улочки запомнить окажется сущим пустяком.
Посетитель остановился у здании госпиталя. Решительно зашел, безошибочно нашел палату Квал- Тарра. Варвар уже не спал. При виде северянина, он с трудом приподнялся. Видно было, что каждое движение сопровождается болью, но лежать бревном в присутствии других Квал-Тарр не собирался, не хотел показывать свою слабость.
— Как самочувствие? — поинтересовался Немо, уже зная ответ на свой вопрос.
— Паршиво! — прохрипел варвар. — Даже говорить сложно, будто наковальню на грудь положили! А ты вижу, пришел попрощаться?!
— С чего это ты взял? — замялся Немо.
— Ты с заплечным мешком! Или ты думаешь, что я слепой? Я попал сюда не из-за зрения, а из-за ран, — хриплым басом ответил Квал-Тарр.
— Это не заплечный мешок, это… вот что… — Немо распахнул свою завязку, в ней лежал тот самый шлем, который он выиграл в турнире. — Я понял, для чего ты лез в «туннель», это не из-за славы и тем более не из-за девушки, тебе был нужен Шлем, я отдаю его тебе.
— Я не могу принять этот Дар. — блеснул глазами варвар, было ясно — Слава Ондала — эта вещь, за которой пришел Квал-Тарр, ему нужна была победа в состязании мечников только для того, чтобы попасть в 'смертельный туннель', а за тем он хотел подобно Немо выманить Славу Ондала из ханской сокровищницы, но пройти «стену» у него не вышло, и он чудом остался после этого жив.
— Но почему?! - удивился северянин. — Ты проделал долгой путь, приложил максимум усилий, чтобы победить в турнире, и все ради этой вещи, а теперь отказываешься принять ее?! Бери, она мне не нужна! — Немо протянул Квал-Тарру заветный Шлем
— В другой ситуации… если Слава Ондала досталось мне в другой ситуации, если бы я добыл артефакт сам, тогда я был бы рад, но получить его так… никогда!
— Я не понимаю тебя! Но почему ты отказываешь мне, я даю его тебе по своей доброй воле!
— Я и так перед тобой в долгу, ты спас мне жизнь, если ты дашь мне Шлем, я окажусь перед тобой в двойном долгу! — варвар сделал ударение на слово «двойной», и сделал это с таким призрением, что от его голоса смогли бы затрястись Горы. — А вряд ли я смогу поквитаться дважды, к тому же варвары не любят быть должниками… — Квал-Тарр осекся — Тем более должниками «чужих» рас. Извини и спасибо, но Шлем я не возьму. Ты заслужил его, добыл с победой, он по праву принадлежит тебе!
— Но Квал, ты ведь тоже прошел «туннель», ты такой же победитель, как и я! И имеешь те же права на Славу Ондала, что и я.
'Возьми, возьми Шлем, спаси свой народ, убереги его от смерти и несчастья. — шептали неведомые голоса в голове варвара. — Протяни руку, прикоснись к Божественной стали, ощути ее, забери себе. Она твоя! Бери! Шлем нужен твоему народу!'
— Нет, я уже сказал. — колеблясь ответил Квал-Тарр, — А права. Не надо искушать Судьбу. Она дала тебе право на этот артефакт, а спорить с ней я не намерен. Тебе пора идти, а для долгих разговоров я еще слишком слаб! Как противно это говорить… Прощай! Ведь ты все же пришел попрощаться, не так ли?
— Так. Прощай Квал-Тарр, надеюсь, мы еще свидимся.
— Свидимся, свидимся! Как иначе я смогу с тобой поквитаться?! - закончил варвар.
У Квал-Тарра закололо в груди, и он был вынужден упасть в кровать, сильно сжимая ранения на груди руками. На чистом белом белье выступили багряные пятна крови. Не успел Немо уйти, как набежала целая туча целителей, они вытолкали северянина за дверь, и он побрел обратно в таверну, где его уже ждал отец. И дорога…
К полудню из южных ворот Травансаля выехала одинокая повозка, две гнедые лошадки зарысили по Южному Ханскому Тракту — на востоке все тракты носили имена «Ханский», так уж было заведено. Большак был сравнительно стар по годам, но молод на вид. Он был выложенный огромными плитами, которые были мастерски подбиты друг к другу, между монолитами не было и мизерной пробоины. За трактом следили специальные ханские службы, поэтому он был чист и ухожен, даже одной травинке не удалось вырваться из-под каменных плит.
Многоликая природа предстала перед двумя путниками во всей своей красе: на обочине зеленела высокая трава, как заколдованная не приближалась к дороге; над головами кружили ярко оперенные птицы, не переставая твердя свои музыкальны ритмы; окрест порхали бабочки и стрекозы, ловко увиливая от ненасытных птиц; на камнях нежились юркие ящерицы под лучами палящего солнца, которое и не собиралось скидывать свои теплые сети с осенней земли; с востока дул нежный морской ветерок, вновь маня Немо покорять водные просторы.
Дорога была приятной. Даже слишком приятной, когда вспоминаешь Холмское ущелье! На поводьях сидел Немо, завтра его место займет Гефест, в том, чтобы ехать ночью никто даже и не думал. Гостеприимные таверны сплошь и рядом заполонили Тракт. Многочисленные посты и, видневшиеся чуть поодаль, сторожевые башни, не давали разбойникам ни то что нападать, а даже приблизиться к большаку — вот та защита дорог, о которой еще восемь лет назад говорил на Городских сборах (тех самых на которых решался вопрос Немо) Гвилдор, а ведь он до сих пор ищет убийцу своего старшего брата, того самого, которого нашел убитым на дороге мальчик-северянин!
Гефест подсел к сыну. Судя по лицу отца, предстоял серьезный разговор. Немо приготовился к худшему, он догадывался, что разговор пойдет о Славе Ондала.
— На кой черт тебе Шлем? — на прямик спросил Гефест. — Лежал всю жизнь у хана и пусть столько бы пролежал, а ты…
— Я брал его не для себя, — прервал отца Немо.
— А для кого же?! - съехидничал кузнец.
— Для Квал-Тарра, или ты еще не понял? Подумай сам, варвар приехал на турнир с одной целью — пройти 'смертельный туннель' и получить ни девушку, ни славу, а именно Ондал. — с некоторой укоризной ответил Немо.
— И что?! Ты отдал артефакт ему?! - встревожился Гефест.
— Нет. — спокойно продолжал Немо. — Он не принял мой подарок.
— Не принял подарок, — коверкая слова сына парировал кузнец. — Он что дурак?! Может варвары и глупы, но ни как не Квал-Тарр! — заключил Гефест.
— Он не дурак. Но оказаться 'дважды в догу перед чужой расой' он отказался. Уж такой народ варвары! — немного восхищенно пролепетал Немо.
— Да, но если он проделал весь путь ради Шлема, нельзя ли было приструнить свою гордость и взять его? — деловито сказал Гефест.
— Можно. Любому можно, но варвару — никогда! — подобно Квал-Тарру закончил северянин.
— Странно ты как-то стал разговаривать! Что-то сильно тебя изменила дорога! И Квал-Тарр приложил к этому свою руку… — Гефест задумался — Как когда-то мне сказал Малах: 'все что не случается, все к лучшему'. Может и твои изменения к лучшему, и то, что Шлем у тебя, возможно, тоже к лучшему. Ведь он у тебя? — поинтересовался Гефест.
— Да, — коротко ответил северянин.
— Ну, вот и отлично! А забивать себе голову пока не стоит. Поживем — увидим! Сворачивай с Тракта, видишь, вон там трактир стоит, — показал пальцем кузнец. — Вечереет, а шаркаться в поисках трактира в сумерках не охота! Давай, давай, сворачивай!
Немо последовал приказу отца, их повозка свернула на проселочную дорогу. В шагах эдак ста, там каменной глыбой врезался в зеленую почву постоялый дом. Одинокой постройкой, нерушимым бастионом посреди восточных лугов предстал он в лучах закатного солнца.
Друзья действовали по привычной схеме: Немо загоняет повозку и лошадей в стойла, Гефест — договариваться с хозяином о ночлеге и еде.
После длительного пребывания в Травансале, кошельки заметно исхудали. Поэтому пришлось поумерить аппетиты и поужинать не привычно скудно. От пива так и вовсе отказались. После торгов кошельки вновь наполняться золотыми и серебряниками, но до Кураста надо перебиться тем, что есть.
Комнаты для ночлега не отличались особым удобством, — что нельзя было сказать об удобных комнатках в тавернах Древней Столицы, даже в Нижнем Травансале — наскоро сбитые деревянные постели оставляли занозы даже через покрывала, уж слишком тонкие они были! Окно вырезано слишком высоко,
