помогут?.. Ну, то-то и оно. А что вообще касается юридической стороны дела, то я об этом, естественно, и сам думал.
– Надумал что-то?
– А как же. По карте ближайшая деревня – недалеко, часа два-три…
– Ну, мы уже сегодня с картой один раз дали дрозда!
– А хоть бы и так. Что это, собственно, меняет? Будем плыть, пока не встретим какой-нибудь очаг цивилизации, мать его. А там должны ведь быть какие-то коридоры власти, их мать тоже! Сельсовет там, или еще какая ни на есть богадельня… Но впрочем, ты прав, звякнуть надо. Таньке-то обещал… Переверни штаны, я позвоню пока.
И Павел сунулся к своим вещам. Егор же занялся переворачиванием Аркашкиных джинсов, чуть не уронил их на угли, матюгнулся.
Появился Виталий с огромной охапкой хвороста, свалил его кучей подле костра.
– Видал? – спросил со значением.
Княженцев глянул на кучу, подумал, что подвиг не велик, однако вслух сдержанно похвалил:
– Молоток.
Виталий, кажется, хотел что-то сказать, но не успел, поскольку тут раздался голос Павла. И голос этот был озабоченный.
– Однако, мужики… – протянул Забелин.
– Что? – обернулся Егор.
– Ха-ха, – без смеха ответил Пашка. – Как выражаются наши младшие братья по разуму, янки: я не думаю, что это хорошая идея… Я вот тоже не думаю, что это хорошая идея, но мой телефон не работает.
И продемонстрировал табло телефона с надписью «Нет сети».
– Первый раз такое, – промолвил он грустно.
Из еловых зарослей появился Аркадий, также с охапкой веток.
– Как мои портки? – спросил он, видя свою амуницию распяленной на траве.
– Коптятся. – Егор усмехнулся.
Это словечко, видимо, вызвало у Виталия рыболовные ассоциации.
– Слушайте-ка, – оживился он. – Может, удочки побросаем пока?
Пашка поднял голову, оценивающее обозрел реку.
– Можно, – вынес он вердикт. Кивнул Егору: – Пошли, князь. Порыбачим, посмотришь, что это за штука – рыбалка.
Княженцев отказался. Рыбная ловля всегда казалась ему занятием, рассчитанным на субъектов, чья нервная система отмерла за ненадобностью, вместе с головным мозгом… Не пошел удить и Аркадий.
– Не люблю, – коротко сказал он. – Да и за костром кто-то должен смотреть.
Павел с Виталием долго собирали какие-то свои рыбацкие манатки, потом спустились к воде. Слышно было, как они о чем-то там неразборчиво переговариваются, затем утробно булькнуло упавшее в воду грузило.
Егор пощупал раскинутые джинсы.
– Сырые, черт, – сказал он.
– Подкинь дровишек, – посоветовал Аркадий.
Сделали так. Сухие ветки радостно вспыхнули, затрещали, закорежились на углях.
– Послушай, Егор… – Кауфман понизил голос. – Скажи, пожалуйста, что ты обо всем этом думаешь?
Княженцев поморгал.
– Трудно сказать… А ты?
Аркадий сделал маленькую паузу, прежде чем спросить:
– Скажи, в поезде ничего странного ты не заметил?
Этот вопрос заставил Егора усмехнуться еще раз.
– Заметил, – сознался он. И рассказал о случае со спичками. Да и вообще с Семеном…
– Вот! – воскликнул Аркадий приглушенно и обернулся. – Вот именно. Семен! С ним начало твориться неладное еще задолго до того… Согласен?
– Есть резон, – спокойно произнес Егор. – Скажи, а ты что… не хочешь, чтобы они слышали наш разговор?
– Чтобы Виталий не слышал, – еще тише ответил Аркадий.
– Почему?
Аркадий дернул уголками рта.
– Пока не скажу. Сам не знаю.
Егор пожал плечами.
– Дело, конечно, твое… А у тебя что, тоже нечто странное в поезде было?
Аркадий как бы замялся:
– Похоже, что да.
– Уточни.
– Уточнить не просто. Это довольно смутно… Сон какой-то странный; точнее даже не сон – не картинки то есть, – а какая-то тревога. Мрак, клубящаяся тьма. Будто бы это обступает меня со всех сторон… Обступало, но я вырвался.
– И то уж хорошо, что вырвался, – улыбнулся Егор.
– Я тоже так думаю. Вырвался и проснулся. Думаю: вот, черт возьми, этакая дрянь приснится… Встал, пошел в сортир. За окнами темень, все спят, весь вагон. Зашел я в сортир, сделал дело, ручку повернул, чтобы выйти, а дверь не открывается. Ну, думаю, спросонья фиксатор не повернул. Смотрю: а он стоит на «открыто». Я дверь еще раз дернул – она как будто поддается, и в то же время нет, будто ее кто-то придерживает снаружи. Я еще сильнее дернул – то же самое… – Аркадий прервался, покачал головой. – Надо сказать, мне малость не по себе сделалось. Что за дела? Повернул на «закрыто», дернул – да, закрыто. Вновь на «открыто», дернул – та же штука, словно кто-то мешает. Тут, признаться, мне стало жутковато, остановился. Перестал дергать. Стою, вслушиваюсь. Вагон мотается, колеса по рельсам стучат, вроде бы за дверью ничего не слышно. Ну, постоял я полминуты, взялся за ручку…
– И тут она легко открывается, как в сказке, – закончил в тон рассказчику Егор.
– Совершенно верно, – сказал Аркадий, даже не улыбнувшись.
– И никого за дверью не было?!
– Абсолютно, – подтвердил Кауфман. – Спящий вагон, ни одного бодрствующего объекта.
– А в тамбур ты не заглянул?
Аркадий усмехнулся.
– Побоялся. Поверишь?.. Подумал об этом, но не стал. Пошел к себе…
Он не успел договорить, потому что тут, как чертик из коробочки, появился Пашка со спиннингом в руке. Вид у него был злой.
И выругался он неприлично.
– На… … …!! Дурак!
– Кто? – искренне удивился Егор.
