льдину.
Разумеется, притаившийся на дне «Иван Калита» от них не укрылся. Но неприятельские пилоты также с горечью констатировали, что среди обломков в фиорде барахтается один из их соплеменников, а потому в первом заходе открыть огонь они не решились. Командиру требовалось осуществить перерасчет прицельной директивы.
В погоне за чужаками пробил облака и снизился «Дюрандаль» Гандурина.
Чужаки уходили в сторону океана. Как уже знал старлей, им ничего не стоит прибавить скорости и оторваться от его сравнительно тяжелой машины.
Гандурин отказался от бессмысленного преследования.
Он собрался уже подскочить к облакам и лечь на замкнутый маршрут барражирования, когда с изумлением обнаружил, что супостаты выполнили некий аналог горки с полупереворотом. И теперь несутся прямо на него!
Если ты не погиб в первые минуты воздушного боя, то, начиная с десятой, учишься быстро. Гандурин уже усвоил, что антиматерии враг не жалеет, открывает огонь издалека и молотит непрерывно, пока не потеряет тебя из виду. Когда защитное поле «Дюрандаля» отражает очередную порцию позитронов, «вмороженных» в магнитный пакет, вокруг истребителя распускаются переливчатые бутоны огня. А потому веки загодя спешат прикрыть глаза от чуждого, неземного света.
Гандурин инстинктивно прищурился и приготовился открыть ответный огонь из лазерных пушек. Но вместо ожидаемого зуммера и подсказки парсера «ЦЕЛЬ ЗАХВАЧЕНА» он услышал звук, похожий на приглушенный ревун сирены, и увидел на приборной панели страшное, багровое «ЗАЩИТА ВЫКЛ».
По соседству с надписью загорелись несколько красных контрольных огоньков. Поскольку старлей еще не привык к «Дюрандалю», он не мог, охватив взглядом все индикаторы, за один миг получить полное представление о ситуации — как на родном «Белом вороне». Разбираться, на что именно указывают красные огоньки, времени не было.
Гандурин лихорадочно защелкал тумблером ЗАЩИТА.
И... ничего.
Защитное поле, выключившись по причине неведомого сбоя, включаться упорно не желало.
«Дюрандаль» Гандурина лишился своего главного и, пожалуй, единственного преимущества. Пилот не сомневался, что погибнет мгновенно, при первом же попадании позитронного заряда в свою машину.
«Катапультироваться?!.»
Прожужжал зуммер.
ЦЕЛЬ ЗАХВАЧЕНА
«...К черту!»
Гандурин нажал на гашетку.
Лазерные спицы впились в ведущего вражеской тройки.
Сразу же вслед за этим выстрелили и враги.
Но вместо того чтобы превратить «Дюрандаль» Гандурина в фонтаны фотонов, снопы нейтрино и облака металлического пара, истребители «расы К» разрядили свои пушки в воду.
Они надеялись достать субмарину на дне фиорда гидравлическим ударом, который образуется за счет взрывного испарения больших масс воды.
И им это удалось.
Глава 9
СОРОК ШЕСТЬ РУССКИХ «ИДИОТОВ»
— Меня зовут Иван. — В общении с клонами «Денисовича» Индрик регулярно пропускал, дабы не усложнять несчастным жизнь. Пропустил и в этот раз. — А это мои коллеги. Археолог Татьяна и пилот Александр.
Таня вежливо кивнула, я чуть не рванул было под козырек, но вовремя одумался и тоже кивнул.
— Встаньте на путь солнца, Иван и Александр, — поприветствовал нас с Индриком учитель Вохур.
Он поднялся со своего вертящегося стула, который стоял в полутемном углу каморки, где виднелись стеллажи с инфоно-сителями, и выступил нам навстречу, в овал слепящего белого света, который выливала в пространство из-под украшенного лепниной потолка комнаты лампа с богатым хрустальным плафоном.
Наконец-то я смог как следует его рассмотреть — квадратное, выразительное лицо, изрезанное морщинами, длинные, вьющиеся спиралями серебристые волосы, внимательный взгляд узких черных глаз. Простая одежда, темных тонов, как обычно. И, что тоже весьма характерно для клонских интеллектуалов, белый воротничок.
«А как же Таня? Ей что, приветствия не полагается?» — спросил я себя.
Однако быстрее, чем я смог сформулировать свой вопрос, Вохур приблизился к Татьяне и, наклонившись, чинно поцеловал ее белую тонкую руку. Как какой-нибудь помещик из чеховской пьесы! Проделал это Вохур настолько проворно (а может, ход времени для меня замедлился?), что я осознал произошедшее, только когда он уже отступил.
— Я пленен красотой археолога Татьяны! И молю Творца сделать так, чтобы она не осудила моей дерзкой выходки, — сказал учитель Вохур, сопровождая свои слова старообразной светской улыбкой. — Я очень рад видеть русских своими гостями. Ведь я большой поклонник русской культуры и русского синематографа! Мой любимый период — с двадцатого по двадцать второй век. Когда-то, шестьдесят семь лет назад, я даже написал о нем книгу...
«Шестьдесят семь? Это сколько же ему теперь? Минимум восемьдесят семь? — невольно восхитился я. — А ведь ему не дашь больше пятидесяти!»
— Как же называлась ваша книга? — спросил Индрик. По его лицу я видел: он удивлен не меньше моего. А ведь поводов было больше, чем хотелось бы. Только когда Вохур обмолвился о «синема», до меня дошло, что учитель говорит на русском языке! Причем каком! Сочном, изысканном, дай бог нашим. Лишь легкий гортанный говор омрачал его безупречное произношение.
— Книга называлась «Историческая и альтернативно-историческая синематография в России». Некоторыми главами я горжусь до сих пор. Например, главой «Сорок шесть русских «Идиотов». Я описал все экранизации моего любимого романа, всех князей Мышкиных числом сорок шесть— портреты, биографии, казусы... Даже Федора Бондарчука!
— Колоссальная работа! Надо же — а я и не знал об этом... — с досадливой усмешкой сказал Иван Денисович.
— Никому не дано знать все. Следует ли печалиться? Лучше усаживайтесь поудобнее — эти три кресла сняты с флуггера повышенной комфортабельности, на таких летают только генералы и члены Благого Совещания. Да-да, присаживайтесь. Ведь вы устали с дороги. В то время как мой даймон подсказывает мне, что разговор наш будет продолжительным...
— Меня печалит не столько мое невежество, — продолжил Индрик, занимая центральное, с высоким подголовником кресло и жестами поощряя нас с Таней сделать то же самое, — сколько моя уверенность, что я знал о вас достаточно!
— Наша власть немало потрудилась, чтобы о Вохуре знали достаточно. Чтобы о Вохуре знали что угодно, кроме правды! Чтобы Вохур превратился в один из винтиков в их машине лжи! Э-хе-хе... Бедный старина Вохур! — Учитель озорно усмехнулся.
— Значит, вы вовсе не физик?
— Отчего же — физик. По образованию. — После этих слов Вохур уселся верхом на принесенный из темных закромов венский стул (интересно, не из салона ли все того же элитного кон-кордианского
