Размеренный покой монастыря нарушил троекратный удар гонга. Наступило время обеда.
Я прислушался: так и есть, в коридоре уже раздались торопливые шаги. Это был постоянно голодный брат Лиман. Он всегда приходит в столовую одним из первых и безропотно съедает все, что готовят дежурные. Несмотря на то, что он ест за двоих, Лиман тощ, как рыбацкий шест. Ходят слухи, что его заколдовали проклятые маги. Но я не очень-то верю этим слухам, склоняясь скорее к тому, что у Лимана просто необычный обмен веществ.
Ну, зачем магам заколдовывать никому неизвестного монаха? Разве что только для того, чтобы объесть монастырь до такой степени, что бы он пришел в упадок, и его довелось закрыть. Но это глупое, совершенно неправдоподобное объяснение. Да и кто в последний раз видел магов, этих безумных выразителей Ложного Пути? Все они давным-давно объявлены вне закона и если таковые все же где- нибудь остались, то они прячутся по норам, боясь обнаружить свое присутствие, как и положено тварям Тьмы.
Орден Света стоит на страже и не позволит им бесчинствовать как прежде. Подумать только, ведь это именно от рук магов пал Святой Мартин! Подлые убийцы, они вонзили ему нож в спину! Из-за них погиб замечательный человек, который мог сделать еще столько хорошего.
Мои размышления были прерваны настойчивым бурчанием желудка. Да, необходимо идти обедать. Телу нет никакого дела до наших мыслей, о чем бы они ни были. Оно не связано с высокими материями и неумолимо диктует собственные правила.
Я поднялся с кровати, на которой сидел, поправил тонкое серое покрывало и вышел в коридор. Вкусный запах пищи витал в воздухе, и воображение тут же принялось рисовать заманчивые картины съестного. Признаюсь, я всегда любил покушать. Нет, мне не нужно было никаких изысков, нужно во всем знать меру. Но раз человек, а тем более монах может позволить себе столь мало удовольствий, то почему бы и нет? Тем более что это никоим образом не вредит окружающим.
Когда я пришел в столовую, она уже была наполовину заполнена. За длинными деревянными столами сидели мои братья, облаченные в коричневые рясы. В этой одинаковой одежде они действительно были похожи друг на друга как братья. Монахи негромко переговаривались друг с другом.
Я сел на свое место и приветственно кивнул соседям. Рем, сидящий справа, приятельски похлопал меня по плечу, он был моим ровесником и давним другом, а Патрик, молодой монах даже не начавший еще толком бриться и которому едва исполнилось семнадцать, лишь сдержанно улыбнулся в ответ. Он на год дал обет молчания, и до истечения срока ему оставалось еще четыре месяца. Пока что мы общались с ним знаками.
– Держи хлеб. - Рем передал мне корзину.
– Спасибо, - я благодарственно кивнул. - А что сегодня на обед?
– Ну, - мой друг потянул носом, - пшеничный суп с морковью и луком, а на второе - печеная тыква.
После его заявления у меня сразу же испортилось настроение. Я снова останусь голодным. Из всех моих знакомых Рем обладал самым лучшим обонянием, и его словам можно было верить. Если он говорит, что будет тыква, значит, так тому и быть. В последнее время она стала частой гостьей нашего стола, то в виде каши, то в виде начинки для пирога. В этом году она уродилась на славу, и это означало, что нам с завидной регулярностью придется питаться ею до глубокой осени. Грустный прогноз - ведь я совершенно не переносил тыкву. Мне было тошно от одного ее вида, не говоря уже о вкусовых качествах.
– Странно, а мне показалось, что я явственно слышу запах мяса… - сказал я Рему.
– Все верно, мясо будет. Только не для нас, а для Бариуса.
Бариус - настоятель нашего монастыря. Это уже глубокий старик, сохранивший, несмотря на возраст трезвый ум и отличную память. Я застал уже его закат. За годы, проведенные мною здесь, он совершенно не изменился. Вообще-то в монастыре не принято раздельное питание, но в виду более чем почтенного возраста и слабого здоровья настоятеля ему готовили особые блюда. Бариус, чтобы не смущать голодных монахов видом куриного филе или свиного жаркого обедал за отдельным столиком.
– Когда-нибудь, я тоже возглавлю монастырь, - Рем подмигнул мне с хитрым видом.
– По-моему, сейчас я понимаю, зачем тебе это нужно, - ответил я. - Тебя манит аромат отбивной. Но боюсь, этого никогда не случиться. Ты легкомысленный человек, а для этой роли нужен тот, кто сможет принять на себя весь груз забот и ответственности.
– Например, ты.
– Глупости. Я и ответственность - понятия мало совместимые. Мне бы со своей жизнью как-нибудь разобраться, не говоря уже о том, чтобы принимать решения за других.
Дежурные подкатили тележку, на которой стояла большая кастрюля с супом. Рем раньше меня получил свою порцию и обиженным взглядом посмотрел на дежурных.
– У меня нет ложки.
– Ну, так пойди и возьми ее, - сказал Марк, не выпуская из рук половника, - ты вечно из всего устраиваешь трагедию. Или комедию.
– Не могу, - с упрямством возразил мой друг, не двигаясь с места, - Бариус не выносит, когда мы во время обеда встаем из-за стола.
– Свет! Дай мне терпения! - вздохнул дежурный. - Клемент, и как ты общаешься с этим несносным человеком?
– Просто привык, наверное. - Я пожал плечами.
Марк снова тяжело вздохнул. По части вздохов ему не было равных.
Наконец все расселись по местам, дежурные разлили по тарелкам жидкий суп и мы приступили к тихой молитве. Каждый молился про себя, не размыкая губ, призывая Свет направить его на правильный путь и осенить собой скромную пищу, дабы она не пошла во вред. Молитва короткая, занимает немного времени, поэтому через минуту мы принялись за еду. Суп был вкуснее, чем как казался на первый взгляд. Когда мне с Ремом приходиться дежурить на кухне, результат наших усилий, как правило, оказывается намного сквернее. Еще никто не отравился, но недовольные уже были.
Опустошив тарелки до половины и утолив первый голод, монахи снова принялись разговаривать, и столовая наполнилась шумом.
– Братья! Тише! - повысил голос Бариус, призывая нас держаться в рамках.
Рем наклонился к моему плечу и прошептал:
– После обеда меня посылают в лавку за солью и сахаром. Ты составишь мне компанию?
– А я тебе опять нужен только для того, чтобы нести мешок?
– Ты меня обижаешь своим недоверием.
– Просто я прекрасно помню, чем закончился наш прошлый поход. Ты меня нагрузил словно вьючного осла, а сам шел налегке.
– Но я же не виноват, что у меня разболелась поясница. В моей келье очень сырые стены.
– Точно такие же, как и в моей.
– Да, но у тебя железное здоровье, - с легкой ноткой зависти сказа Рем. - Так что, пойдешь со мной или мне придется искать другую жертву?
– Пойду, - проворчал я, отбирая у него лишний кусок хлеба, который он собрался припрятать. - Все равно ты никого не найдешь. Дураков в нашем монастыре больше нет. Все знают о твоей маленькой слабости перекладывать работу на чужие плечи.
– Она действительно совсем маленькая и я с ней борюсь, поверь.
Ну, да, так я и поверил… Рем был славным человеком, но от рождения природа не поскупилась и одарила его всяческими пороками, главными среди которых были ветреность, лень и тщеславие. Мой друг искренне желал избавиться от них, но он был всего лишь человек, и каждый раз его несовершенная натура брала верх. Оставалось надеяться, что с годами он остепениться, и победит их. Да поможет ему Создатель! Быть может в старости он даже станет образцом для остальных монахов, такое тоже не раз случалось.
После супа каждый из нас получил большой кусок печеной тыквы. Я покрутил ее и так и этак, пытаясь представить на ее месте что-нибудь другое, более вкусное, но воображение отказывалось мне служить. Может, отдать ее Патрику? Со своим куском он уже расправился и теперь не сводил глаз с моего.
Неожиданно двери, ведущие в коридор, распахнулись и в дверном проеме показались трое незнакомых людей в серых рясах, поверх которых были надеты широкие черные кожаные пояса. Разговоры стихли, и мы с удивлением уставились на незваных гостей. Двое высоких монахов с каменным выражением лица,
