Люц, ощутив прилив неуправляемой ярости, схватил медленно перемещающееся над полом кресло и со всего размаха запустил им в истыканный дротиками глобус. При этом, несмотря на мокасины, самого Люцифера отбросило назад, на панорамное окно, в которое лупили приглушенные светофильтрами лучи бешеного фобосианского Солнца.
Бен испуганно обернулся и замер, держа молекулярный паяльник в правой руке, а катушку углеродной нити в левой.
Осколки взорванной красной планеты со свистом резали воздух, а на фоне ослепительных иссиня- белых лучей замерла в пустоте сжавшаяся, словно пантера перед прыжком, черная фигура Люцифера.
Сом очнулся от того, что чей-то влажный шершавый язык раз за разом облизывал ему руку. Грузное тело историка онемело, оно лежало на чем-то неудобном, состоящем из твердых округлых предметов разной величины. На губах ощущалась соль, а уши закладывало от тяжкого грохота, словно рядом велась пушечная пальба.
«И какой кретин насовал мне в матрац камней?» – подумал он, открывая глаза.
Нечто громадное, покрытое свалявшейся белой шерстью заслоняло обзор. Звериный язык, жесткий, как наждачная бумага, снова прошелся по кисти.
– Хватит, Аякс, – пробормотал толстяк, мутным после обморока взором всматриваясь в «собачью» морду, что упрямо тыкалась ему в тыльную сторону ладони, – встаю уже…
В ответ раздался сдавленный рык, и Сома обдало волной мерзкого запаха. Слабость с историка как рукой сняло. Обмирая от ужаса, он вскочил и тут же понял, что находится не у себя, в домишке, близ Новгородского кремля, на отшибе фаланстера «Садко», а на берегу какого-то обширного водоема, скорее всего, моря.
Серые, в желтоватых барашках пены, тяжелые волны с грохотом накатывались на берег. Поодаль чернели неприветливые голые скалы. Всего в нескольких шагах от изумленно озирающегося человека стоял громадный зверь, принять которого за добряка-сенбернара по кличке Аякс можно было только в полуобморочном состоянии.
Стараясь не выпускать полярного медведя из виду, Сом начал пятиться в сторону скал.
– Хороший мишка… мишка хороший, – как заклинание повторял толстяк.
«Мишка» шумно зевнул, равнодушно посмотрел в сторону «ускользающей добычи» и потрусил вдоль береговой кромки, расплескивая широкими массивными лапами соленые лужи. Похоже, человек его не интересовал.
Сом споткнулся о подвернувшийся камень, с размаху сел на гальку и облегченно расхохотался. Ему стало стыдно за свой испуг. Ведь даже овощам-малолеткам известно, что ни одно более-менее крупное животное, будь то рыба, рептилия или млекопитающее, никогда не нападет на человека. Об этом заботятся механорги-охотники, основная задача которых заключается во вживлении в черепные коробки каждой особи, достигшей опасного для хомо возраста, специальных чипов.
«Нет, – подумал историк, отсмеявшись, – все-таки мы живем в очень хорошем, восхитительно безопасном мире… Не то что раньше, когда правили эти, как их, Гилтер… Гемлир… Черт, не помню… И чего только нам неймется…»
Но эту важную мысль тут же заслонила другая.
– Мгм, куда это меня занесло? – проговорил Сом. – И каким, спрашивается, образом?..
Куда занесло, можно только догадываться. Вариантов, впрочем, было немного. Аляска, Евразийский Север, Гренландия… Один из полярных эколокусов – заповедная зона, на тысячи квадратных километров ни одного фаланстера. Разве что отдельно стоящее поместье? Что-то такое о поместье на берегу моря Баффина Сом слышал, но вот что?..
Ответить на второй вопрос – каким образом, – как ни странно, оказалось проще. Однажды, краем уха, Сом слышал разговор между Люцом и Кирком. Они обсуждали что-то непонятно-техническое, и в памяти углубленного в прошлое историка застряло только упоминание о некоем «телепорте-эвакуаторе», который «может отправить куда угодно и в каком угодно виде».
Вспомнив об этом, Сом поднялся и начал себя внимательно осматривать. Все ему принадлежащее вроде было на месте, а во внутреннем кармане бесформенной, выцветшей куртки, на которую девчонки- трикстерши без слез смотреть не могли, даже обнаружилось нечто новенькое. Во всяком случае, толстяк не помнил, чтобы среди его вещей была такая штуковина.
Сом недоуменно рассматривал находку, пытаясь понять ее назначение. Первое, что ему пришло в голову, когда он извлек на свет божий небольшой, но ощутимо массивный диск, – золотая пуговица, вроде тех, что служили украшениями старинных мундиров. Догадку вроде бы подтверждал и металлический жирный блик, который «пуговица» отбрасывала в Свете неяркого северного солнца, и выпуклый орнамент на «лицевой» стороне, напоминающий какой-то герб. Однако оборотная сторона диска была совершенно гладкой, такую «пуговицу» не пришьешь к мундиру.
Со вздохом сожаления историк вынужден был признать, что в руке у него не археологический артефакт, а вполне современный прибор. Вот только какой?..
Зажав диск между большим и указательным пальцами, Сом поднес его поближе к глазам, чтобы рассмотреть с ребра. При этом «золотая пуговица» попыталась выскользнуть у него из пальцев. Сом сжал находку сильнее. Раздался тихий мелодичный звон, разноцветные лучи брызнули во все стороны. От неожиданности Сом уронил диск и отшатнулся. Призрачная фигура дюжего молодца в остроносых туфлях, широких штанах и короткой жилетке на могучем торсе выросла прямо из «пуговицы» и с укоризненной улыбкой покачала большой головой, обмотанной восточным тюрбаном.
«Ай-яй-яй, малыш, – проговорил призрак. – Разве можно бросать волшебный талисман на пол? Разве мама не говорила тебе, что Джинни всегда готов прийти на помощь?..»
– Ух ты!..
Таинственная находка была обыкновенной джиннкой – полуигрушкой-полуприбором, позволяющим родителям отслеживать все перемещения малыша, контролировать его поступки без навязчивой опеки, получать оперативную информацию о состоянии здоровья и настроении своего чада. Кроме того, джиннка, поддерживая постоянный контакт с ребенком, прививала ему навыки виртуального общения с Ирмой, ведь чип вживлялся только с шестилетнего возраста. Так, сами о том не подозревая, маленькие «трикстеры»
