– Стоят, старший, – не доехав, заорал один из всадников.
– Много?
– На взгляд, сотен пять.
– Конные?
– Да нет, старший. Пешие, – захохотал хмельной от скачки всадник. А может, не только от скачки? А? Вино перед боем хорошо. Кровь веселит. Хотя что лучше ожидания схватки кровь развеселит? Только сама схватка. – Конных мало совсем, десятков пять. За пешими прячутся. А пешие, не поверишь, старший. Бескольчужные. – Верховой шумно высморкался, сплюнул. – Совсем, собаки, обленились. Думают, наверное, что мы тоже до первой крови биться будем. – И заржал, довольный своим остроумием.
– Гайда, глянем. – И Лагмар шлепнул по крупу коня плетью.
Недолгая скачка, и, взлетев на увал, он увидел вражеский строй. Жиденький. В четыре линии.
И правда, бескольчужные. Как биться собираются? Видно, и правда плетьми погоним. Ха! Мастер засад.
Строй стоял посреди долины, прикрытый с флангов пологими холмами, заросшими густым кустарником. Кусты не нравились Лагмару. Хотя верховых они бы не скрыли, но пеших – легко. А за строем в беспорядке стояли какие-то крытые телеги. А уже за ними – небольшой квадрат верховых, над которым развевался штандарт лорда.
«Дурной строй какой-то, – подумал Лагмар. Телеги мешали конным прийти на помощь пехоте. – Где же этот лорд еще десять десятков спрятал?»
Но больше на поле никого видно не было.
«Не в траве же они спрятались», – шевельнулась смешливая мысль. И уже вслух. Громко.
– Сотенных ко мне, – через плечо кинул веселому усачу, первому увидевшему врага. – Здесь стоять буду.
Тот согласно кивнул, развернул коня, и вскоре на увал взлетел огромный воин со штандартом. Как грело сердце. Его штандарт. Там, дома, в родных горах, собрать сотню было трудно, очень трудно. Но собравший получал право нести знак. А он, получивший под свою руку аж семь сотен, должен был иметь такой знак, какого не имел никто. На мощной поперечине, укрепленной на не менее мощном древке, чего только не было. Его украшали косматые хвосты, человечий череп, пара каких-то рогатых черепов, венчал всю эту красоту здоровенный золотистый дракон. По задумке художника дракон во время скачки должен был угрожающе свистеть, но он лишь дребезжал. Но тоже достаточно угрожающе. Впрочем, Лагмару бунчук нравился. А чужое мнение его интересовало слабо. Очень самодостаточным человеком был этот Лагмар.
Со звоном и лязгом на увал взлетело семь сотенных. Битые жизнью и людьми суровые усачи, щедро украшенные с ног до головы разнообразным оружием.
– Смотрите, – указал Лагмар.
Те угрюмо уставились на врагов.
– Ха, их мало, – прохрипел широкий, как сарай, Бери-бей, закованный в стальные доспехи, с любимой булавой на правом запястье.
– Немного, – согласно кивнул Лагмар. – Стоят плохо. Обойти не сможем. Но и не надо. Вы пятеро ударите им в лоб. Пленные нам не нужны. Убейте всех. Лорда приведете сюда. Вы двое стойте здесь. – Те недовольно заворчали. – Не рычите, дети волчицы, выбьем этих, и вся земля Шарм'Ат будет нашей добычей. Хватит всем. Все. Я сказал.
Сотенные развернули коней, и через какое-то время оставшихся на увале стала обтекать река верховых. Привычно пахло лошадиным потом, кисловато несло попревшей кожей. Однако эти запахи не могли раздражать. Они возбуждали.
Верховые прошли на рысях. Остановились. День был ясный. Видимость прекрасная. В воздух взлетела орущая булава Бери-бея, завертелась в воздухе, громко завывая, и прежде чем она опустилась в его руку, сотни стронулись.
– А он не дурак, – сказал Горацио седоусому воину в широком синем балахоне.
– Не думаю, что это имеет значение, – ответил тот. – То, что оставил пару сотен, не поможет. Он проиграл, атаковав в лоб.
– Да, не степной.
– Хочет одним ударом разбить строй. Тем лучше.
Кавалерия с грохотом надвигалась. До строя оставалось две сотни шагов, полторы…
Кавалер Горацио повернул голову к стоящему рядом воину с флейтой в руках.
– Давай.
Тот поднес флейту к губам. Нежный звонкий звук раздался над полем.
Слитное движение прошло по строю. Первые два ряда опустились на колено, стряхивая с рук круглые шиты и секиры. Поднялись, выстроив жесткую линию из длинных, в рост человека, щитов и выставив навстречу налетающей кавалерии жесткую щетину длинных копий. Солнце колко разбросало лучи по узким обоюдоострым булатным наконечникам. Второй ряд придвинулся к первому, положил копья на плечи стоящих впереди, и еще одна щетинка глянула навстречу врагу. Третий ряд отошел, и из-под их ног, скидывая травяные накидки, поднялся ряд доспешных воинов с устрашающего вида кривыми мечами в руках. Третий ряд бросился вперед, и люди, разбившись по восемь, дружно наклонились, подхватили что-то и с натугой стали переть вперед. Перед строем копейщиков из густой травы поднялись крестообразные опоры, на которых возлежали толстенные бревна с широкими поперечинами, усаженные заостренными кольями.
