— Весь Карфаген ждал вас как героев. Мы наслышаны о победах великого Ганнибала. На завтра назначено слушание, где хозяин должен присутствовать, — продолжил Акир, возвращаясь к разговору, — Недавно пришел гонец, незадолго до твоего слуги. И хозяин велел передать, что примет тебя завтра вечером, если заседание не затянется.
Отпив вина, он быстро оторвал крыло у птицы неизвестной Федору породы, которая, похоже, пришлась по вкусу приказчику. Финикиец, с лица которого никогда не сползало хитрое выражение, даже замычал от удовольствия, быстро обглодав крыло до косточки.
— Отличная стряпня, — сказал он, причмокивая и облизывая пальцы, таким тоном, что Федору стало не понятно, кого он похвалил: кухарку или себя, за то, что сам когда-то нашел ее для морпеха.
Впрочем, это оставалось правдой в любом случае, Акир был опытным управленцем и умел находить нужных людей. Два прошедших года именно он, с помощью своих людей, следил не только за обширными владениями самого сенатора, но и за недвижимым имуществом новоиспеченного гражданина Карфагена. Дом был в полном порядке, насчет имения в деревне Федор тоже не сомневался. Наверняка и там все в норме. Акир умел вести дела. Хотя, посмотреть, конечно, тянуло, — как там растут его оливковые деревья. Ведь перед самым отплытием Акир принес ему, кроме кошелька с золотом от хозяина, не менее ценный свиток. В нем была дарственная на небольшое деревенское имение недалеко от Карфагена, где находились обширные огороды и пятнадцать оливковых деревьев. Все это хозяйство обрабатывали десять рабов, тоже являвшиеся теперь собственностью Федора Чайки, которую он еще ни разу в жизни не видел.
— Я рад, что тебе понравилось, — ответил Федор и похвалил падкого на лесть приказчика, — кухарка, — высший сорт, спасибо, что нашел ее для меня.
Лысый финикиец расплылся в улыбке.
— Для спасителя моего хозяина я достану все, что пожелаешь.
— Извини, я немного устал, — заметил вскользь быстро захмелевший Федор, которого накопившаяся усталость последних дней начала быстро клонить в сон, едва он расслабился, — и больше хочу спать, чем есть.
Акир мгновенно вскочил с кушетки.
— Мне пора, Федор. Отдыхай. А завтра я приду за тобой или пришлю кого-нибудь, как только хозяин освободится.
— Хорошо, — согласился Федор и, проводив гостя до дверей, отправился в спальню, уставленную массивной, но добротной мебелью, оставив недоеденный ужин на столе.
Там он рухнул на кровать и, едва коснувшись покрывала лицом, заснул не раздеваясь. Так он проспал полночи. Затем очнулся, нашел в себе силы раздеться и, сбросив одежду, снова заснул. На этот раз он проспал долго. Почти до обеда.
Его разбудило щебетание птиц в саду.
— Ишь раскричались, — недовольно пробурчал Федор, накидывая тунику и выходя на открытую террасу, с которой открывался отличный вид на тенистый сад.
Деревья окружали весь дом, рядом с которым жили купцы среднего достатка и знатные воины. Федора такие соседи устраивали. Не голытьба, но и не помпезные сенаторы, к которым вечно наведываются в гости люди их круга, одна свита которых из охранников и рабов занимает половину улицы, мешая движению. И это не считая колесниц и повозок. В общем, он был доволен своим положением и своим домом. А, вспомнив про несколько ящиков римского золота, «заработанных» за еще неоконченную кампанию, повеселел еще больше. Сейчас будущее выглядело не особенно мрачным. Жить можно.
Прищурившись на солнце, лучи которого все же пробивались на террасу, несмотря на росшие рядом раскидистые деревья, Федор оглядел город. Вдохнул терпкие запахи. До него доносилось множество звуков, но все они по счастью были абсолютно мирными. Карфаген уже давно проснулся. Купцы открыли свои лавки, а покупатели запрудили форум и все прилегающие улицы. Жрецы молились богам, призывая их ниспослать урожай и победу над врагами. Жизнь шла своим чередом. А в сенате, уже наверняка начался «официальный прием» по случаю прибытия посла с театра военных действий.
— Интересно, как там дела у Магона, — напрягся Федор, заговорив с собой вслух на русском языке, который до сих пор не стирался у него из памяти, хотя морпех говорил на нем в последний раз еще в Крыму, когда расставался с Лехой Лариным, — дадут нам подкрепления или как?
Неожиданно в дверь спальни раздался стук.
— Ну, кто там?
В приоткрытую дверь просунул лицо вчерашний охранник.
— Звали, хозяин?
— С чего ты решил, что я тебя звал? — удивился Федор.
Охранник замялся, потом все же выдавил из себя.
— Вы что-то сказали громко. Я не разобрал, но, мне показалось, что вы зовете меня.
— Ах, вот оно, что, — понял Федор, возвращаясь с террасы, — нет, я тебя не звал. Но раз уж ты здесь, скажи мне, как тебя зовут?
— Ирид, хозяин, — ответил бородатый крепыш.
Роста он был среднего, абсолютно лыс, но, судя по телосложению, развитым плечам и мускулистым рукам, оружием владел прилично. «Надо будет проверить, — решил Федор, — охранник, как-никак. Надо знать, на что он способен».
— А мою кухарку?
— Ее зовут Береклит, хозяин.
— Хорошо, ты можешь идти, — отпустил его Федор.
А когда охранник исчез за дверью, снова вышел на трассу, и медленно проговорил по-русски, разбивая по слогам:
— Хо-зя-ин, — как это странно, но приятно звучит.
Решив, что до вечера от посла вряд ли поступят новые сведения, Федор решил немного прогуляться по городу. Оставив порядком надоевшие доспехи и фалькату дома, он облачился в немного помпезный зеленый хитон, сшитый по местной моде, и добротные сандалии. Подпоясался кожаным ремешком. Привязал к поясу кошелек с золотом. И стал похожим на зажиточного горожанина, который не особенно будет выделяться в толпе. Немного подумав, Федор для чего-то взял с собой небольшой свиток, письмо, найденное в архиве Марцелла, словно боялся на минуту оставить эту реликвию без присмотра даже дома. Свиток он засунул себе за пазуху, еще раз проверив, плотно ли прилегает ремень к животу. На том и успокоился.
Прихватив с собой двух вооруженных охранников, — хватит им тут расслабляться, — Федор вышел на прогулку и направился, куда глаза глядят. Пешком, хотя мог бы купить себе колесницу и передвигаться на ней, благо улицы были мощеные. Но, несмотря на резко увеличившийся золотой запас, Федор пока не привык шиковать. Хотя, при желании мог бы не только колесницу с четверкой лошадей купить, а новый корабль с экипажем, или два. А, может быть, даже слона. Все привезенное золото и серебро морпех еще до конца не пересчитал. Взял, сколько дали, и прибавил к тому, что было.
«Надо, кстати, будет с Акиром поговорить об этом, — подумал Федор, лениво вышагивая впереди охранников в сторону ближайшего парка, и щурясь на солнце, — может, пристроить свои миллионы в дело сенатора за хороший процент. Я-то ведь скоро опять уплыву на войну, а деньги пускай работают. Глядишь, еще накапает».
С удивлением, отметив у себя рост купеческих настроений, Федор покинул квартал. Видно сказывалось возобновившееся общение с торговцами.
Скоро небольшая процессия вошла в разбитый на холме парк, миновав широкие ворота. Этот парк, а на взгляд Федора настоящий сад, — в котором было много аккуратно подстриженных цветущих кустов, разделенных дорожками и фонтанами, — был местом излюбленного отдыха карфагенян. Вот и сейчас, едва углубившись в благоухающие аллеи, Федор заметил там множество праздных карфагенян, что отдыхали у фонтанов сидя на каменных скамьях. Чайка, наверное, впервые отметил, что не все горожане проводили свое время, занимаясь торговлей. Некоторые философствовали, неторопливо переговариваясь о своих проблемах, и чертили на песке какие-то круги и другие, более замысловатые фигуры.
Глядя на них, Федор вдруг вспомнил рассказы любознательного Урбала и то, что сам когда-то читал. В Карфагене, помимо торговцев, существовало множество ученых и философов. А, соответственно,
