— Ну что я говорил! — разочарованно сказал пес. — Тут только одно пророчество!
— А не могло такого быть, что второе пророчество Крама не вошло в книгу? — спросила Лирда.
— Исключено. В эту книгу входит все! — важно сказал Гнург. — Сама видишь, за последнюю тысячу циклов ни однойновой записи…
Подтверждая свой тезис, он назидательно ткнулся носом в пластины и замер. Первое пророчество затиралось на глазах. Его кристаллы перемешивались, знаки расползались.
— Второе пророчество Крама!.. — воскликнул Грзенк.
Предупреждая возможные вопросы о себе, сразу скажу, что я покинул реальный мир много тысяч циклов назад. Мое материальное тело давно шляется где-то в цепочке майстрюков, но, кажется, кроме бестолковой суеты и путаницы, никакого вреда не приносит. Я дал убить себя не потому, что не мог избежать смерти, а потому, что заботу о бренной сущности считаю недостойной настоящего мудреца. Если майстрюку нужно мое тело, думал я в момент, когда пожиратель перемалывал мои кости, пускай сам мучается его мигренями и радиоактивной потливостью.
Бродя по Иллюзорному миру и проводя свою вечность в мире абстрактных идей и логических построений, я и думать забыл о всем суетном и ничтожном. Как вдруг две галавспышки назад Великое Нечто позвало меня. Это не было зовом в привычном смысле, а скорее неосознанным постоянным беспокойством, похожим на зуд комара в пустой комнате. Словно какой-то коварный паук, притаившийся в центре паутины, притягивал меня к себе за липкую ниточку.
Долгое время я не откликался на его зов, опасаясь за целостность своей личности и подозревая, что Великое Нечто растворит меня в себе так же, как в море растворяется индивидуальность ручейков и рек, его составляющих.
Но мудрецу не должен быть ведом страх, ибо мышление не должно иметь на своем пути каких-либо границ, кроме нравственных, раз и навсегда установленных. К тому же, думал я, слишком долго я был равнодушен к судьбе своего народа, а, возможно, Великое Нечто — единственный оставшийся у нас шанс.
Нужно познать его природу и, если природа эта окажется разрушительной, стереть из Иллюзорной книги мое первое пророчество, в котором я предсказал существование Великого Нечто чисто гипотетически как некое объединяющее начало, противопоставленное материальному. (И оказалось, я заблуждался, ужасно заблуждался!)
И вот наконец я переместился к точке соприкосновения двух миров и, втянутый потоком микрочастиц, оказался в реальном мире. Избегая ненужных путешествий, я сразу перенесся на Землю. Здесь монотонный сигнал — зов Великого Нечто — был слышен особенно отчетливо. Моя индивидуальность испуганно трепетала, боясь слияния, и только сухие выкладки моего же разума гнали ее вперед.
Я определил четкую локализацию сигнала и переместился на поляну рядом с внушительным болотом. Кажется, С этим местом давно уже было связано некое предание о кладе. Это меня удивило, значит, Великое Нечто не особенно скрывалось и было очень даже не прочь, чтобы его нашли.
Но аборигены вели поиски на редкость бестолково. Перекопав всю поляну вдоль и поперек, ни один из них не заинтересовался огромным неправильной формы валуном, лежавшим на берегу ручья, а ведь именно от него шел самый сильный сигнал.
Странное подозрение охватило меня, когда я, приняв форму одного из здешних представителей фауны (кажется, у них это называется лисой), приблизился к камню. «А вдруг этот камень и есть само Великое Нечто?» — подумал я.
Но то, что произошло дальше, убедило меня, что я ошибался.
«Я пришел, Великое Нечто! Я проделал долгий путь, прежде чем попал сюда, — мысленно произнес, я, обращаясь к нему. — Покажись мне, если захочешь».
Земля под ногами моей формы задрожала, и я от неожиданности отпрыгнул. Валун медленно поднялся, выворотив большой ком почвы вместе с травой, и навис надо мной. В нише под камнем находился сундук, а в сундуке я увидел Его. Никогда прежде не думал, что Великое Нечто материально, более того, что ему тоже может быть свойственна привязанность к форме, притом к форме неподвижной.
Признаюсь, я был немало удивлен. Осторожно, ни к чему не прикасаясь, я смотрел на то, к чему уже много тысяч лет притягивались мысли и надежды всех мрыгов. Великое Нечто избрало для себя неприметную форму жемчужного ожерелья, и, самое странное, ему НРАВИЛОСЬ быть ожерельем — я это ощутил…
Я оставил все как есть и перенесся в Иллюзорные миры, где теперь пишу эти строки… Я так и не набрался мужества прикоснуться к нему, хотя почувствовал, что лишь в прикосновении к истине есть ее познание!
Сейчас я поставлю последнюю точку и вновь перенесусь на Землю. Если после того, как я возьму его, я останусь жив, то, возможно, еще продолжу. Если же дальше записи не последует, то знайте: Великое Нечто опасно! Ради собственного выживания избегайте его!
Оно лежало передо мной тихое и смирное… Я взял его в руки… Крошечные непрозрачные бусинки были похожи на фальшивый жемчуг…
Большой Майстрюк и Великое Нечто — два организующих начала, но почему-то я думал, что они противопоставлены. Это оказалось неверно… На самом деле начало одно. Чем дальше две точки удалены по окружности с одной стороны, тем ближе они по окружности с другой стороны. Абсолютное различие в абсолютном единстве… Материя и дух не противопоставлены друг другу, именно их симбиоз и рождает ту форму существования…
В Великом Нечто спасение от майстрюков, но в нем же величайшие соблазны. Не каждому под силу выдержать этот груз. Это означает, что те цели, ради которых существовала наша цивилизация прежде, оказались ложными, что ведет к полному переосмыслению всех ценностей и всех путей…
Истина слишком проста и огромна, чтобы постичь ее разумом. Боюсь, моему разуму сложно будет его выдержать... Голова раскалывается…
…фрица. Батька сказал: «Не пропустим немчуру, ездят тут, понимаешь, как у себя дома…»
При минировании моста в перестрелке погибли двое подрывников из нашей бригады. Хорошие были ребята. Подложил под рельсу фугас, а проволоку засыпал листьями, рвануло под третьим вагоном.
Буфера разнесло, и вагоны покатились с насыпи. В перестрелке меня два раза убило из пулемета и один раз разорвало гранатой, я пристрелил бригадного генерала (неудачный красноносый фантом) и ушел в лес слушать приемник. Лампы сели, но кое-что удалось перехватить.
Нужно завтра сказать батьке, что Ничипоренко — предатель. Сегодня разведчица сообщила, что он женился на дочке немецкого полковника Дитриха фон Клюге и ушел в полицаи. Служит адъютантом у генерала Вагнера и хочет сменитьсвое имя на Карл Ничипгауэр. Повесить мало провокатора!
Наша агентура из Ровно передала, что завтра поедет состав с боеприпасами. Вначале пройдут два паровоза с охраной и пулеметными платформами, проверят рельсы, а потом на малой скорости двинется и сам состав. Первые два паровоза нужно пропустить.
Батька хочет устроить взрыв на насыпи, а я хочу взорвать мост, так вернее…
Когда я писал дневник, пришел батька со своими людьми, увидел, что я что-то записываю, хотел меня шлепнуть как писателя. До чего же наглый фантом! Пришлось убежать от них в лес. Сейчас я сижу на сосне и слушаю приемник.
Завтра хочу угнать штабную машину и покататься на ней по Ровно… с пулеметом…
Осознал, что со мной стало. Великое Нечто сыграло со мной недобрую шутку. Я был не готов к восприятию открывшейся мне истины и даже не знаю, как это описать… словно на мгновение целый океан хлынул в мое сознание. И включились предохранители, спасая от безумия… Зато теперь я знаю, что нужно делать… Опять голова… Слияние… слияние рас… если они поймут.
Не успел дослушать приемник, немцы устроили в лесу облаву… Ничипоренко, полковник Клюге с
