Вражеский истребитель клюнул носом и, завалившись на крыло, круто пошел к земле. Чиркнув днищем по соснам, самолет потерял хвостовое оперение и скрылся с наших глаз. Из трех глоток вырвалось дружное «ура!». Мои друзья приветствовали победу.
— Игорек, давай к месту падения. Поглядим, что это за птица! — предложил я, вытирая со лба холодный пот.
Горыныч виртуозно посадил машину на крохотную полянку, метрах в пятистах от места падения самолета. Целых полчаса мы продирались через густой кустарник, настороженно сжимая в руках оружие. И вот наконец наша цель — разбитый фюзеляж, из сплава, напоминающего дюраль. На наше счастье, топливо не загорелось, и боеприпасы не сдетонировали от удара о землю. Самолет и впрямь напоминал «Миг15». Вот только кабина попросторней и приборы на панели электронные. Пилот оказался обычным человеком в черном обтягивающем комбинезоне с какойто яркой эмблемой на плече. На голове покойника находился вполне современный стеклопластиковый шлем, простреленный навылет. Увидев эту картину, Гарик, насмотревшийся на мое искусство сбивания самолетов еще во время похода в сорок первый год, лишь присвистнул. Зато Андрей взглянул на меня с огромным уважением:
— Видал я чудеса на свете! Но чтобы вот так, с пятисот метров, одним выстрелом, да по движущейся цели!
— Сережка! Ты нас просто спас! Спасибо тебе, любимый! — Мария подошла ко мне и крепко поцеловала в губы.
— Да ладно вам, ребята, — немного смущенно сказал я, — давайте лучше от лирики перейдем к делу. Надо быстро, но внимательно осмотреть этот аэроплан. Сдается мне, что он тут может быть не один. А также возможен вариант, что у них есть служба спасения, которая, вполне вероятно, уже ищет пропажу.
— Может быть, сначала найдем Михаила? — спросила Маша.
— Машенька, я хочу найти Мишку не меньше тебя. Но теперь сделать это будет весьма и весьма затруднительно, — ответил я. — Продолжать поиск на «Ми8», в условиях полного господства противника в воздухе — безрассудство, граничащее с идиотизмом. Вот сейчас нас спас случай. А дальше?
— Серега прав! Надо побыстрому осмотреть наш трофей и сваливать отсюда, — поддержал меня Гарик. — Мишку, скорее всего, эти засранцы завалили. И если мы продолжим здесь шастать, то и нам достанется.
— Как вы можете бросить друга? — воскликнула Мария.
— Милая, никто из нас и слова не сказал о том, чтобы бросить Бэтмена. — произнес я, подходя к Марии и обнимая ее. — Мы предлагаем уйти на «базовую» и свернуть «окно». Время здесь остановится, а у нас будет несколько дней, если не недель, чтобы подготовиться должным образом и вернуться сюда через местную секунду.
— Я поняла, извините, что плохо о вас подумала. Эта стрессовая ситуация негативно отражается на моих умственных способностях. — Только по Машиной улыбке я понял, что последняя фраза была шуткой.
— Хватит болтать, давайте за работу, — прикрикнул на нас Горыныч. Он уже залез на крыло и, достав отвертку, сосредоточенно откручивал чтото в кабине. — Я попытаюсь демонтировать хотя бы часть приборов, а ты, Серега, осмотри фюзеляж. Маша и Андрей, прикройте нас!
Я приступил к осмотру. Гдето минут через пятнадцать мы с Гариком убедились, что имеем дело с техническим курьезом. Судите сами: вся приборная начинка была электронной; в носовом радиопрозрачном обтекателе стоял небольшой, но весьма продвинутый радар — с фазированной антенной решеткой, такие и в нашем мире на дватри истребителя ставили. Зато системы управления и двигатель были крайне примитивными: элероны и стабилизаторы приводились тросиками и тягами. Отсутствовали даже бустерные усилители. Крыло стреловидной формы было маломеханизированным, с полным отсутствием закрылков. Это должно было очень сильно затруднять посадку. А сам двигатель был прямоточным! Стартовал этот шедевр инженерной мысли, похоже, с передвижной рампы, используя твердотопливные стартовые ускорители. В качестве топлива использовался какойто гелеобразный состав. Катапульта в самолете отсутствовала, парашют тоже. Пилот, по сути, был смертником. Вооружение самолета состояло из твердотопливных неуправляемых ракет и двух пулеметов…пехотного калибра.
— Чтото я ничего не понимаю! — объявил Гарик после окончания осмотра, сбрасывая на траву последний прибор из кабины. — Сочетания сложнейшей электроники и примитивной механики. Тут даже рации нет. Летать на этом аппарате было безумно неудобно, а уж вести боевые действия просто опасно.
Вот бы еще узнать, что это за символ! — Горыныч похлопал по эмблеме на крыле: вписанные в красную окружность две параллельные голубые линии.
— Это знак нижегородских ВВС, — ответил доселе не сказавший ни слова Андрей.
— Что же ты молчал? — возмутился Горыныч.
— А ты не спрашивал! — возмутился Андрей. — Мне приказали прикрывать, вот я и прикрываю!
— Андрюха! А ты видел раньше такие самолеты? — спросил я.
— Нет, во время войны нижегородцы использовали аэропланы с поршневыми двигателями. Нам хватало и такой беды, ведь у Москвы авиации не было вообще. А это, наверное, новая модель, в последние годы поговаривали о том, что в Нижнем готовят какоето сверхоружие. Может, в вашем мире этот аппарат и примитивный, но у нас он стал бы настоящим бичом божьим.
— Осталось только выяснить, что делают твои соотечественники в тринадцатом веке! — сказал я. — Однако, ребята, пора сматываться. Мы уже час тут куролесим. Не дай бог враги нагря…
Договорить я не успел. В воздухе мелькнуло чтото темное, и я полетел в кусты от сильного удара в грудь. Краем глаза я все же успел заметить — такая же неприятность досталась и парням. Гарик рухнул под фюзеляж, а Шевчук прямо на груду приборов. Только Маша продолжала стоять на ногах. Через несколько секунд на меня свалились два человека в комбинезонах цвета хаки и начали сноровисто освобождать мою одежду от оружия и боеприпасов. Закончив этот процесс, противники рывком подняли меня на ноги, заломили за спину руки и скрутили локти и колени шнурами. Еще через несколько секунд я лежал под крылом, бок о бок с аналогично скрученными ребятами. Вообще вся процедура захвата не заняла и трех минут.
Мария связыванию не подверглась. Видимо, нападающие не приняли ее за комбатанта. Один из бойцов для страховки держал девушку на прицеле. Второй остался подле нас. Остальные разошлись в стороны. Трое начали осматривать самолет, двое склонились над кучей вывороченных приборов, четверо расположились по периметру, лицом к лесу. Слаженность этих людей просто поражала. Они работали без малейшего звука, как единый организм. Каждый сноровисто выполнял свое дело. Несколько минут прошло в молчании.
Наконец один из тех, что осматривали самолет, подошел к тем двоим, возле приборов и чтото негромко сказал. Тот, к кому он обращался, неторопливо встал с колен, и я смог разглядеть на его рукаве черные нашивки. «Наверное, командир», — подумал я.
— Терехов, связь! — скомандовал этот персонаж. — Вызови «Арбитра».
Державший Машу на прицеле немедленно подскочил к командиру и скинул с плеч темнозеленый ящик радиостанции. К моему немалому удивлению, радист, закинув на дерево длинную тросиковую антенну, стал выстукивать ключом точки и тире.
— «Арбитр» на связи, господин капитан, — через минуту доложил Терехов.
— Передавай, на связи «птенецодин», — приказал капитан. Терехов снова застучал ключом, — Мы нашли точку падения «Аиста», пилот убит выстрелом в голову, но здесь посторонние люди. Трое мужчин, вооруженных, с ними девушка, гражданская. Знаков отличия ни у кого нет. Какие будут приказания?
Закончив передачу, радист, поправив на голове огромные наушники, стал вдумчиво вслушиваться в ответ неизвестного «Арбитра».
— Приказано доставить пленников в «Гнездо», господин капитан! — произнес Терехов через пару минут.
— Запроси «Арбитра», как там «птенецдва»? — велел капитан.
Радист отстучал вопрос.
— «Арбитр» сообщает, что вторая группа нашла неизвестный аппарат. Пилоту удалось скрыться, —
