«Счастливом»... Отдавайте, Саша, глоббур обратно. Закажу для него красивую подставку, поставлю на письменный стол. Будет мне амулетом и заодно напоминанием о несостоявшемся открытии.
«Час от часу не легче!»
— Ваш глоббур, Таня, оказался одноразовым. Майоры-дипломаты объяснили, что и такие бывают. Уж не знаю почему чоруг, с которым вы подружились, сделал именно такой... Может быть, это имело для него особый символический смысл...
— Так что, глоббура больше нет?
— Полная деструкция в процессе чтения, абсолютная. Вот тут уж точно она могла разреветься!
«Ну, Пушкин, спасай положение! Говори что хочешь, только не молчи! И немедленно меняй тему!»
— Кстати, Таня, насчет амулетов! Я только что встретил одного своего приятеля, тоже пилота. Мы вместе воевали... И вот он мне подарил такую штучку! Прелюбопытную! Вам, как ксеноархеологу, наверняка будет интересно. Никогда не угадаете, что это и откуда взялось!
Не дожидаясь ее реакции, я достал амулет Меркулова, открыл его и, вытащив содержимое, разложил на столе все сокровища: дюралевый цилиндрик, крышечка, маленький свиток.
Мой расчет оказался верен: профессиональный интерес переборол в Тане уныние — по крайней мере временно.
— Да, любопытно... Но это всего лишь фарси!.. На обороте — арамейский... Если свиток и старый, в чем я сомневаюсь, он по всем признакам принадлежит Великорасе, а не ксеноцивилизации... Материал, правда, любопытный... Несомненно, пергамент, но из кожи какого животного?..
— Я не знаю — насчет кожи. Зато мне известно, кто его написал. А вам — нет. И вы ни за что не угадаете! Спорим?
Таня улыбнулась мне снисходительной улыбкой — именно такая и пристала настоящим профессионалам, когда праздные невежды подвергают сомнению их компетентность.
«Да что ты можешь знать об этом свитке, сын звезды, чего я, дипломированный специалист, не раскусила бы за две минуты?» — вот о чем сияла ее улыбка.
— На что будем спорить? — елейным голоском осведомилась Таня.
— М-м-м... На интерес?
— Не годится. Давайте так: если я угадаю автора, вы поклянетесь быть моим... как бы это сказать... главным свидетелем. То есть в какой бы инстанции мне ни пришлось отстаивать аутентичность астрографической информации, полученной от Эль-Сида, вы в устной и письменной форме подтвердите, что она была получена заслуживающим доверия образом.
«Станет такая плакать... ага, рыдать и рвать на себе волосы... Нет, Пушкин, у этой девушки акулья хватка и хризолиновые нервы! Она будет писать проекты и пропозиции, доказывать и спорить, дойдет до Председателя Растова, но не отступится!»
И мне это понравилось, очень понравилось.
— Таня, честное слово, я и так готов помогать вам словом и делом. Так что просите большего!
— Нет, большего — не надо. Меня устроит и так.
— Хорошо. Но что, если спор выиграю все-таки я?
— Если вы? Хм. Если вы, то я разрешу вам... разрешу вам... — Таня игриво закатила глаза к потолку, точнее, подволоку, ведь мы находились в каюте корабля, — пригласить меня на обед!
— На обед или на ужин?
— На обед.
— Что ж, сочту за честь!.. Итак, Таня, вопрос: кто же автор свитка? Я даже поставлю его точнее и честнее: к какой этнической или религиозной группе принадлежит автор?
— Первый приходящий на ум ответ, что автор — зороастриец из Конкордии, является неверным? Иначе бы вы и не загадали загадку — ведь так?
— Так.
— Хорошо. В таком случае сейчас я включу чайник, а заодно принесу одну вещицу, без которой дальнейшие разыскания лишены смысла.
— Вы пойдете за универсальной отвечалкой?
— Я пойду к соседям за «Сигурдом». Кстати, чтобы мне не ходить, может быть, у вас есть? Это, я слышала, военная модель?
— Да. Но мы, пилоты, обычно обходимся бортовыми переводчиками. На руки нам «Сигурды» просто так не выдают.
Я ради интереса засек время.
Через семь минут сорок две секунды Таня взяла в руки листок с точным переводом свитка, основанном на взаимном сличении двух вариантов текста: на фарси и арамейском.
Внимательно перечитала — то хмурясь, то загадочно улыбаясь.
На второй секунде девятой минуты она безапелляционно заявила:
— Автор текста — манихей.
— Таня, я убит наповал. Я преклоняюсь перед вашей эрудицией! Я — ваш рыцарь навек! Вы угадали!
— Ну еще бы. Шесть семестров обшей истории религии, отдельный курс по авраамическим религиям плюс три спецкурса—в том числе по зороастризму. И два семестра обшей теологии, само собой.
— И все равно, если не секрет, как вы определили, что автор текста — именно манихей? Что, по вашему мнению, тут однозначно манихейское?
— Легко. В свитке упомянут Ангра-Манью — значит, сектор поиска уже сужен донельзя: либо зороастризм, либо зороастрийская ересь. Но на ортодоксальный зороастризм не похоже, потому что ортодоксы не оперируют греческим философским термином «эон». По понятной причине: исторический зороастризм возник совершенно независимо от древнегреческой философии. Значит — позднейшая ересь. А какая? Их, собственно, две знаменитые: зурванизм и манихейство. Читаем текст, обнаруживаем типично манихейские риторики насчет того, что «узилища души отворятся», — и ответ готов.
— А почему не зурванизм?
— Зурваниты, во-первых, почти обязательно должны были упомянуть собственно Зурвана или Зервана — не важно. И, во-вторых, «узилища души», «мучилища для ослепленных»— совершенно не характерные для зурванитов акценты.
— Да. — Я вздохнул. — Завидую белой завистью. Вы считаете очевидными такие вещи, которые с моей точки зрения — темный лес...
Я взял в руки перевод, прочел.
«Знаю, когда стала плоть и когда стала материя, разлилась повсюду Тьма. Тридцать два эона Свет был потерян. Свет нашел себя в тридцать третий эон. Свет нашел себе благую обитель. Обитель не чиста вполне, но среди всех светил ложного света Ангра-Манью, среди всех узилищ души, мучилищ для ослепленных, она хороша вполне.
У обители Света шесть управителей. Первый управитель — золото и жизнь, второй управитель — железо и зодчество, третий управитель — медь и густой воздух, четвертый — свинец и дыхание земли, пятый — ртуть и свобода, шестой — серебро и удвоение.
У второго управителя — два управителя, у шестого — три управителя.
Знаю, управителей шесть, управителей управителей пять. Знаю, Свет огражден, дурное не пройдет, злое не пройдет. Знаю, Свет родил Сыновей. Знаю, я Сын Света. Жду освобождения в жилище Света. Придет пятый управитель, прольется ртуть, случится освобождение. Свет покинет жилище, сожжет Тьму, освобождение станет везде. Светила ложного света погаснут, узилища души отворятся, ослепленные прозреют».
Да, а Меркулов-то какой молодец! Правильно перевел тогда на «Сухуми»! И без всякого «Сигурда»! Потерял пару нюансов, а так... Вот может же не быть идиотом — когда хочет!
— Скажите, Таня, а вот «благая обитель Света», о который здесь написано, это тоже типичная для исторического манихейства риторика? Я почему спрашиваю: дело в том, что свиточек-то не старый. Максимум — прошлого века. Он составлен конкордианскими ренегатами, которые ведут партизанскую борьбу на планете Глагол.
