операции в президентское кресло Соединенных Миров сядет ястреб Дональдсон, ни за что не поверила бы! Решила бы, что меня разыгрывают.
– Да ну, какой он еще ястреб, – отмахнулся Пестрецов. – Обыкновенный служака и патриот, по мере сил воевавший за свою родину, в вопиющих подлостях и военных преступлениях не замеченный. И Ипалайский конфликт он проиграл вовсе не из-за своей бездарности, стратегически он все делал правильно. Просто на тот момент мы объективно были сильнее. И, откровенно говоря, честный вояка генерал Дональдсон – на сегодня один из самых вменяемых политиков Соединенных Миров. Хотя бы потому, что он точно знает, как пахнет порох и как умирают люди. А те ублюдки, которые задумали и спровоцировали мятеж на Дальнем Приюте, – они ведь почти все гражданские, если не помнишь.
– Тут дело даже не столько в том, кого выбрали, – добродушно вступил в разговор гость, – а в том, чем это обернется. Едва вступив в должность, старый вояка тут же принялся наводить порядок. Возможно, если бы избрали какого-нибудь бесхребетного слюнтяя, организаторам бойни на Дальнем Приюте удалось бы спустить дело на тормозах. Но генерал Дональдсон – старый солдат с обостренным чувством справедливости и его трудно испугать комбинацией из трех пальцев. Такая невероятная подлость предшественников потрясла даже его, человека, много повидавшего. Именно поэтому он и затеял всю эту бучу. ЦРУ и военное ведомство сейчас перетряхивают снизу доверху. Возможно, влиятельная «партия войны» сумела бы надавить на президентское окружение, но ей совершенно неожиданно пошло очень мощное противодействие внутри самих силовых структур Соединенных Миров. В конце концов, войну-то они проиграли – и горячую, а теперь еще и информационную…
Рысь молча выслушала его, а затем раздраженно спросила:
– Да кто вы такой, черт возьми?
Гость слегка улыбнулся.
– Обадия Кейн, – представился он, поднимаясь на ноги и галантно целуя ей руку. – Помощник президента Дональдсона по национальной безопасности…
Когда этот неожиданный гость через четверть часа распрощался и покинул кабинет, Рысь после стакана «Боярской», бутылку которой Лось наконец позволил себе поставить в бар Кенни Бампера, немного пришла в себя. Спросила негромко:
– Как он на вас вышел?
Витковский хмыкнул.
– После всего, что мы здесь натворили, нас не вычислил бы только слепой. Я уж удивлялся, почему это ребята из Бюро задержались.
Рысь молча кивнула.
– Так вот именно он их и придержал, – сказал Песец.
– Почему?
Казимир и Пестрецов переглянулись.
– Потому что он нам симпатизирует, – произнес Родим после паузы. – Бесстрашным и героическим русским варварам. Видишь ли, у них там сейчас все в раздрае. И будет находиться в таком состоянии еще довольно долго… Умные люди как в верхах, так и на местах начинают понимать, что сейчас необходима новая схема национальной безопасности, и постепенно избавляются от балласта, продемонстрировавшего свою несостоятельность. Кстати, около тридцати человек в правительстве и Сенате, имевшие непосредственное отношение к разработке провокации на Дальнем Приюте, уже отозваны либо отправлены в отставку. Большинство тут же разбежались по галактике, а несколько уже покончили жизнь самоубийством…
– Самоубийством? – заинтересованно вскинула бровь Рысь. – Или все же самоубийством?..
– Самоубийством, самоубийством, – заверил Витковский. – Второе Управление их пока не трогало. Но, похоже, мысль о том, что теперь на хвосте у них сидят кошмарные и мстительные русские звери, превратила их жизнь в ад. Ну, а тем, которые сумели справиться с этой депрессивной мыслью, наши ребята постараются доказать, что напрасно они не последовали примеру коллег…
– Ну, что ж, повод выпить шампанского у нас действительно был, – признала Рысь. – Мы все-таки выполнили свою миссию. С опозданием на семь лет, но выполнили.
– Согласен, – глухо проговорил Лось. Он встал из-за стола, протянул свой стакан, и Света звякнула о стеклянный край своим стаканом. Перевел взгляд на неподвижно стоящего Родима. – Что скажешь, командир?
Пестрецов молчал, держа стакан в руке.
– Ну? – не выдержала Светлана.
– Согласен, – проговорил наконец Пестрецов. – Только давайте лучше не чокаясь. За Моржа, за Клыка, за Синицу…
– За Медведя, за Термита… – подхватила Рысь.
– За Когтя, – понуро сказал Казимир.
– Спасибо вам всем, ребята. – Песец поднял стакан, качнул им в пространство. – Вы сделали то, что были должны, вы выполнили свой долг и ушли как настоящие бойцы. Теперь мы закончили ту незаконченную десантную операцию на Дальнем Приюте. В том числе и ради вас. Надеюсь, теперь и наша совесть будет чиста.
Они молча выпили. Поставили стаканы.
– Жаль только, что Бенуцци мы упустили, – вздохнула Рысь. – Далеко не самая главная фигура в деле, но наказать его все же следовало.
– Мы его не упустили, – негромко проговорил Лось. – Я навел справки. Он наказал себя сам, причем очень серьезно. Я не уверен, что мы сумели бы сделать это лучше…
Мистер Бенуцци сидел в одиночной камере отделения для душевнобольных преступников полицейского управления Тахомы. Впрочем, несмотря на тесноту камеры, сидел он тут не один. Рядом с ним прямо на полу расположились благородные доны – мистер Колхейн, мистер Саггети-старший, мистер Вагнер, мистер Мэннинг, мистер Берковиц. Присутствовал здесь и еще кто-то лишний, какой-то тревожный силуэт, несмотря на все старания улавливаемый лишь краем глаза, странный контур, заполненный тьмой, нечто невидимое и неосязаемое, но от этого ничуть не менее зловещее и тревожное. Один раз Бенуцци показалось, что он заметил мельком огромные, стремительно двигающиеся жвалы насекомого хищника, а в другой раз вдруг вроде бы зазмеились на периферии зрения отвратительные осклизлые щупальца.
– Это Скубородокс, – пояснил Колхейн, заметив беспокойство коллеги. – Не обращайте внимания, благородный дон, он не причинит вам вреда. Пока он просто наблюдает.
– Не верьте ему! – шепнул Вагнер. – Он мучает нас каждый день!..
– Дон Джорджо, – слабым голосом проговорил Бенуцци, борясь с тошнотой, – вы не могли бы отклониться немного назад? Меня немного коробит, когда я вижу дона Джеймса сквозь дыру в вашей голове.
– Конечно, коллега, – радушно откликнулся Саггети-старший.
Впрочем, даже не через дыру в голове смотреть на мистера Мэннинга было не слишком приятно. Магнитная мина, установленная пудельком Тоби, разорвала его на куски, так что дон Джеймс ныне представлял собой груду изувеченной плоти, приблизительно напоминающую очертаниями человеческую фигуру.
– Меня сшил Скубородокс, – доверительно поведал он Бенуцци. – Он может сшить все что угодно. У него такие большие иглы. Я получил истинное наслаждение от процесса.
Мистер Берковиц между тем деловито наполнял хрустальные бокалы дорогим шампанским – так же, как в этот же самый момент один из Горностаев за несколько кварталов отсюда. Что-то странное было и в бутылке, и в посуде, однако дон Джузеппе безропотно принял бокал. Шампанское имело довольно резкий запах, и Бенуцци вряд ли когда-либо стал бы привилегированным клиентом этого поставщика. Агрессивный букет вина не был рассчитан на его тонкое обоняние, но он никак
