зовсим з глузду зъихав, щоб душу губыты? Мени важный чертяка потрибен був.
Успокоив, таким образом, бывшего селянина с Малой Руси, он продолжил.
— От всех этих дел у меня тогда даже голова перестала болеть. Во рту, правда… но и соображать начал — как в бою. Да, важного чёрта пришлось ждать. Видно, занят был, или не сразу к нему того чёртова дьячка допустили. Я и к колодцу успел сходить, водицы набрать, попил немного. Срыгнул её, поначалу… да потом напился-таки. Но, явился, наконец, ещё один адский посланец. Этот был, сразу видно, больших чинов. Здоровенный, с Москаля-чародея ростом, но втрое шире, весь покрытый чёрной короткой шерстью, блестящей, будто натёртой жиром, с длинными козлиными вызолоченными рогами… и копыта у него вызолочены были, тоже, вроде, козлиные. А уж брюхо… куда там Калиновскому. Таких и у самых вгодованных хряков не бывает.
Срачкороб снова сделал короткую паузу, будто вспоминая, что бы передать произошедшее поточнее.
— А вот харя у него именно как у откормленного хряка была, лесного секача. Небось, кто-то из вас секачей видел?
Видели все, о чём поспешили отрапортовать.
— Хорошо, что видели, значит, теперь знаете, как этот Везевул…
— Вельзевул, — 'поправил' друга Аркадий.
— Ну, Вельзевул, — легко согласился Юхим. — Н-да… страшный чёрт, я немного, грешным делом, оробел, когда его увидел. Только пригляделся, у него вокруг головы мухи летают, как вокруг большой кучи дерьма. Ха, думаю, да и есть ты, по сравнению со мной, казаком, самое настоящее дерьмо!
Сопровождая сей нелестный для одного из ближайших помощников самого Люцифера вывод, казак решительно махнул рукой. Будь в ней его любимая сабля, и самому нечистому пришлось бы собирать себя из двух половинок.
— Это ты меня звал, раб?! — басом передал речь нового персонажа Срачкороб. — Я, — говорю ему в ответ, — я тебе не раб, ты сначала мою душеньку купи. А пока твои подчинённые у меня в рабстве обретаются. Ох и не понравились ему мои слова… но стерпел. Дурак, думал, что я и вправду ему душу собираюсь продавать.
Знаменитый шутник хитро подмигнул слушателям.
— Что ты за свою паршивую душонку и освобождение двух никому не нужных недоумков хочешь? — начал, значит, торговаться он со мною. Эхе, думаю, будь моя душонка такой безделицей, разве явился бы за ней такой важный пан? И говорю в ответ: — Сейчас покажу, и чертят выпущу, только отвернись, мне в исподнее залезть надо.
Юхим сделал жест, будто суёт руку за пазуху.
— И чего в этом стыдного? — удивился на сей раз Юрко.
— Да ничего! — легкомысленным тоном ответил рассказчик. — Просто стоял чёрт рядом со мной, нависая, будто утёс, а мне надо было для задуманной каверзы, чтоб он ко мне задом повернулся.
— И повернулся? — с дрожью в голосе поинтересовался Мыкола.
— А куда ж ему деваться? А и не считал он меня опасным. Он — помощник самого Сатаны, огромный и неуязвимый, разве что кто из самых почтенных святых его мог бы одолеть. А я — маленького роста, грешник, вот и недооценил он меня. Правда, сначала глянул так, будто насквозь взглядом пронзил. И ничего опасного для себя не обнаружил. А потом, да, повернулся. Да… задница у него тоже как у хряка вгодованного, и хвостик тоже хрячий, маленький и закрученный. А вот ноги — скорее как у здоровенного быка… и сзади, честно говоря, страшновато выглядел.
— Ну и?.. — в который раз не смог сдержать нетерпение Мыкола.
— Выхватил я из-за пазухи кисет с чертенятами, развязал, отверстием к заднице приставил и сжал его в руке. Бесенята как выстрелянные и вылетели. Прямо большому чёрту в задницу. А я её тут же перекрестил, чтоб не сразу вылезти могли.
— И от святого креста этот Вельзевул растаял? — предположил Юрко.
— Ха, жди. Такого разве что в чане со святой водой можно утопить. Да и где взять такой чан, чтоб он в нём уместился? Нет, на крещение он отозвался… как на укус комара. Правда, от проникновения внутрь чертят — вздрогнул. Повернулся ко мне передом, зарычал… думаю, всё, порвёт на кусочки.
— Почему не порвал? — отозвался впервые за вечер Боря.
— А Бог только знает. Может, Он, — Срачкороб ткнул пальцем вверх, — запретил нечисти трогать не продавшихся ей? Точно не знаю. Врать не буду, на кулачках я с ним драться бы не смог, уж очень здоров. Да он раз дёрнулся, второй, потерял грозный вид, глянул на меня как-то растерянно и исчез. Видно, в ад удрал. Что там дальше было, не знаю. Ко мне больше черти не приставали.
— А с малыми чертятами что приключилось дальше? — с жалостливой ноткой поинтересовался Юрко.
Срачкороб молча выразительно развёл руками.
— Немного могу добавить к этой истории я! — вмешался в разговор Аркадий. Насчёт маленьких чертят ничего сказать не могу, не знаю. Зато вот про Вельзевула слыхать довелось. Ну… вы, наверное, слышали, что у некоторых характерников знакомые черти есть?
Вокруг все заулыбались и закивали. В таком подозревались многие колдуны, Васюринскй и сам Москаль-чародей в том числе. Точнее, не подозревались, а считались победителями нечисти, обязавшейся им служить.
— Так вот, немного погодя по аду пошёл слушок, что у Вельзевула случилась какая-то беда. Стал он дёрганный и сильно похудел. Люцифер, который его давно подозревал в интригах против себя, говорят, очень доволен был таким поворотом дела.
— А чего ж он запретил пускать дядьку Юхима в ад? — резонно поинтересовался Боря.
— Откуда мне знать резоны самого Сатаны? — пожал плечами уже Аркадий. — Разве…
— Что, разве?.. Дядько Аркадий, не томите! — не выдержал уже Юрко.
— Мне подумалось, а может, он не хочет иметь рядом с собой такого шутника даже на сковородке?
Уже утром эту историю знал весь Азов, Аркадия Калуженин о подробностях расспрашивал. И что характерно, никакого скепсиса, несмотря на незаурядный ум, не проявил.
А осенью в иезуитском коллегиуме на полном серьёзе прошла дискуссия на эту тему. Спорщики в запале перешли вскоре на личности, а потом дело дошло и до рукоприкладства, в котором сомневающиеся были биты сторонниками правдивости истории. Если есть Бог, то несомненно и существование дьявола и его свиты.
Следующий диспут уже рассматривал всерьёз судьбу тех самых маленьких чертенят. И проблемы крупного беса. Но это совсем другая история.
'То от ожидания чуть крышу не снесло — никогда не думал, что буду так переживать по поводу… хм, работы. А теперь тронуться можно от попыток вложить капельку разума в головы атаманов. Кажись, совершенно напрасных. Любимое, тщательно выпестованное домашнее животное — жаба, большая, да что там, огромаднейшая и жутко зелёная, пересиливает без труда любые доводы. Чихать ей на логику и здравый смысл, если можно хорошенько грабануть! Дьявол, они же всё равно потом, в подавляющем большинстве, награбленное быстро спустят или монастырям передарят. Но упускать шанс пограбить не хотят никак'.
Ожидание вестей из Малой Азии и Стамбула вымотало Аркадия до предела. Недавно, умываясь, увидел в ушате воды своё отражение. Серебристые волоски в шевелюре и бороде… Ещё осенью их было много меньше. Очень тяжело сидеть и ждать в неведении результата организованной самим же диверсии, от исхода которой так много зависит. Даже похудел за последние недели на несколько килограммов, хотя с деньгами, а следовательно, и с питанием, никаких проблем не наблюдалось, в отличие от весны прошлой.
