Уф, долго мне еще с ними сидеть? Я ведь всего лишь хотел встретиться с Игнатом Львовичем и расспросить его об исследованиях в области демонологии…
— А мне вот ваша книга совсем не понравилась, — сообщил мне один из читателей.
— Даже и не знаю, как передать вам всю ту скорбь, которая возникает у меня в душе от этого вашего признания, — не удержался я от колкости.
— Вам стоит поучиться у настоящих русских писателей, — продолжил он. — Ваше бумагомарательство даже рядом со Стругацкими не лежало.
Кто спорит? Я сам в свое время зачитывался «Пикником на обочине» и остальными нетленными творениями этих мамонтов фантастики. И я отлично понимаю, что в ближайшее время, а то и вообще никогда, не смогу написать ничего подобного. Особенно если учесть, что на данный момент я всего лишь описал свои приключения, и даже не пробовал всерьез воспользоваться воображением. Вполне возможно, что придумать что-нибудь стоящее самому, а не писать ранние мемуары, у меня просто не получится.
Я очень глубоко вздохнул, медленно выдохнул и вымучено улыбнулся:
— Думаю, пора заканчивать. Займемся автографами.
К барной стойке потянулась неторопливая очередь из читателей с книгами в руках. Некоторые просили написать что-нибудь индивидуальное, кое-кто все же жалел бедного автора и диктовал свой вариант надписи. Нашлись даже умники, попросившие меня нарисовать вместо подписи пару рисунков. Первой моей реакцией было послать любителей изобразительного искусства куда подальше, но речь Хаза все еще гуляла по извилинам мозга, периодически напоминая о себе. Поэтому я проявил всяческое уважение к читателям и действительно что-то нарисовал… Все-таки зря я это сделал, добрая половина уже получивших подписи тут же потребовала еще и рисунки.
Среди прочих за автографом подошла та самая девушка, не захотевшая со мной общаться у входа. Подавая книгу, она жутко стеснялась и краснела.
— Алине, — тихо сказала она.
— Самой лучшей читательнице, — улыбнулся я. — Вам тоже рисунок нарисовать, или все же не будем портить книгу?
— Не будем, — смилостивилась читательница. — А когда выйдет продолжение?
Перед моими глазами тут же возник огромный глаз, вновь появившийся в моей комнате.
— Знаете, судя по всему, очень скоро. Сюжет уже начинает наклевываться.
— А главный герой помирится со своей девушкой?
— Она не моя… — я запнулся. — Она не девушка главного героя. Как может главный герой общаться с человеком, познакомившимся с ним по приказу руководства?
Девушка светло улыбнулась.
— Но это же классика, сначала для нее это была просто работа, а потом он ей понравился. Они должны объясниться, и все у них будет хорошо, — уверенно закончила она.
Эх, наивная девочка, если бы все в этой жизни было так просто.
— Не уверен, — вздохнул я. — Да и уехала она из города…
— Эй, девушка, вы же не одна здесь! — раздалось из-за спины читательницы.
После юной любительницы любовных историй за стойку бара сел… тот самый небритый мужчина, планировавший научить меня писать «правильно».
— А где ваша книга? — полюбопытствовал я.
— Выкинул, — охотно ответил мужчина. — Мне она не понравилась.
— Я помню, — хмыкнул я, борясь с подступающим раздражением. — И что вы тут делаете в таком случае?
— Собираюсь сказать вам, что книга полный отстой.
Бывают же надоедливые люди.
— Вы это уже сказали у входа, — как можно спокойнее сказал я. — Что-нибудь еще?
— Я смотрю, у вас разыгралась мания величия. А вроде бы всего одну книгу написали…
Так, меня уже бесит эта самодовольная физиономия.
— Следующий!
— Между прочим, главный герой в вашей книге сильно напоминает шизофреника.
Подумаешь, мне самому это часто говорили, особенно в последнюю пару месяцев.
— Такая чушь может понравиться только таким же шизофреникам.
Эй, минутку, этот урод только что оскорбил всех моих читателей? А ведь Хаз говорил, что я должен уважать их. Значит, я имею полное право вступиться…
— Слушай, давай выйдем на улицу, и ты мне все выскажешь? — неожиданно для самого себя сказал я. — Не очень красиво обсуждать такие вещи перед читателями.
И вновь в глубинах сознания зародилась волна… нет, в этот раз не раздражения, а какой-то веселой злости.
— Легко, — обрадовался мужчина. — Приятно видеть писателя, готового выслушивать конструктивную критику.
Я попросил читателей подождать пару минут, и вышел с конструктивным критиком на улицу. Здесь людей почти не было, вся литературная тусовка сидела в vip-зале, а случайные прохожие в нашу подворотню забредали довольно редко.
Я вдохнул относительно свежий вечерний воздух, и ехидно улыбнулся:
— Знаете, раз уж вы все равно вышли из клуба, то идите-ка со своей конструктивной критикой… домой.
— Не понял, — возмутился мужчина. — То есть, вы пытаетесь заткнуть мне рот?
— Боже упаси, — медленно начал закипать я. — Просто решил объяснить, что ваше мнение меня не интересует.
Да, я знаю, что веду себя как полный засранец. Но с какой стати я должен позволять абсолютно незнакомым личностям портить мне настроение? Все в этой жизни имеет свои пределы, и особенно мое терпение.
Мужчина встал в очень гордую, но абсолютно глупую позу.
— А общественность не заткнешь.
Все, он меня достал.
Так же, как это было с тем гипнотизером, я нанес удар по общественности прежде, чем смог осознать происходящее. А когда осознал, критик уже лежал на асфальте и размазывал по лицу кровь.
Повинуясь неожиданному порыву, я провел языком по кулаку.
— Во-первых, я не шизофреник. А во-вторых, тебе следует уважать моих читателей. Пошел вон отсюда.
Отбежав на карачках на безопасное расстояние, критик вскочил на ноги и закричал:
— Я тебя засужу! Псих!
Я развернулся и спокойно отправился обратно в клуб. Самое удивительное, что произошедшее не вызвало у меня никаких чувств, кроме глубокого удовлетворения. Вообще. А ведь раньше во время любых стычек в крови набиралось такое количество адреналина, что ноги подгибались, а в ушах стоял дикий звон.
Вернувшись обратно за стойку бара, я дружески улыбнулся своим читателям и спросил:
— Кому еще подписать книгу?
Разобравшись с писательской обязаловкой, я смог наконец-то перейти в настоящий «Литерхом». В vip-зале царила расслабленная атмосфера, и шли неторопливые обсуждения… на самом деле просто еще рано, обычно ближе к ночи случаются действительно серьезные перепалки, порой доходящие чуть ли не до рукоприкладства.
Здесь же сидел и Хаз.
— Ты монстр, — первым делом заявил он мне.
— Что такое? – вяло поинтересовался я.
— Взял мужика какого-то побил перед входом.
А я думал, нас никто не видел.
