставились на меня.
— Не знаю, — пожал плечами я, руку опять дернуло. — Я не могу сравнивать. Не с чем. Как по мне так нормально.
— А вы правда на завтрак людей едите? — подала голос очухавшаяся Амата, осторожно, бочком, отодвигаясь от меня.
— Ага, — с самым серьезным выражением лица кивнул я. — Людей на завтрак, гномов — на обед, а эльфов — на ужин! А, забыл! Клириков, как особо ненормальных, выделяем из общей кучки и — на полдник их! — И, поясняя добавил: — Мясо сладкое.
Ой, про оборотней забыл… Команда резко сбледнула с лица.
— Почему? — тихо, очень печально переспросил гном.
— Что — «почему»? — Рука не давала покоя. Да когда ж ты заживешь, зараза? И после этого кто-то еще заикается про ускоренную регенерацию!
— Почему гномов на обед? — судорожно вцепился в секиру Торм.
— А на сон грядущий наедаться вредно! — ехидно ухмыльнулся я и, не выдержав, расхохотался.
— Ди! — Рассерженный вскрик Таймы перекрыл мой смех. — Этим же не шутят!
— А я виноват, что вы в сказки верите? — парировал я. — Мне тоже отец в детстве на ночь рассказывал, что светлые очень любят есть кузнечиков!
Вангар подавился воздухом.
— Кого-кого мы едим? — прокашлявшись, переспросил он.
— Ну насекомых всяческих… — Я попытался вспомнить: — Кузнечиков, гусениц… Лягушек вот, змеюк там, червяков… Ну и еще чего-то там по мелочи.
— Враки! — возмутился предводитель. — Не едим мы эту пакость!
— Вот! — подловил я его. — А нас что есть заставляете?! Мне, между прочим, больше всего стейк из горгоны нравится!
— Из кого-о-о? — синхронно округлила глаза команда.
— Из горгоны… — Не понял, а что я такого сказал?
— И вы что, на них охотитесь? — недоверчиво уточнила Тайма.
— Когда охотимся, а когда и разводим.
Хотя на диких горгон охотятся редко… На луа, похожего на гигантского зайца, и на водяного быка тарушти — и то чаще.
— М-да… — протянул гном, — дважды подумаю, если меня темные мясом угощать будут!
— А что? — удивился я. — На вкус — говядина говядиной.
Тайма молча поднялась на ноги, извлекла из общей кучи вещей свой мешок, вытащила оттуда кусок материи, служивший нам на природе столом, и принялась молча раскладывать на нем продукты команды и мои.
— Да что вы с ним тут еду обсуждаете?! — взорвался стоявший невдалеке Шамит.
Долго же он молчал. Что-то в лесу сдохло, не иначе. А рыжик между тем продолжал:
— Да всех темных еще в утробе матери убивать надо!
Над поляной повисла гнетущая тишина. Но, похоже, команда в этот единственный раз была на моей стороне… Я медленно встал и подошел к Шамиту почти вплотную.
— Слушай, ты! — прошипел я, меряя вора взглядом. — Да ты должен быть счастлив, что жив остался! За покушение на принца и оскорбление достоинства рода Властелинов полагается медленная и мучительная смерть!
Глаза Шамита, пустые, как бутыли из-под вина перед похмельным орком, не выражали ничего.
