— Дорогой мой Эдик, да у меня отродясь таких денег не водилось! — прочувствованно воскликнул он.
— Теперь ты будешь купаться в роскоши. И, кстати, никогда не говори мне «дорогой мой». Ты понял — никогда!
Дылда поспешно закивал.
— Так, пришел в себя от нечаянной радости? Пришел?! Прекрасно. Тащи теперь сюда этого, чернявого!
— Ты и правда мой большой друг!
— Я-то? Тут ты преувеличиваешь. Я, пожалуй, не очень большой… А вот ты действительно мой самый большой друг. Посмотри на себя — такой рубила! Тебя в цирке можно показывать. Пошевеливайся, в общем!
Дылда протиснулся в дыру и очень скоро вернулся с телом. Подобострастно глядя в глаза Цитрусу, он поинтересовался:
— Куда класть? На койку? Как будто он во сне умер?
— Нет. На пол, — раздраженно бросил Эдвард. Он вложил заточку в мертвую руку коска. Затем расчехлил дубинку усатого и вложил ее в руку ему.
— А я думал, мы возьмем заточку и дубинку с собой, — промямлил Дылда. — Оружие всегда может пригодиться. Мне-то оно ни к чему, но его можно продать…
— За лишнюю порцию баланды, — усмехнулся Цитрус. — Забудь о мелких спекулятивных сделках, кореш! Скоро мы с тобой станем богачами! Если нас раньше не пришьют… — Он немного помрачнел. — Что ж, теперь картина произошедшего ясна: тюремщик вошел в камеру к этому, беспокойному, тот кинулся на него с заточкой, завязалась драка, коск уронил его об этот вот край раковины, но последним усилием отважный страж обрушил ему на череп дубинку… Что и привело к летальному исходу их обоих.
— Здорово! — восхитился Дылда. — И мы ни в чем не виноваты…
— Да, здорово, — процедил Эдвард. — Есть только одна нестыковочка… Точнее, проблема… Дыра в стене. Как мы объясним ее появление?
— Скажем, мыши прогрызли, — предложил Дылда.
— Здорово придумано, — Цитрус бросил на великана сочувственный взгляд. — Главное, достоверно! Ладно, я еще подумаю над этим. Как бы там ни было, пора возвращаться в нашу камеру. Пока нас не застукали здесь. И звать на помощь. Обязательно звать на помощь! Потому что у соседей творится что-то ужасное…
— Ага, — кивнул Дылда.
— Будем надеяться, этого усатого здесь не очень любили. В противном случае события будут разворачиваться по твоему сценарию.
— Как это? — не понял великан.
— Избиение ногами до потери сознания, а потом — лишних пятьдесят лет накинут, а то и шлюз. Но ты, главное, не колись. Доказательств-то у них нет. Подумаешь, дыра в стене! Что это за стены такие, которые можно проковырять заточкой? Может, тут эта дыра много лет отсвечивает! Или, например… — Эдик просиял: — Этот чернявый полез к нам в камеру, а герой-охранник как раз в этот момент прогуливался неподалеку. Услышал подозрительный шум и решил пресечь творящийся тут беспредел. Ворвался в камеру, завязалась драка… Ну и порешили они друг друга. Легенду понял?
— Чего?! — откликнулся Дылда, протискиваясь в дыру, которая расширилась до размеров двери. Цитрус без труда пролез следом. И заорал что было сил:
— На помощь! Все на помощь!
Так он орал по меньшей мере двадцать минут, бился в металлическую дверь, стучал в стены. На яростные призывы никто не откликнулся. Когда Эдвард бессильно осел на нары, Дылда указал на красный сенсор над дверью:
— Тут кнопка есть, для вызова охранника.
— Что?! — вскричал Цитрус. — А что ж ты раньше молчал?
— Не хотел тебе мешать, — пожал плечами великан. — Я думал, это часть нашего плана.
— Кнопка… кнопка… — Эдик заметался по камере. — А камер слежения здесь нет? — обеспокоился он.
— Нет. Камер нет, — покачал головой Дылда. — Заключенные возмущались, залепливали их жвачкой били почем зря, вот их и перестали ставить… Зачем тратить деньги, если всё равно сломают? Я сам лично три камеры открутил, гы…
— А охранников вызывать зачем?
— Ну, может, тебя соседи обижать начнут… Или доктор кому нужен будет…
— Гуманисты, — скривился Цитрус. — Не люблю… Ладно, жми на кнопку, — распорядился он.
— Доктора вызывать будем? — оживился Дылда.
— Нет. Сами будем копов лечить. Точнее, я буду лечить, а ты на ус мотать, как надо такие дела делать.
Охранники явились спустя десять минут. Отомкнули замок камеры и вошли внутрь — тучный старший надзиратель в чине капитана и с ним несколько тюремщиков рангом пониже.
— В чем дело? — поинтересовался надзиратель, заметил дыру в стене и протянул: — Та-а-ак. Ну и дела. Сидоренко?
Тощенький сержант шагнул вперед.
— А ну-ка, проверь, что там?
— Есть. — Охранник заглянул в дыру и присвистнул: — Тут… это… два трупа.
— Два трупа?! — выкрикнул надзиратель и ринулся к дыре. — Боже мой, да это же Васильев! — Он резко обернулся и уставился на Цитруса.
Тот всё это время сохранял спокойное молчание, разглядывая стены камеры и пол. Поднял взгляд на старшего надзирателя. И напомнил спокойным голосом:
— Это мы вас вызвали, гражданин начальник.
— И что?! — проревел тот.
— А то, что чернявый какой-то в нашу камеру полез. Потом слышу, ключи вроде как звенят. Затем возня какая-то началась и крики. Я сразу понял, что кто-то из охраны вмешался, и очень испугался, как бы с этем героическим стражем чего ни случилось. Как выясняется, поздно спохватился. Вот… Убил он его, оказывается, как мы только что услышали.
Эдик замолчал. Надзиратель некоторое время сверлил его внимательным взглядом, повернулся к Дылде.
— Ты, — скомандовал он. — Подъем! На допрос ко мне, живо. Отконвоировать! — отдал команду подчиненным. — А с тобой, — он с подозрением сощурился, глядя на Эдика, — мы еще пообщаемся. Потом.
Дылда вернулся через несколько часов. Расстроенный.
— Ты только не обижайся, Эдик, но я всё ему рассказал.
— Что-о?! — вскричал Цитрус.
— Мне пришлось. Иначе мне бы срок накинули. А я никак не могу так долго сидеть. А тебе всё равно. Сам сказал, всё возьмешь на себя. Сто тридцать два года — это много. Так что…
— Так что ты ему рассказал?
— Ну-у-у, — протянул Дылда, — сначала-то я запирался, как мы и договорились. Стоял на том, что эти двое друг дружку грохнули. Но потом он меня своими вопросами вконец запутал. И я испугался, что сейчас чего-нибудь не то ляпну. Вот я и сказал честно, что ты сначала одного грохнул, который тебя убить хотел, а потом другого.
— Я?! — закричал Цитрус. — А я здесь при чем?! Ведь это всё ты!
Великан поглядел на него с осуждением.
— Вот как ты заговорил. А еще друг! Не ожидал от тебя…
— Да они ни за что не поверят. Я же дохлый. Да еще инвалид, ко всему прочему. Не может такого быть, чтобы они в такое поверили!
— Он так и сказал: «Поверить не могу, что он на такое способен…»
