единственный моральный путь в жизни. Только неукоснительное следование нашим благочестивым обязанностям может спасти нас и даровать нам вечную жизнь. Мы заодно с самим Создателем, пуская кровь таким безбожникам, как Вы.
— Ты хоть сам слышишь, что за чушь ты несёшь?
— Ты — глупец! Одна наша вера уже доказывает, что правда на нашей стороне! Лишь мы будем щедро вознаграждены в другой жизни за нашу преданность Создателю! Мы его дети, и всегда будем жить в свете Его сияния!
Ричард вздохнул и покачал головой:
— Никогда не мог поверить в то, что взрослые люди могут в самом деле верить в такие глупости!
Джегань яростно скрипнул зубами.
— Убей меня! Я знаю, ты ненавидишь меня за то, что я честно, со всей душой выполняю свой долг во имя высшего блага всего человечества!
— Твоя роль на сцене этой жизни не так велика, как тебе кажется, — вступила в разговор Никки. — Тебе не носить тернового венка на голове: ты не погибнешь смертью великого мученика, твоя бесславная кончина не покроется налётом благоговения. Можешь не надеяться. Ты — никто. Ты просто умрешь и будешь погребён. И больше не будешь представлять угрозы для мирных, невинных людей. В будущем человечества для тебя нет места.
— Вы должны привселюдно отомстить мне, чтобы это видели все!
Ричард подошёл ближе к Императору:
— Ты ошибаешься. У людей найдётся множество дел поважнее, как обычно и бывает в жизни, не так ли? Но вот только до тебя им не будет дела. Ты будешь для них лишь пылью прошлого — своей жизнью ты не заслужил большего.
Джегань попытался дотянуться до Ричарда, но Никки мгновенно обуздала его, как дикое животное, воспользовавшись ошейником на шее Императора.
— Ты высокомерно полагаешь, что сам много лучше нас, но это не так. Ты тоже всего лишь ничтожное творение Создателя, которому он отвёл немного срока в этом гнусном мире. Ты такой же, как и мы, за исключением того, что ты не хочешь покаяться и преклониться перед Ним. Это всё из-за твоей ненависти. Да, да, из-за неё. Это всё из-за твоей ненависти к Ордену.
— Справедливость — не плод ненависти, это — ликование всего человечества! — Ричард положил руку на рукоять меча.
— Ты не можешь просто…
По сигналу Ричарда, Никки пропустила магический поток сквозь ошейник. Чёрные глаза Императора Джеганя широко распахнулись, когда он почувствовал, как смерть наполнила его пустую душонку. Не сделав больше ни вздоха, он замертво повалился лицом наземь.
Никки жестом указала на бездыханное тело Императора нескольким стражам Внутренней Гвардии:
— Кажется, скоро здесь будет и так достаточно трупов. Бросьте его в общую могилу с такими же отбросами, как и он.
Вот так больше и не стало Императора Джеганя, правителя Имперского Ордена. В точности так, как и говорил Ричард: без каких-либо пышных церемоний. Вот и пришёл конец «празднику» жестокости и унижения, пыткам и насильственному насаждению верований Ордена. Люди сами вольны выбирать, во что верить, а во что нет. Теперь для них нет преград. И это главное. А смерть Джеганя — незаметная капля в море, не более того.
Глава 62
Не задерживаясь, Ричард направился к каменному алтарю, где лежали шкатулки Одена. Он вытянул меч. Особенный звон металла заполнил Сад Жизни.
— Ричард! — тон голоса Зедда предупреждающе нарастал, — Ты понимаешь, что ты делаешь?
Ричард проигнорировал своего деда. Вместо этого он вгляделся в глаза Кэлен.
— Кэлен, ты со мной?
Она ступила ближе, и их разделяло лишь несколько шагов.
— Я всегда была с тобой, Ричард. Я люблю тебя, и знаю, что ты любишь меня.
Ричард закрыл глаза и замер на мгновение. У него не было выбора. Он повернулся к шкатулкам Одена и, закрыв глаза, поднял лезвие и коснулся им своего лба.
— Меч, — прошептал он, — Храни сегодня верность Истине.
Он опустил Меч Истины и порезал им руку изнутри, позволяя крови сбежать по клинку, пока она не закапала с кончика лезвия.
Он положил лезвие на крышку шкатулки, что стояла справа — ту, которую открыла Сестра Улиция.
Лезвие стало таким же чёрным, какой была и сама шкатулка. Он отнял лезвие — и оно вернуло свое прежнее сияющее состояние.
Он положил Меч на шкатулку слева. И вновь, лезвие стало таким чёрным, как сам подземный мир. Он отнял его, позволяя лезвию вернуться в его нормальное состояние.
Ричард глубоко вздохнул. Потом положил плоскость меча на шкатулку по центру. Его наполнили мысли обо всех невинных людях, которым только и хотелось, что жить своими собственными жизнями. Он подумал о Каре, обо всех остальных Морд-Сит, кого принудили выйти на грань безумия, дабы заставить их служить тирану. Он думал о Никки, которая всю свою жизнь была одержима ненавистью, побудившая её несчастную жизнь принести в жертву извращенным верованиям. Он подумал о Брюсе, его левофланговом нападающем, который, осознав, какова сила без примеси ненависти, выбрал именно этот новый путь.
Он подумал про Денну.
Когда он открыл глаза, лезвие, изменив цвет, было белым. Шкатулка под мечом была точно такой же белой.
Схватив рукоять обеими руками, Ричард занёс Меч Истины вертикально над белой шкатулкой острием вниз… и смертоносным уколом танца со смертью обрушил его вниз, пригвоздив шкатулку к алтарю.
Сад Жизни залился вспышкой белого света. Весь мир жизни стал белым. Время остановилось.
В тот же миг Ричард предстал в самом центре этого чистого, белого мира, — ничто не окружало его. Он оглядел всё вокруг, но вокруг не было никого, и в то же время абсолютно все были там с ним — каждый человек из мира жизни был там вместе с ним.
Он всё понял. Во многих отношениях — это была прямая противоположность его последнего путешествия, когда он с этого же места вошёл в мир тьмы и в некотором смысле каждая душа была там с ним.
В этом месте, в этом состоянии, на него снизошло ясное осознание психики каждого живого человека. В этот момент, в этом месте, абсолютно каждый ожидал того приговора, что этот человек, в чьей власти было распоряжаться мощью Одена, скажет, и что он сделает. Вот то самое явление Одена — мощь, сила собственно самой Жизни.
— Каждый человек делает свой собственный выбор в том, как он будет жить, — начал Ричард. — Зло не существует независимо от человека. Люди творят зло, выбрав этот путь. Выбор вовлекает требование обдумывать действия, даже если и не может мыслить разумно. Самый главный твой выбор, который ты можешь сделать обдуманно или неосознанно — позволить другим думать и говорить, что им делать, пусть даже это указание совершить зло.
Разумный выбор требует большего — они должны обладать рациональным мышлением. Отвержение попытки мыслить рационально приводит к способности сохранять иллюзию знания, мудрости, даже святости, пока совершается зло. Если ты следуешь за учением других, которые думают за тебя и заставляют совершать зло, невинные жертвы тоже страдают, если ты сам для себя выбрал путь зла.
Мёртвые — мертвы. Их жизнь закончена. Учение, которое бросает вызов здравомыслию — бросает вызов реальности; то, что бросает вызов реальности — бросает вызов жизни. Вызов жизни затрагивает
