мы докажем вашу ложь.
5
- Господин замещающий капитана гвардии у себя, - отчеканил порученец.
- У него кто-нибудь есть? - Рыться в вещах Удо при посторонних он не станет. До утра ничего не случится, но какое же пакостное дело! И ведь не повернешься, не уйдешь! Ричард Окделл может отступить, Повелитель Скал и цивильный комендант Раканы - нет.
- Граф Гонт один. - Порученец ничего не подозревал. Еще бы, такое и в дурном сне не приснится.
- Мы доложим о себе сами, - распорядился Ричард, открывая дверь. - Скажите, чтобы нас не беспокоили. Полковник Нокс, виконт Мевен, идемте со мной. Остальные ждут в приемной.
Гвардеец отступил, красиво щелкнув каблуками, пропуская старого друга к старому другу, цивильного коменданта к командующему гвардией.
Удо сидел за столом у окна и что-то писал. Стук заставил его поднять голову.
- Я же просил… А, это ты. Что-то случилось? Поднявшийся сквозняк пригнул язычки свечей, и Мевен торопливо прикрыл дверь. Слишком торопливо.
- Нет… Не совсем. - Святой Алан, как объявить человеку, что его обвиняют в покушении на друга? - Удо… Граф Борн… Граф Гонт, маркиз Салиган утверждает, что вы принудили его… нанять «висельников», чтоб убить герцога Эпинэ. Я понимаю, это не так, но, понимаешь… Цивильный комендант должен расследовать… Робер - Первый маршал, а Салиган… Мой долг…
- Ты, главное, не волнуйся. - Удо отложил перо и присыпал песком документ. - Так почему, говоришь, я хотел убить Иноходца?
- Ты хотел стать Первым маршалом. И еще из-за Марианны. - Лишь произнеся обвинения вслух, Дик осознал всю их нелепость. Удо внимательно выслушал и поправил воротник:
- Если достаточно моего слова - вот оно. Я не имею никакого отношения к нападению на Робера.
Если нет, ничем не могу тебе помочь. Или лучше говорить «вам»?
Обиделся. А ты бы сам не обиделся, ввались к тебе Спрут с обвинениями в покушении на Альдо? Проклятая должность, а некоторые еще ей завидуют!
- Удо, - начал было Дик и замолчал, вспомнив, что они не одни. Гимнет-капитан и полковник стояли так тихо, что юноша про них позабыл. - Граф Гонт… - Слов не находилось, но Удо понял и так.
- Хорошо, - бросил он, поднимаясь, - не собираюсь тебе мешать. Ты осмотришь только кабинет или сразу пошлешь людей ко мне домой? Я могу написать дворецкому.
- Не нужно. - Дик еще никогда не чувствовал себя так мерзко. - Довольно кабинета.
- Не довольно. - Удо прошел к камину и пошевелил угли. - Осмотреть дворцовые апартаменты и не осмотреть дом - не осмотреть ничего. Если не хочешь сплетен уже на свой счет, придется заехать в гости.
- Ты должен поехать с нами.
- Если Мевен будет настолько любезен, что объяснит Темплтону, почему я его не дождался, - холодно бросил Удо. - Мне не нужны слухи.
А кому нужны? На месте Удо может оказаться кто угодно: Мевен, Дуглас, Эпинэ, он сам. Ричард представил, как роются в его бюро, перетряхивают книги, заглядывают в сундуки и гардеробы. И все из-за вконец обнаглевшего вора!
Надо сегодня же разобрать бумаги и сжечь ненужное, особенно стихи. Они все равно никуда не годятся…
- Монсеньор, - напомнил Нокс, - прикажете осмотреть комнату?
- Нет! - отрезал Ричард. - Мы уходим. Слова Гонта мне довольно.
То ли от разгоревшегося камина, то ли от ненависти к Салигану стало жарко. Ричард бросился к окну и рванул раму на себя, впуская ночной холод. Воспрянувший сквозняк плеснул занавесками, сорвал пламя с ближайшей из шести свечей, сбросил со стола недописанную бумагу, и Дикон едва успел ее подхватить…
Глава 4. РАКАИА (Б. ОЛЛАРИЯ)
1
Секретарь Левия походил на секретаря Адриана, как морискилла на коршуна. Брат Козимо вышагивал как капрал, белобрысенький Пьетро косился перепуганной левреткой.
- Я не слишком быстро иду? - прошелестел монашек, тряся четками. - Если Ее Высочество…
- Не слишком, - отмахнулась Матильда, взбираясь по скользкой от мокрого снега лестнице. Вообще-то старухе с юга при виде губок бантиком и голубых глазок полагалось рассиропиться, а было противно и стыдно. За себя, семнадцатилетнюю, влюбившуюся в слезливого принца. И за белокурого внука, на второй день царствования угробившего прорву народа.
- Осторожней, здесь порог.
- Вижу. - С Левием следовало говорить раньше. Если кто и мог удержать внука, так это кардинал, да и то до коронации, а теперь вино прокисло, остался уксус. Хочешь - пей, хочешь - лей…
- Ее Высочество к Его Высокопреосвященству!
- Спасибо, Пьетро, вы свободны.
Перед кардиналом следовало преклонить колени, но колени болели, да и пришла она не к духовнику, а к другу Адриана.
- Мы можем пройти в исповедальню. - Кардинал выглядел хуже некуда, одно слово - Дора. - А можем выпить шадди. Или моя принцесса желает чего-нибудь покрепче?
- Покрепче, - не стала ломаться Матильда, - и побольше.
Левий усмехнулся, отпер бюро, вытащил внушительный четырехгранный графин.
- Настойка на зеленых орехах, - объявил он, - помогает при болезни сердца. Или печени, или еще чего-нибудь. Главное, помогает, но шадди я все равно сварю. Для себя - вььможете не пить.
- Совсем не ложились? - Запах шадди, дыма и свечей, такой знакомый и спокойный. Прикроешь глаза - молодость, откроешь - старость.
- Ложился, - заверил кардинал, разливая настойку в знакомые до одури серебряные стопки. - Генерал Карваль закончил свои… благие дела еще вчера, в городе спокойно, Эпинэ придет в себя завтра или послезавтра. И почему мне было не лечь?
- Выспавшиеся люди выглядят иначе, - уперлась Матильда, принимая стопку.
- Лежать не значит спать. - Левий пошевелил лопаткой темный песок. - Когда и думать, если не ночью?
Адриан тоже ночи напролет думал и пил шадди. И жаровня у него была такой же, со спящими львами.
- Юнний шадди не пьет. - Кардинал то ли проследил взгляд гостьи, то ли просто догадался. - И не шадди тоже. Преосвященный Оноре отдал мне жаровню Адриана и кое-что из его вещей. Из его личных вещей, их было немного. Так что вас беспокоит?
Матильда допила настойку и поставила стопку на стол черного дерева. Напиток был крепким, почти тюрегвизе, только вместо перечного огня - вяжущая горечь.
- Я ничего не могу сделать, - призналась принцесса то ли себе, то ли Левию, то ли умершему Адриану, - ничего…
- Церковь дарит утешение многим, но не нам с вами, - мягко произнес кардинал. - То, что произошло, уже произошло. Вы можете что-то изменить? Я - нет! Значит, надо жить дальше. Вам сейчас плохо, но разве это первый раз?
- Не первый. - Матильда потянулась за графином, но Левий ее опередил. Булькнула, полилась в серебряное наследство коричневая с прозеленью струя. Вот бы напиться до потери если не сознания, то памяти.
- Что вас напугало? - Его Высокопреосвященство вытащил свою посудину из жаровни и, сощурившись, переливал шадди в чашки. - Армии на границах? Дора? Айнсмеллер?
- Этот мерзавец получил свое! - Зачем она кричит? Все уже случилось, как сказал Левий. Кровавые лоскутья засыпали песком и вместе с ним вывезли. Можно было не смотреть, но она смотрела.
- Айнсмеллер заслуживал казни, - кардинал задумчиво смотрел в пустую жаровню, - но он был не казнен, а убит. В святом монастыре, но это не приблизит к Рассвету ни убийц, ни убитого, ни свидетелей. Вы будете шадди?
