— Не знаю, — буркнул Дылда.
— Это от недостатка фантазии, мой толстый друг. Кстати, куда ты дел свою даму? Оставил на корабле? Или она досталась злым космодесантникам? — Матвей Игнатьевич хохотнул.
Дылда от полноты чувств расплакался, и довольный собой Кондратьев повернулся к Эдварду:
— Слушаю тебя. Прежде всего, расскажи, как вам удалось сбежать? Не иначе, на транспортнике, который потеряли во всеобщей неразберихе?
— Неужели об этом говорили в новостях? — удивился Цитрус.
— Нет, конечно. Но у нас — свои каналы. Мы знаем, что транспортник с золотом пропал. Это будет стоить кое-кому карьеры…
— Кстати, что произошло с Мюллером? Его убили? — поинтересовался Эдик.
— Увы, нет. Им удалось продержаться до подхода подкрепления, — Кондратьев ударил кулаком в ладонь левой руки. — Жаль, конечно. Но всё равно я ему не завидую — его ждет военно-полевой трибунал. А вам, парни, повезло, что вы смылись. Очень повезло. Проскочили, значит, как вошка по лысине… Итак, что там у вас?
— Хотим послужить мусонам, — сказал Цитрус.
— Да? — Кондратьев приподнял бровь.
— Именно. Хотим быть с мусонами.
— Видишь ли, Эдик, — Матвей Игнатьевич откинулся на спинку кресла, — нашей организации все без исключения не нужны. Для того чтобы вступить в наши ряды, нужно либо быть незаурядной личностью, как ваш покорный слуга, — он слегка поклонился, — либо оказать неоценимую услугу нашему обществу. Какую пользу можешь принести ты? О твоих спутниках пока говорить не будем.
— Есть кое-что, — сказал Цитрус. — Я ведь, понимаете ли, тоже личность незаурядная.
— А нас-с-с в рас-счет не береш-шь, — зашипел разъяренно Змей. — Я тоже хочу быть мус-соном.
Кондратьев его даже взглядом не удостоил.
— Кстати, хочу уточнить по поводу открывающихся в организации возможностей. Если ты окажешься в одной из Великих лож, будущее твое обеспечено. Ты получишь такие подъемные, что сможешь развивать собственный бизнес. Например, игорный. Мы заинтересованы, чтобы наши сторонники шли в гору. Организация от этого становится все сильнее.
— Это хорошо, — кивнул Цитрус.
— Но главный вопрос, Эдик, — что ты можешь предложить мусонам? Может быть, золото?
Цитрус помялся, не зная, стоит ли выкладывать основной козырь. Решился.
— Я знаю, где находится Мучо Чавос.
— Кто? — переспросил Кондратьев. И Цитрус сразу понял, что попал пальцем в небо. Чавос, скорее всего, мелкая сошка, участник рядовых баталий на самом краю цивилизованного космоса и, уж конечно, малозначительная фигура для такой крупной организации, как мусоны.
— Мучо Чавос, — пролепетал Цитрус. — За ним охотились наемные убийцы, а он сбежал…
— Послушай, Эдик, я, конечно, доложу наверх об этом самом, как ты сказал, его зовут…
— Мучо Чавос.
— Вот-вот. Про этого самого Чучо. Но ты же понимаешь, что такая информация не принесет тебе ничего. То есть ровным счетом ни-че-го.
— Его нуж-ш-шно уничтож-ш-шить, — прошипел Змей.
— Да? Почему? — заинтересовался Кондратьев.
— Он забрал наше золото, — поделился с доктором Дылда.
— Ах, вот как!.. Вот это уже интересно, — Матвей Игнатьевич закинул ногу на ногу. — Значит, ты, Эдик, лишился золота, которое вывез на транспортнике?
— Золото еще не поздно вернуть, — проговорил Цитрус.
— Как ты это себе представляешь? — Кондратьев смерил собеседника насмешливым взглядом. — По- твоему, руководство организации пошлет корабли гоняться за каким-то похитителем золота, который, возможно, отхватив столь лакомый кусок, уже направляется в самый дальний сектор Галактики, активно заметая следы…
— Его можно отследить…
— Никто не будет этим заниматься. У нашей организации достаточно средств, чтобы не думать о таких мелочах.
— Там много золота.
— Это неважно! — Кондратьев помолчал, глядя на Цитруса с выражением жалости на холеном лице. — Ты разочаровал меня, Эдвард. Признаться, я был о тебе лучшего мнения.
— Зачем же вы звали меня на Луну Венеры? — мрачно поинтересовался Цитрус.
Матвей Игнатьевич вздохнул.
— Что ж, кое-какое дело, которое позволит тебе оказать услугу нашей организации и затем вступить в ее ряды, у меня действительно есть.
— И что это за дело? — У Эдика возникли самые дурные предчувствия. Сейчас Кондратьев попросит его прикончить какого-нибудь важного государственного чиновника. И он, разумеется, откажется. Потому что это чистой воды безумие.
— Ты сделаешь так, что наша организация заработает много денег, — сообщил Матвей Игнатьевич. — Много-много денег. И вполне законным путем.
— Как именно? — поинтересовался Эдик.
— Поучаствуешь в Больших Межгалактических Играх.
— Что? — не поверил своим ушам Цитрус. — В каком смысле?
— В прямом. Ты будешь спортсменом.
Эдик начал подозревать, что Кондратьев издевается. Это было, в общем-то, в его характере. Ничего удивительного. Решил посмеяться над беглыми косками. Поизгаляется, а потом выгонит взашей. И записку передал, чтобы получить удовольствие, наблюдая, как перед ним унижаются бесправные беглецы от закона, умоляя поддержать их, включить в могущественную организацию мусонов. Только он просчитался!
Цитрус медленно поднялся, глядя на Кондратьева налитыми кровью глазами.
— Дылда, — сказал он, не отводя взгляда от лица доктора, — заломай-ка руки этому любителю тонкого юмора.
— Ты что это?! — строго осведомился Кондратьев. Никак не мог взять в толк, что эти бесправные преступники могут что-то с ним сотворить.
— А ты, Змей, — обратился Эдик к рептилии, — тащи сюда ректальный термометр. Сейчас померим доктору температуру. Сдается мне, он здорово перегрелся.
— Да кем ты себя возомнил?! — вскричал Матвей Игнатьевич. Это было последнее, что он успел сказать. В следующее мгновение Дылда ухватил его за колено, сдернул с кресла и стукнул в живот.
— Ох-х-х, — Кондратьев согнулся пополам и осел на полу.
— Я с-сейчас-с, я быс-стро, — засуетился Змей и заметался по кабинету Матвея Игнатьевича в поисках ректального термометра, распахивая шкафы, выдвигая яшики. — Где же эта с-славная ш-штука?!
— Я говорю абсолютно серьезно! — заорал Кондратьев, осознав, что сейчас к нему применят его излюбленную терапию. — Для участия в Больших Межгалактических Играх нам нужен однорукий инвалид. Научная секция нашей ложи сделала экспериментальный протез. Мы надеемся, что он позволит одержать победу. И тогда эти протезы запустят в производство. И мы получим много-много денег. Это лучший протез из всех, что когда-либо были.
— Ага! — вскричал торжествующе Змей, вынимая из тумбочки огромный термометр, предназначенный для крупного рогатого скота.
— Погоди-ка, — одернул его Эдик. — Ну-ка, Дылда, отпусти его.
Великан отпихнул Кондратьева, и тот растянулся на полу. Поднял на Эдика исполненный возмущения взгляд:
— Помоги встать. И я, может быть, забуду об этом инциденте.
Цитрус протянул доктору механическую руку. Тот ухватился за зеленоватые пальцы. Встал, сплюнул на ковер и оглядел всех присутствующих:
